было ещё случая, чтобы он возбуждённо не накидывался на неё, как в первый раз. Ну, а она восхищалась его молодым телом и необыкновенной неистощимостью.
Дочь Веры жила у стариков. Молодые планировали забрать её на время отпуска. И вдруг… Ох, это вдруг. Всё, что они лепили, как ласточки гнездо, обрушилось. Сашка вечером решил встретить Веру и зашёл к ней на работу перед концом смены. Вагоновожатые все уже разошлись по домам. Веры нигде не было. Да вон её трамвайчик. Сашка подошёл ближе. Но что это? Её стройные ножки просматривались в окне кабины, где они плотно обхватывали спину и лунообразный голый зад мужчины. «Нужно стремиться к качеству и количеству», – почему-то вспомнил Сашка выдержку из доклада бригадира на собрании коллектива. Больно стало ему! «Какие подлые!» – скрипнув зубами, подумал он о женщинах, обобщив их в образе матери и этой…
Румын Маршан, звеньевой, рабочим давал хорошо заработать. Дело он поставил так: в дневную смену трудилось полное звено, а ночью, когда бетона было меньше, только четыре человека. Бетон, который подвозили самосвалы, сливался в котлован. Рабочие стояли внизу в резиновых сапогах и вибраторами утрамбовывали кубометры его. Фундамент для газонаполнительной станции Маршан взялся заливать, отняв заказ у бригады расконвойников, чем обидел зэковского бригадира. Залили фундамент быстро. И тогда Маршан добился наряда на кладку кирпичных стен, умолчав, что в его звене нет каменщика. Но хитрец знал, что делает. Кстати, его за расторопность и инициативность повысили вскоре в должности, доверив бригаду.
И вот в бригаде, как лучик в чёрном царстве, объявился специалист – каменщик. Это была миловидная женщина. Она и начала кладку. К ней подручным определил Маршан расторопного и смышлёного Сашку. И уже через пару смен Сашка не хуже её выкладывал углы, чередовал швы и пользовался шпагатом. Тогда Маршан вызвал такси и отвёз красавицу обратно: оказывается, он одолжил её для обучения на соседней стройке. Теперь у Сашки появились подручные, подтаскивающие кирпичи на носилках и готовый раствор. Сашка горел на работе, орудуя мастерком и постоянно торопя подручных. Быстро прошли первый этаж, повели второй.
Однажды на стройку заехал Степанов – начальник строительства. Сашка был на лесах, когда увидел начальника и услышал его бас:
– Молодчина – до двенадцати кубов кладки за смену! Поверни-ка личико!
Сашка глянул вниз; рядом с начальником стоял пожилой фотограф, который готовил к работе агрегат. И попал Сашка на первую полосу городской газеты.
Работу по укладке всех стен закончили вовремя, бригаду перевели на укладку перегородок в управление. Работали на верхнем этаже; этажом ниже трудились штукатуры бригады Акимовой. Женщины в бригаде её были молодые, да и начальница не старше их. Сашка постоянно слышал внизу хохот, визг. Однажды искал он что-то на полу, и вдруг видит, поднимается группа девчат с бригадиршей во главе. Он видел её и раньше, но только мимоходом, а теперь разглядел с близкого расстояния её изящную фигурку и умные глаза.
– Это и есть лучший каменщик в «Омскстрое»? – зазвенел её голосок, пальчик, при этом, направился в его сторону. – Только зачем-то он ползает на карачках.
Сашка поднялся и, украсив щёки алой краской, сказал резко:
– Вам делать нечего, шляетесь.
– Люба, уходим, – обратилась одна из девушек к начальнице. – Нам не рады.
Люба захохотала и, подмигнув Сашке, сказала с тёплою ноткою в голосе:
– Он просто застеснялся нас – видишь, покраснел. А зачем нас стесняться? – мы свои. – Она опять захохотала.
Они ушли; а на Сашку свалилась досада за свою неловкость, и, одновременно, проснулось желанье познакомиться с бригадиршей. Не похоже, что замужем. О близком знакомстве, оказывается, подумывал не он один. В конце недели, за обедом, бригадир при всех проговорил, не пряча улыбку:
– Ты, дружок, успеваешь везде: тебя Акимова приглашает на Д.Н.Д., понял? Сегодня вечерком. Меня просила передать. Не пойму, когда ты успел ей мозги закрутить?
Народные дружинники, с красными повязками, бродили по людным улицам. Сашка держался близко от Любы, млея. Они отстали от других. И когда очутились одни на безлюдной улице, Люба просунула ему в ладонь свою ладошку.
– Бедная Любочка, – шепнул он.
– Почему бедная? – поинтересовалась она.
– Потому что чувствую у тебя мозоли.
– Куда же от них деваться. Только в отпуске бываю без них.
Побродив по улицам, они вернулись в пункт сбора. Сашка начал смешить дружинников анекдотами, но вскоре появился капитан милиции, который дежурил и, поэтому шефствовал над дружинниками. Капитан предложил двум добровольцам проехаться с ним на П.М.Г. для проверки заявления жильцов барака. В заявлении жаловались на скандального соседа. Поездка недолгая, сказал капитан, после которой он отпустит обоих домой. Люба подняла руку, как в школе, и взяла за рукав Сашку. По дороге капитан рассказал, что на вдовца, не поддерживающего хороших отношений с соседями после того, как он похоронил жену, милиция устала разбирать жалобы. Серьёзного ничего нет, обыкновенные житейские дрязги, но жалобы надоели. Нужно поговорить посерьёзней с ним. Молодых такое поведение овдовевшего мужчины если как-то и тронуло, то поверхностно: они тесно прижались друг к другу.
Строгая кампания вошла в дверь. Вдовец ужинал; на столе шипела в сковороде приготовленная яичница с салом, рядом стояла бутылка водки.
– Что скажешь, товарищ дебошир? Ещё долго нервы будешь мотать соседям и нам? – не здороваясь, рявкнул капитан. – Встань и ответь.
– Вставать перед тобой, ваше благородие, я не обязан, – наполнив рюмку и поддев вилкой большой кусок сала, отвечал мужчина. – Не кричи, я спокойно сижу у себя дома.
Поведение жильца заметно выигрывало перед наскоком представителя власти, Сашка даже ухмыльнулся. Эта ухмылка окончательно вывела из себя капитана.
– Вижу, что за фрукт. И не тычь мне! – заорал он. – Собирайся, поедешь в отделение.
Мужчина, метнув презрительный взглянув на капитана, встал.
– Ты первый мне тыкал. За что же в отделение?
В отделении милиции мужчину заперли в комнатке, с решёткой. Капитан сел писать протокол. Писал, сжав зубы, со злостью. Внеся фамилии свидетелей, он положил перед ними бумагу на подпись. Люба взяла у капитана ручку с пером и ткнула в чернильницу.
– Ребята, прочтите, что он написал! – крикнул из-за решётки мужчина.
Сашка склонился над листком, по щекам его поползли пятна.
– Товарищ капитан, вы написали, что материл вас. – Сказал тихо, однако, вдовец услышал его и двумя руками вцепился в решётку. Сашка отобрал ручку у Любы и положил на стол. – Мы подписывать это не станем, этого не было.
– Голубчик… Я знаю всё о тебе, – прошипел капитан. – Подожди, ударник труда, как бы опять не оказаться там, где
