254
Не помните ли вы, как в «Семейной хронике» Аксакова — сделали все из-за слез матери и для Христа бога нашего. — Этот эпизод содержится в «Воспоминаниях» С. Т. Аксакова (гл. «Гимназия. Период первый»). «Воспоминания» печатались в одной книге с «Семейной хроникой», отсюда — неточное указание Достоевского.
…он поклоняется доске…— Мнение об иконе как о доске Достоевский считал «барским» убеждением, характерным как для славянофилов, так и для западников. О нем он будет писать в майско-июньском выпуске «Дневника писателя» за 1877 г. (гл. IV, § 1).
…лепечет какой-то вздор про святую пятницу и про Фрола и Лавра. — Как день, в который, по евангельской легенде, Христос принимал муки на кресте, пятница с древних времен связана в религиозном сознании народа с различными табу, за нарушение которых, по поверию, следовало в загробной жизни наказание, как за грехи. Отсюда развилось суеверное представление о пятнице как о дне, в который нельзя ничего предпринимать. С пятницей же был связан культ святой Параскевы, которую суеверие наделяло многими чудесными функциями. В народе было популярно апокрифическое сказание «О двенадцати пятницах». Флор и Лавр (II в.) — братья-каменщики, святые православной церкви.
Мы о вере народа и о православии его имеем всего десятка два либеральных и блудных анекдотов и услаждаемся глумительными рассказами о том, как поп исповедует старуху или как мужик молится пятнице. — Ср. в «Бесах» аналогичные мысли в рассказе Хроникера о «русской веселенькой либеральной болтовне» в кружке, группировавшемся вокруг Степана Трофимовича Верховенского (ч. I, гл. 1.9).
Швейцар — швейцарец.
Что до меня, я уже давно заявил, что мы начали нашу европейскую культуру с разврата. — См. с. 51 и примеч. к ней.
У Тургенева в «Дворянском гнезде» великолепно выведен мельком один портрет тогдашнего окультурившегося в Европе дворянчика…— Иван Петрович Лаврецкий, о котором рассказывается в главах 8-11 романа.
Меркантилизм — экономическая политика, состоявшая в накоплении денег (благородных металлов) внутри страны через активный баланс во внешней торговле (покупать дешевле, продавать дороже), достигаемый регулированием хозяйственной деятельности со стороны государства, установлением протекционизма, поддержкой экспансии торгового капитала, поощрением отечественной промышленности.
…И просвещение несущий всем Швейцар. — Автором цитируемого стихотворения был, по-видимому, сам Достоевский, намеренно приписавший его графу Д. И. Хвостову (1757–1835), за которым тянулась созданная его современниками из числа литературные противников устойчивая репутация бесталанного сочинителя нелепых стихов.
…они рыдали, читая «Антона Горемыку»…— Повесть Д. В. Григоровича (Современник. 1847. № 11), поразившая современников изображением тяжелой участи крепостного крестьянина. В подобном же ироническом контексте Достоевский неоднократно упоминал «Антона Горемыку» и ранее, характеризуя отношение к мужику «окультурившихся» «помещиков» («Бесы», ч. I, гл. 1.9; «Подросток», ч. I, гл. 1.5).
Рассмотрели, впрочем, потом — относящегося до народных начал. — Достоевский неоднократно иронизировал над нелепыми и невежественными, с его точки зрения, суждениями о русских крестьянах, свидетельствовавшими, как он считал, о полном отрыве от народа как помещиков-крепостников, так и «либералов-западников». В «Селе Степанчикове» упоминается, что после смерти Фомы Фомича Опискина в его бумагах было найдено «бессмысленное рассуждение о значении и свойстве русского мужика и о том, как надо с ним обращаться» (ч. II, гл, 3). В «Бесах» носителем невежественных суждений о народе оказывается Степан Трофимович Верховенский, высказавший после реформы 1861 г. «несколько замечательных мыслей о характере русского человека вообще и русского мужичка в особенности» (ч. I, гл. 1.9). В статье «Книжность и грамотность» (II) Достоевский призывал отказаться от представления о «неискушенной душе» народа, советуя «посмотреть на нее поближе <…> и не судить о ней по карамзинским повестям и по фарфоровым пейзанчикам». О «личном чувстве гадливости к мужику» «русских скорбящих скитальцев», которых «заедала» «отвлеченная скорбь о рабстве в человечестве», Достоевский будет писать в «Дневнике писателя» за 1880 г. (гл. III, § 2). С дворянским отношением к мужику неоднократно полемизировало «Время».
