Вокруг теснились понтирующие.
Патмосов дошел до самых игроков и остановился у одного за спиною. Против себя он увидел Пафнутьева и едва заметно кивнул ему.
Знакомый Патмосову нотариус держал ответ и то бил, то отдавал, причем в первом случае весело смеялся, а во втором краснел и фыркал.
Наконец, он проиграл два раза подряд и с досадою бросил карты.
Кругом засмеялись.
— Кто теперь подержит? — спросил сидящий в очереди. — Я не буду!
— Давайте тогда мне! — раздался голос. Патмосов вздрогнул и увидел подошедшего Колычева.
Он был весел. Бледное лицо его оживляла улыбка.
— А, Михаил Андреевич! — воскликнул, пыхтя, нотариус. — Вот кому и карты в руки!
— Садитесь! — уступил ему место отказавшийся.
Колычев сел и стал собирать карты. Сидящие за столом дружески здоровались с ним и, пока Колычев готовил карты, пересмеивались и болтали.
Патмосов приготовился. Его отделяло от Колычева несколько человек, и он решился во время игры незаметно пробраться до его стула. Пафнутьев стоял напротив, и Патмосов подал ему знак сделать то же. Они двинулись, но с боков Колычева, оказалось, стояли люди, не уступавшие никому своих мест.
Колычев приготовил карты и положил их посредине стола.
— Ну, я сниму! — сказал нотариус и. снял карты.
Колычев приготовился.
— Делайте игру!
— Ну, для начала! — сказал нотариус и поставил сто рублей. Со всех сторон потянулись руки, и скоро стол покрылся ассигнациями.
— Триста в круг! — сказал, подходя, известный подрядчик и бросил на стол целую связку трехрублевых ассигнаций. Он собирал их в клубе, и его пачка с каждым днем вырастала. Он приписывал ей особые свойства и никогда не производил из нее платежей.
— Все сделано! — спокойно сказал Колычев и сдал карты.
Первая бита, вторая дана, третья бита. Куш из круга.
Колычев отложил карты и стал собирать деньги и производить расчет.
Патмосов приковался взглядом к лежащим картам и не сводил с них взгляда, но никто их не тронул.
Колычев сел, собрал деньги, взял в руки карты и опять сказал:
— Сделайте игру!
Опять зашелестели ассигнации. На этот раз счастье изменило Колычеву, и он отдал комплект. Лицо у него напряглось, губы сжались.
— Что, Михаил Андреевич, — засмеялся нотариус, сгребая свой выигрыш, — не все бить, приходится и расплачиваться!
— Карта не лошадь! К утру повезет! — сострил кто-то.
Колычев расплатился, причем ему пришлось вынуть свои деньги, и, смешав карты, начал их готовить для новой талии.
Он тасовал сосредоточенно, молча.
Патмосов оглядел толпящихся игроков и невольно вздрогнул. За спиной Колычева стоял огромный Свищев и, злорадно усмехаясь, делал кому-то знаки глазами. Патмосов осторожно покосился и увидел молодого офицера.
Колычев окончил тасовку и положил карты на стол для съемки.
Через стол протянулась рука Бадейникова.
Теперь по бокам Колычева оказались и Бадейников, и Калиновский.
Патмосов кивнул Пафнутьеву и снова сделал попытку приблизиться к Колычеву, но стоящие подле не дали ему места. Попытка Пафнутьева оказалась неудачной также.
— Сделайте игру! — сказал Колычев, беря в руки карты.
Деньги со звоном и шелестом посыпались на стол. — Игра сделана!
Колычев сдал и открыл три козыря. Комплект! Он отложил карты и стал собирать деньги. Патмосов опять приковался глазами к картам.
— Позвольте, — вдруг раздался задорный голос, — я из двадцати пяти рублей пятнадцать ставил, а вы все берете!
Патмосов невольно взглянул на говорившего господина. С щетинистыми рыжими усами, с наглым взглядом, он горячился с естественным жаром.
— Сделайте одолжение, получите сдачи десять рублей! — спокойно сказал Колычев и, собрав деньги, опустился на стул, взял карты и заявил: — Сделайте игру!
Снова деньги, снова сдал Колычев карты и снова открыл двух козырных тузов. Комплект!
— Невероятно!
— Черт возьми!
— Этак без сапог уйдешь! — раздались возгласы, а Колычев собрал деньги и снова сказал: — Сделайте игру.
Игроки разгорячились. Старая примета, что после двух взятых третья бита. И на стол посыпались удвоенные, утроенные ставки.
Колычев опять сдал карты и открыл на этот раз — четырех козырей!
— Невозможно! Что же это! Вот так съемка!
