тянет друг к другу, потому, что, – он прижал её ладошку к своему сердцу, – здесь мы чувствуем одинаково. Нам ничего не надо объяснять друг другу, мы оба знаем, как это жить брошенным и одиноким.
Эбби чувствовала, как дрожит её рука в его горячей и тоже дрожащей ладони, и смотрела на него широко распахнутыми глазами. Двейн вздохнул:
– За эти дни с тобой я узнал о себе больше, чем за всю жизнь. Я никогда столько не улыбался и не смеялся, как с тобой, я вообще не предполагал, что способен, так чувствовать, я не думал, что могу всё это испытывать. Думаю, что ты тоже.
Девушка молча кивнула, не отрывая от него взгляда, от волнения она не могла произнести ни слова. Двейн встал, притянул её к себе и глядя в глаза, тихо сказал:
– Я прошу тебя, останься со мной.
Эбби смотрела на него, не моргая. Вей положил ей руки на талию, нагнулся и зашептал на ухо:
– Только, я прошу тебя остаться со мной ни как с братом или другом, а как с мужчиной. Забудь всё, что было за эти дни, забудь всё, что было сегодня. Тебе не нужна моя жалость, а мне не нужна твоя благодарность. Я уже не смогу быть рядом с тобой как друг. Я просто схожу с ума… моё тело реагирует на каждое твоё прикосновение, на каждое касание, а сердце сгорает дотла, – он отстранился, приподнял её лицо за подбородок и осторожно приник к её губам. Нежный в начале, а затем требовательный и страстный поцелуй заставил Эбби задохнуться. Но спустя несколько минут, Двейн отстранился и севшим от волнения и чувств голосом сказал:
– Я хочу, чтобы ты вся была только моей. Я так хочу целовать и ласкать тебя, – он возбуждённо гладил её спину, нежно целовал губы, шею, вдыхал аромат её волос, – Я просто сгораю от страсти и любви. – Я люблю тебя, Эбби…
Незнакомое до этого возбуждение от физической близости и интимности его откровенных признаний, наконец вырвавшихся наружу, накрыло его с головой, лишая разума и воли. Двейн так крепко прижимал её к себе, задыхаясь от своих чувств и желания, но впервые в жизни испытывая что-то подобное, он внезапно испугался своего возбуждения. Эбби не сопротивлялась, но и не отвечала ему. Сердце болезненно сжалось, впустив в себя страх того, что он напугал её и обидел, перейдя черту без её согласия. Двейн медленно отстранился, дыхание его сбилось, губы горели, и не смея поднять глаз, он выдохнул:
– Прости…
Попятился назад, сбил табуретку и выскочил на крыльцо. Шатаясь, как пьяный, он сделал несколько шагов и прижался горящим лбом к холодной балке. Сердце бешено стучало, отдаваясь в ушах, мысли путались, руки дрожали, а нахлынувшее возбуждение отдавало болезненной тяжестью внизу живота. Двейн жадно втянул сырой вечерний воздух и простонал:
– Идиот. Зачем ты бросил её одну? «Испугался своих чувств и возбуждения? Никогда не испытывал ничего подобного и струсил? А как же она? Наговорил ей всего, напугал и бросил? Ты же понимаешь, что обратной дороги уже нет? Остаться в её памяти трусом?» – одна за другой мысли галопом неслись в его голове. Двейн со стоном ударил кулаком по балке и еще раз жадно втянув холодный воздух, развернулся и быстро пошёл в дом. Сделав с разбега несколько шагов, он растерянно остановился. Она потушила свечи и комнату освещали только отблески от печи. Парень растерянно огляделся и испугался, девушки нигде не было.
– Эбби, детка, – дрожащим голосом тихо позвал он.
И тут он почувствовал, как сзади его обхватили две маленькие ладошки, а девушка всем телом прижалась к его спине.
– Никогда больше не бросай меня одну, – всхлипнула девушка.
Вей замер, пытаясь сдержать подступившие слёзы. Медленно развернулся, и опустившись перед ней на колени, обнял девушку двумя руками.
– Всё, что я могу предложить тебе сейчас – это моё сердце. И оно полностью в твоих руках. Теперь, я не смогу жить без тебя, – тихо выдохнул он.
Эбби нежно обхватила ладонями его лицо и смотря на него мокрыми от слёз глазами, тихо ответила:
– Вей, я люблю тебя. Ты знаешь, как страшно забирать чужое сердце? Но я тоже не смогу теперь без тебя. И чтобы мне не было так страшно, я прошу тебя взять в залог моё.
По щеке парня всё-таки скользнула предательская слеза. Эбби нагнулась и поцеловала влажную дорожку, а потом выпрямившись и глядя ему в глаза, медленно развязала узел на плече. Одеяло тут же упало к её ногам, оставив стоять перед ним в одной полупрозрачной сорочке.
Двейн задохнулся от её признания, от этого простого и красноречивого жеста. Минуту назад она отдала ему своё сердце, а сейчас она отдавала ему своё тело.
– Ты понимаешь, что ты сейчас делаешь? Дороги назад уже не будет, – с волнением и трепетом еле слышно спросил он, глядя ей в глаза.
– Да. И я хочу остаться с тобой… навсегда…
Двейна накрыло с головой, вскочив, он в порыве подхватил её на руки и жадно поцеловал. Девушка обхватила его за шею и робко ответила. Так, не разрывая поцелуя, он донёс её до кровати и осторожно опустил. Ощутив неожиданный холод Эбби вздрогнула и уже начавшее накатывать на неё возбуждение отступило, возвращая в реальность. Почувствовав это, Вей навис над ней и начал осторожно, с нежностью и трепетом покрывать лёгкими поцелуями её лоб, щёки, маленький носик, подбородок и наконец снова припал к её губам. Задохнувшись от этой осторожной ласки, она стала несмело отвечать ему, нечаянно проведя своим языком по его губам. Этот невинный жест привёл Двейна в восторг, заставив приоткрыть свои губы навстречу. Внезапное касание их языков послало обоим телам сильный неведомый до этого импульс возбуждения. Оно накатывало на Вея с невероятной силой и скоростью, и испугавшись этого он отстранился от её губ и начал медленно и осторожно спускаться поцелуями вниз, целуя её шею, крохотное ушко и наконец прижался губами к груди, видневшейся в вырезе сорочки. Исследуя губами её мягкую кожу, он вдруг почувствовал непреодолимое желание увидеть её полностью обнажённой. И повинуясь этому порыву, он начал ласково гладить её плечи, грудь, живот, спустился к бёдрам, и подцепив край сорочки медленно потянул её вверх, снимая. Девушка не сопротивлялась, уже горя от накрывавшего её возбуждения. Нетерпеливо избавившись от мешавшей ему ткани, Вей наконец увидел её обнажённой и задохнулся от восторга. Перед ним лежала маленькая изящная статуэтка. Парень, приподнявшись, жадно поедал её горящими глазами, начав со стройных ног, перевёл взгляд на округлые бёдра, прошёлся по тонкой талии и остановился на аккуратной небольшой груди. На белой атласной коже ярким возбуждением горели плотные
