эластичных шортах. Да уж, отнюдь не Шарон Стоун в „Основном инстинкте“. Но я все равно не понимаю, чем это помешало ей появиться на столь знаменательном событии», — сказала молодая Айона, которой, по мнению Айоны нынешней, не хватало умения проявлять эмпатию.
«А что вы там ели?» — продолжал допытываться Даррен.
Он всегда был трезвым и до противного ответственным. Айона подозревала, что журнал специально проинструктировал водителя по части таких вопросов, чтобы они с Би не забыли поведать Диктатору все важные подробности.
«Громадные блюда с дарами моря! — ответила молодая Айона. — Креветки, лобстеры, крабы, устрицы. И все — в ледяной крошке. Я отвела душу, наевшись до отвала. А тебе понравилось, Би?»
«Не особенно. Слишком много ног, за исключением устриц, у которых их вообще нет», — заявила молодая Би, заставив нынешнюю Би хмыкнуть.
Айона остановила запись, поскольку Долли уже запела другую песню. Она подошла к креслу, подняла Би на ноги, крепко обняла и уткнулась подбородком ей в плечо.
— Дорогая, они собрались меня уволить, — сказала Айона, произнося слова куда-то в пространство за спиной Би.
— Да как они смеют, черт их побери? — спросила та. Айона почувствовала, как у любви ее жизни от негодования напряглись все мышцы на спине. — Ты же звезда их журнала!
— Была когда-то, но теперь… погасла, — вздохнула Айона.
— Ты всегда будешь моей звездой, — возразила Би. — Всегда. Самой яркой звездой на небе. Как называется самая яркая звезда?
— Сириус.
— Так вот, ты будешь моим Сириусом, — сказала Би.
— Сириуосно? — пошутила Айона, еще крепче обняв Би и заставив себя рассмеяться, чтобы не расплакаться.
08:19. Нью-Малден — Ватерлоо
Едва войдя в поезд, Санджей услышал пронзительный свист. Но это свистел не кондуктор в свой свисток. Для такого свиста нужно вложить два пальца в рот и хорошенько дунуть, как фермер, который подзывает овчарку. Санджей и другие пассажиры в вагоне дружно обернулись в поисках источника свиста. Им оказалась Айона. Она размахивала руками, подзывая парнишку к себе.
У Санджея забурлило в животе, ибо, как и две недели назад, в то «виноградное» утро, рядом с Айоной сидела Девушка-из-Поезда. Вот он, его шанс. На этот раз он не оплошает.
Санджей направился к ним, изо всех сил стараясь двигаться непринужденно, отчего следил за движением каждой мышцы тела.
Как всегда, Девушка-из-Поезда держала книгу с торчащей из нее кожаной закладкой. Чувствовалось, что с книгами она обращалась бережно, не позволяя себе загибать страницы или, хуже того, мять и ломать переплет.
— Доброе утро, Айона! — поздоровался Санджей, изображая невозмутимого Джеймса Бонда, приветствующего мисс Манипенни.
— Санджей, дорогой, — ответила Айона, пересаживая любимицу к себе на колени, — садитесь. Лулу совершенно не против того, чтобы уступить место героическому медбрату. Правда, моя милая? Так она научится делиться с другими. Кстати, Лулу, это называется «горячий стул». Такие вот дела, — сказала она собачке, которая вовсе не обрадовалась переменам.
Молодой человек сел на освободившееся место и попытался привести хотя бы в относительный порядок свои мысли, напоминавшие стадо испуганных овец.
— Санджей, познакомьтесь. Нашу попутчицу зовут Эмми. Ее имя пишется с двумя «м», — продолжала Айона, указав на Девушку-из-Поезда. Итак, у нее появилось имя. — Почти палиндром, но не совсем.
«Что еще за палиндром?» — подумал Санджей. Слово было похоже на название лекарства, но ему такие лекарства не встречались.
— А я вас помню! — сказала Эмми и улыбнулась, отчего на щеке появилась ямочка. Сегодня ее волосы были завязаны в пучок, но несколько прядок выбивались. — Вы тот удивительный медбрат, что спас пассажира, который чуть не умер прямо у меня на глазах!
Санджей почувствовал, что краснеет. Он попытался пробудить в себе вибрации героя, но, похоже, сейчас больше напоминал смущенную мисс Манипенни, нежели невозмутимого Бонда.
— Не правда ли, он действовал просто потрясающе? — спросила Айона, словно гордая мамаша, чье чадо участвовало в рождественской постановке. — Санджей, Эмми занимается рекламой в Интернете. Она проделывает всевозможные умные штучки с сайтами и соцсетями, продвигая крупные бренды, которые хотят завоевать внимание молодежи.
И Айона выразительно посмотрела на парня. «Теперь ваша очередь сказать что-нибудь интересное», — говорил ее взгляд.
— Надо же, — пробормотал Санджей.
— В общем-то, моя работа по значимости не идет ни в какое сравнение с вашей, — заметила Эмми. — Вы ведь спасаете человеческие жизни. Я видела это своими глазами. Вы действовали так спокойно и сосредоточенно. Я же просто мотивирую потребителей, чтобы они покупали больше стирального порошка или туалетной бумаги. Представляю, какое удовлетворение испытываете вы, помогая людям, правда?
— Да, пожалуй, — кивнул Санджей.
Молодой человек пытался отыскать в памяти подходящий случай из своей практики, где он предстал бы сильным и заботливым. Героическим, но скромным. Он уже приготовился заговорить, как вдруг глаза Айоны округлились, и она задергала головой. Никак у нее припадок? Нет, она пыталась что-то ему сообщить. Санджей беспомощно воззрился на спутницу, пытаясь разгадать этот шифр движений. Айона явно старалась помочь бедняге, но ее усилия лишь усугубили его волнение.
Почувствовав резкий удар в лодыжку, Санджей вскрикнул и недовольно посмотрел на попутчицу. Та, еще сильнее выпучив глаза, кивала головой в сторону окна. Санджей повернулся направо. До этого он даже не видел мужчину, сидевшего рядом с ним: отчасти потому, что смотрел на Эмми, а отчасти из-за невзрачности самого пассажира.
Санджей давно заметил, что в вагонах ездит «костюмная бригада»: юристы, банковские служащие, финансисты и так далее, склонные одеваться более или менее одинаково. Все они носили серые или темно-синие костюмы, одноцветные или полосатые рубашки спокойных тонов и ботинки броги. Некоторые пытались выделиться, блеснуть оригинальностью или индивидуальностью, надевая галстуки с замысловатым узором, носки с яркими полосками или дизайнерские запонки, словно бы желая заявить окружающим: «Я интереснее, чем вы думали». Но только не этот пассажир. Он явно не был поклонником диковинных галстуков. И одевался так, будто хотел полностью слиться с толпой. Большинство мужчин с возрастом приобретали характерные черты внешности: носы картошкой, желваки или волосатые уши. У этого человека не было ничего подобного. В нем вообще не было абсолютно ничего примечательного или запоминающегося.
Только сейчас Санджей заметил открытую коробку для ланча, стоявшую перед его соседом. Там лежали сэндвич, банан и плитка шоколада. Неужто еще существуют коробки для ланча? Неужели людям мало сети магазинов и ресторанов быстрого питания? В слегка подрагивающей руке пассажир держал клочок бумаги, на который и смотрел, буквально разинув рот.
Айона снова ткнула Санджея ногой в лодыжку и, кивком указывая на бумажку, прошептала громче, чем намеревалась:
— Что там такое НАПИСАНО?
— Вам помочь? — вдруг спросил мужчина.
У Санджея