Почему в Европе — огнем и мечом и реками крови? — Мысль о насилии как о движущей силе западноевропейской цивилизации и ее имманентном признаке, отличающем ее, в частности, от России, Достоевский воспринял у славянофилов, у которых подобное представление о западноевропейской истории составилось под влиянием французской романтической историографии (Ф. Гизо, О. Тьерри).
Вот в Остзейском крае точь-в-точь ведь так освобожден был народ. — Остзейский (позднее Прибалтийский) край находился на территории, входящей ныне в Эстонию и Латвию. Освобождение крестьян в Остзейском крае было осуществлено в 1816–1819 гг. Крестьянам была предоставлена личная свобода; земля оставалась во владении помещиков, у которых крестьяне брали ее в аренду или работали по найму.
Гизо Франсуа Пьер Гийом (Guizot, 1787–1874) — французский историк и политический деятель, министр иностранных дел и фактический глава правительства (1840–1847).
…сознали в себе русских людей — обратившийся к народным началам. — Имеются в виду заключительные строки стихотворения А. С. Пушкина «Деревня» (1819):
Увижу ль, о друзья! народ неугнетенный
И рабство, падшее по манию царя,
И над отечеством Свободы
просвещенной Взойдет ли наконец прекрасная Заря?
Выражение «помещик Пушкин» представляет реминисценцию заметки, перепечатанной в «Гражданине» (1873. 17 сент. № 38) из земской либеральной газеты «Еженедельник». Псковский корреспондент «Еженедельника» рассказывал о том, как послушник Святогорского монастыря в ответ на просьбу провести «на могилу поэта А. С. Пушкина» «наотрез отказал <…> в этом, так как он не знает могилы какого-то поэта Пушкина. „У нас, правда, есть могила Пушкина, — прибавил он, — но не поэта, а какого-то помещика. Если хотите, так я сведу“».
Фраза «проклявший <…> свое европейское воспитание» имеет в виду следующие слова из письма к Л. С. Пушкину (Михайловское, первая половина ноября 1825 г.): «Знаешь ли <мои> занятия? до обеда пишу записки, обедаю поздно; пос<ле> об<еда> езжу верьхом, вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания» (Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Л., 1937. Т. 13. С. 121).
Об обращении Пушкина к «народным началам» ср. с. 49 и примеч. к ней.
Утверждать, например, как г-н Авсеенко — вовсе не знать народа. (Ср. ниже: Если же я и сказал, что «народ загадка»…) — В февральском выпуске Достоевский писал, что «народ для нас всех — всё еще теория и продолжает стоять загадкой» (с. 50). Авсеенко по-своему истолковал эти слова. Он считал, что с отменою крепостного права закончился период в истории народа, характеризовавшийся «стоячими, стихийными идеалами», «пассивным бытовым существованием», и начался новый, который будет отличаться приобщением народа к просвещению и активной общественной деятельности. Далее в статье говорилось: «Вот ввиду этой-то неизбежности подъема с места и вступления в новый фазис существования народ наш и представляется не чем иным, как загадкой. Что станется с ним? как пойдет он? что сохранит он из своей прежней стихийной природы и что приобретет нового ввиду новых условий существования? в каком, одним словом, виде явится он нашим глазам, пройдя через самоуправление и школу? Все это вопросы, на которые в настоящее время никто не может дать положительного ответа. И вдруг нам говорят, что мы должны идти за этим странником, который сам еще не выбрал дороги, что мы должны ждать мысли и образа от этой загадки, от этого сфинкса, не нашедшею еще для себя самого ни мысли, ни образа! Разве это не ирония?» (Рус. вестн. 1876. № 3. С. 371).
«Что, будет война или нет?» — С конца марта оценки международного положения становились в русской прессе все более мрачными. Газеты писали о бессилии дипломатии решить Восточный вопрос, о неспособности Турции провести обещанные реформы и обуздать мусульманский фанатизм, о слухах касательно наметившегося раскола союза России, Австрии и Германии. Появлялось много сообщений о военных приготовлениях Сербии, намерении Австрии занять Боснию и Герцеговину, а Турции — Черногорию.
