Когда они встретились взглядами, что-то нервно зашуршало на Воропаевском спуске.
- Не бойтесь меня, - попросил Андрей
- По крайней мере, сейчас.
- Я не боюсь, - честно ответила Катя, - Я и вчера не испугалась, просто мне сразу припомнилось все.
- Что? - не понимая, спросил Андрей.
Катерина сегодня была в легком плаще, застегнутом под горло, и это придавало ей особую законченность и очарование, особенно на фоне ее ночной хореографии в саду камней.
- Электричку вспомнила и очки эти. Мне стало так мерзко и отвратительно, как будто я грязная липкая тварь. И мне даже хотелось умереть в какую-то минуту.
- Я не знаю что со мной было.
- Я знаю, - твердо сказала Катя.
В этот момент к дому подали мерседес. Катерина развела руками, будто ей было неудобно, что за ней приехала такая чудесная машина или потому что нужно было внезапно расстаться...
- У меня сейчас деловая встреча, мне пора.
- Мне надо было вам сказать... - неуверенно вымолвил Андрей.
- Встретимся может быть еще. - Пообещала Катя ничего не обещающим голосом.
Когда Катя села в авто, вместо нее появился Воропаев.
- Ну что Умка, видишь и тебе какой-никакой транспорт подан.
- Хорошо, я вас хотел найти сегодня, только мне надо было...
- Ну, ну.
Воропаев заметил, как Катя вышла из машины и направилась к ним. Она поздоровалась с Вениамином Семеновичем, так ласково, что тот даже снял кепку и обнажив пред ее очи свою плешь, поцеловал ручку.
Катерина предупредительно задержала ручку и обратилась к Андрею.
- Водитель спрашивает, не ты ли вчера переходил Ленинский проспект у улицы Строителей?
- Нет, - вставил Воропаев, и потащил Андрея в жигули.
Перед машиной Андрей уперся.
- Это арест?
- А ты что у нас, преступление совершил?
- Я же человека чуть не убил.
- Чем это?
- Микроскопом.
- Не было никакого микроскопа, ты сам сообрази, откуда на вашем факультете микроскопы? Вот если бы ты учился на химическом или биологическом... - Воропаев на минуту задумался над своими же словами
- Нда... В общем, коробка была пустая, из-под микросхемы, граммов сто, может, и весила.
- Вы же спросили: где я взял микроскоп?
- Я спросил где ты взял микросхему, думал ей кранты, а коробка пустая оказалась.
- Правда!? - вначале обрадовался Андрей, а потом задумался, - Но мог бы не пустую, с дисководом например.
- Да чего уж там с дисководом, что за, понимаешь, чистоплюйство, голубая кровь, белая кость, взял бы ржавую арматурину, старую, советскую, и по затылку... .
Воропаев уперся взглядом в Андрея.
- Ладно, извини, студент. Чего мы действительно, пойдем на бульвар посидим по-стариковски. Видишь, денечки какие славные пошли, такое впечатление, что время вспять покатилось. Все лето как из ведра, помидоры даже на даче не вызрели... Пойдем, просто вместе, как будто мы с тобой старые друзья, да мы и так с тобой уже не чужие. Смотри, я по тебе уже скучать стал, думаю по ночам, где ты, как ты... Кстати ведь мы земляки с тобой, пермяк солены уши.
- Правда?
- А то, я и сам думал бывают же такие совпадения, - В этот момент до Воропаева как раз и дошло, что и тут дело нечисто.
Они присели на старом кривом бульваре, с новой чугунной оградкой.
Близкое, неработающее население, в лице молодых мам с колясками, бабушек и собак, мирно грелось на солнышке. Мягко, как фильмах Тарковского, шуршала опавшая листва. Несильный ветерок будто приглашал листья отправиться в далекие края, но те патриотически ложились на родную московскую почву.
- Черт его знает, как хочется жить, - подставив небритое лицо под солнечные лучи, рассуждал Воропаев, - Правда, хорошо?
- Хорошо, - односложно ответил Андрей и почувствовал себя карасиком.
- Да чего ты напрягся, расслабься...
- Будь легким и текучим, - добавил Андрей.
- Зачем текучим? - удивился Воропаев, - Ты же человек, а не фазовое состояние вещества. Ты думать должен, соображать, ну и, конечно, чувствовать.
- Слушай, почему я, солдат невидимого фронта, должен тебя, человека с воробьевых вершин, уговаривать? Сон разума сам знаешь, что рождает.
Впрочем, господин Фейхтвангер любил это повторять, да сам и попался усатому таракану в кирзовых сапожищах. -Воропаев помолчал, чувствуя, что заехал не туда, а потом будто на него накатило.
- Ну, Андрей Алексеевич, все эти красивые фразочки и словески яйца выеденного не стоят, вся эта красота знаешь, чем кончается?
- Чем?