Колычев приподнялся собрать выигрыш, как вдруг раздался голос, покрывший общий шум и поразивший всех, как выстрел.
— Господа! — резко прокричал кто-то.
Патмосов быстро оглянулся и увидел молодого офицера. Он был красен, и глаза его горели негодованием.
— Господа, я требую, чтобы были сосчитаны и проверены карты!
— Что-о? — выпрямился Колычев, бледнея. — Что вы хотите этим сказать?
— Ничего-с! Просто требую проверки, после нее я готов дать объяснения!
— Проверить! Старшину! Это невероятно! — вдруг со всех сторон послышались озлобленные голоса.
— Что за подлость! — закричал, наливаясь кровью, нотариус. — Какая проверка?
— Мерзавцы! — проговорил подрядчик с презрением, но кругом с неистовством кричали: "Проверить!" — и чьи-то руки быстро высовывались из толпы и хватали со стола не взятые Колычевым ставки.
Колычев стал бледнее бумаги. На губах его выдавилась презрительная улыбка, и глаза метали огонь. Позади его Свищев кричал:
— Старшину сюда!
Патмосов побледнел и почувствовал, как липкий, холодный пот выступил на его теле.
Он все понял! В тот момент, когда рыжий усач поднял спор из-за сдачи, карты были обменяны.
Колычев погиб, и он, старая лиса, допустил эту погибель!
Если бы не толпа, сдавившая его со всех сторон, он бы упал.
— Позвольте, господа! — протискиваясь в толпе, произнес дежурный старшина. — В чем дело?
Колычев разжал губы.
— Вот господин поручик требует проверки всех карт, — сказал он.
— На каком основании? — строго спросил старшина.
— Да-с? Как он смеет? — воскликнул горячий нотариус.
— И смею! — запальчиво произнес офицер. — Считаю невероятным такое счастье и прошу проверки. Я отвечаю!
— И ответите! — глухо произнес Колычев.
— Во всякое время! — поклонился ему офицер. — Если…
— Вы извините, Михаил Андреевич? — сказал старшина и собрал карты.
— Пожалуйста! — ответил Колычев, продолжая стоять. Только теперь он оперся на стол руками.
— Вы помогите, Петр Степанович! — обратился старшина к нотариусу и, заняв место, начал быстро считать карты.
Во всем зале наступила гробовая тишина. Все давно бросили играть и окружили большой стол тесной толпой.
Патмосов слышал в тишине биение своего сердца и не спускал взгляда с Колычева.
Старшина сбрасывал по две карты и громко считал, а нотариус тут же делал проверку.
— 28, 30, 32!
— Верно, верно, верно!
— 56, 58, 60!
— Верно!
— 100!
— Верно!
Старшина поднял руку и показал четыре карты.
— Счет верен! — сказал он. — Две колоды, 104 карты!
— Я прошу разложить карты по фигурам и очкам! — выкрикнул тот же офицер.
— По фигурам! Просим! Разложить! — снова раздались голоса.
— Небывалая подлость! — закричал нотариус.
— Вы мне ответите за это! — крикнул ему офицер.
Старшина вопросительно взглянул на Колычева.
Тот нервно передернул плечами и усмехнулся.
— Прошу и я! — сказал он.
Старшина и нотариус собрали снова карты и начали раскладку.
Опять наступила мертвая тишина. Нотариус и старшина стали выбрасывать тузов. Вдруг нотариус поднял руку с картой и замер. Колычев взглянул и покачнулся.
— Что у вас? — спросил тихо старшина.
— Покажите карту! — закричали голоса. Нотариус бросил на стол карту. Третий туз червей!
Старшина бросил на стол четвертого туза!
— Что же это? — пролепетал растерянно Колычев.
— Я прошу смотреть дальше! — закричал офицер. Старшина растерялся, нотариус был теперь бледен.
Что это? Что?
10 валетов, 11 восьмерок и только 4 двойки, 6 десяток.
Рыжий господин вдруг выдвинулся к столу.
— Очень просто! Была подменена талия, 17 карт были сброшены, а так как упавшие 17 были неизвестны, то вот и путаница!
— Вор! Шулер! Отдай назад деньги!
— Господа, я ручаюсь! — надсаживаясь, закричал старшина.
— А это что? — вдруг заревел Свищев и на глазах у всех вытащил из кармана Колычева карты.
— Мошенник! Протокол! Пусть отдаст деньги!
Колычев выпрямился во весь рост и стал шевелить побледневшими губами, но слова не вылетали из его сдавленного горла.
Вдруг он с отчаянием взмахнул руками и бросился от стола.
Толпа невольно расступилась от его порыва.
Он побежал к лестнице.
Толпа опомнилась и пришла в неистовую ярость.