- Ради красного словца, - начал Воропаев и специально подправил поговорку, - не пожалеешь и собственной матери. Все эти красоты симметрические, все эти прелести полетов в бездушном пространстве, все настолько бледно перед настоящим чудом жизни. Когда все внутри рухнуло, когда кажется, что ниже некуда и дальше тупик, ты находишь человека, не себя, заметь, совсем другого человека, и этот человек обнимает тебя, и вы вместе, просто вместе как сын и мать. Только животное не может понимать какое это настоящее чудо. Блин, ты посмотри, -Воропаев махнул куда-то в пространство, - знаешь чего там, за облаками? Пустота, холодная, бесконечная пустота, нет, конечно, там может быть тоже что-то происходит, но я не об этом, пожалуйте изучайте, я и сам люблю про это знать, но тепла, понимаешь, человеческого так мало, я даже иногда удивляюсь, откуда оно здесь-то завелось? Вот Юрий Гагарин, знаешь, какая хитрая штука, ведь черт с ним с космосом, пусть он бы не первый был, пусть хоть вообще не летал никогда, но добрая улыбка, понимаешь, мне кажется человечество именно через эту улыбку и восторгалось. Не через американскую или французскую, а через русскую... А без его улыбки никуда бы оно не взлетело. Жаль, правда, редко мы улыбаемся...
- Банально, - отрезал Андрей.
- Дурак ты, студент. - необидно сказал Воропаев, - Не умею я красиво говорить.
- Вот именно не умеете, не умеете убедить. Потому что словами никого ни в чем не убедишь, обычными словами. Вот вы говорите: тепло или душа, но они воспринимаются как пустой звук, а можно - Андрей прикрыл глаза, будто что-то вспоминал, - сказать Пустота, и в ней будет все золото мира.
- Золото мира, говоришь, интересно. Ну-ка растолкуй, как же это из пустоты сделать все золото мира?
Андрей и не думал скрывать.
- Про Пустоту я пока не могу, но вот про Гагарина можно. Если бы вместо этих заезженных слов вы вытащили из кармана точную копию космического корабля Восток-1, с точной маленькой копией Гагарина внутри в масштабе один к ста и сказали бы: вот, Андрей, посмотри на того бесстрашного человечка - это ты. Представь себе, Умка, тебя замуровали в нем для покорения внеземного пространства, в результате которого зло мира будет разрушено раз и навсегда, и ты сейчас взлетишь, то есть ты сейчас взлетишь, если поверишь, что там это ты.
И даже если бы вы сказали мне, что через несколько минут полета вы своим ботинком сорок пятого размера, наступили бы на этот шарик и растоптали его, как докуренную сигарету, то я вас уверяю, я бы поверил и сегодняшним же днем все радиостанции и центральное телевидение Советского Союза, если бы он еще существовал, объявили о покорении космоса.
- Неужто поверил бы? - засомневался Воропаев.
- И знаете почему? Потому что я действительно мог бы погибнуть там внутри.
- Погоди. - Воропаев даже испугался, будто Андрей уже забрался внутрь аппарата.
- Потому что я бы доказал это на деле, а не на словах.
- Так ты что, и на Ленинском доказывал? Постой, уж не золото ли мира?
Андрей будто спохватился, замолк, а потом признался:
- Ведь я наоборот хотел, чтобы зла было поменьше, мне все кажется, что есть такой способ, что-то поменять в этом мире...
Ведь не ради интереса поперек Ленинского проспекта ходил.
- Да кто же тебя надоумил-то, такой ерунде? Хотел бы я ему в душу заглянуть, да спросить, отчего в ней один сквозняк? Андрей молчал.
- Я, правда тоже, знаешь, иногда, черт его знает почему, искушаюсь.
Вот гороскопы эти идиотские, такая дрянь, а ведь пока не дослушаю до конца, не могу оторваться. Помнишь астрологи были, муж и жена? Я их когда первый раз по телевизору увидел, подумал, как это они красиво в такт друг дружке врут и не стыдятся. И так уж подпевают и в одну дуду дудят, Юпитер, понимаешь, с Венерой чего то там образуют. Ну думаю, что они больные, что ли, так нет, это ж какая вероятность заболеть сразу двоим, оно не заразное, значит, думаю, врут. И вдруг меня осенило, обязательно, думаю он ее придушит когда-нибудь, потому что нельзя врать вдвоем понимаешь, долго нельзя... А через год - на тебе, разошлись по своим зодиакам, чего ж вы, ребята астрологи, каким местом думали и о чем гадали, когда сходились-то? Впрочем, я вздохнул с облегчением, иначе обязательно задушил бы.
- Есть хочется, - глотая слюну сказал Андрей.
Воропаев обрадовался.
- Конечно хочется, пойдем, здесь рядышком. Я когда проезжаю, всегда вижу одно заведение.
Они спустились по бульвару к старому особняку с башенкой, перетянутой люминесцентной надписью "У Яузы". Чего у Яузы и не расшифровывалось, но из подвала тянуло вкусным варевом, сверху доносился веселый серебряный перезвон, а на пустыре притаилась обойма мерседесов.
