проживёт. И думаю, его переживания были искренними.
— Как он будет жить дальше? Кто ему поможет? — мучилась я по ночам, понимая, что тянуть его дальше не смогу. Но и выставить на улицу тоже не поднимется рука.
В конце концов, я нашла ему очередную работу, сняла небольшую квартирку и обещала, что мы останемся друзьями, и что я буду ему помогать, если у него будут проблемы. Вздохнув, я осталась одна.
Недавно мне исполнилось сорок. Мужчины давно не интересуют меня. Даже гормоны помалкивают, не вызывая волнения в животе. Моя фирма разрослась. Теперь в моём подчинении целый штат сотрудников. Мы уже учим не только английскому, но и другим языкам, и делаем переводы. Теперь я сижу за своим рабочим столом с кучей телефонов и даю указания подчинённым. Волосы я подстригла до состояния ёжика. Теперь уже их не надо расчесывать вообще. Зимой ношу брючные костюмы. Летом… тоже. Дочка окончила школу и поступила в столичный университет, чему я очень горжусь.
— Вот, а кто–то настаивал на аборте, — с удовольствием подумала я, любуясь дочерью в воздушном выпускном платье. — Воспитали. И без биде.
Я уже не вожу машину. У меня есть шофёр. И громкий, поставленный, командный голос.
Вдруг у меня не наступили месячные. Пришлось пойти к врачу.
— Беременность исключена, — сообщила я, зайдя в кабинет. — Так что не теряйте времени, ищите причину в другом… — дала я указания по привычке.
Врач взяла кровь и обещала перезвонить.
— Вы знаете… — услышала я писклявый голосок своего гинеколога, — дело в том… — не решалась она сказать.
— Не тяните, говорите… Жить буду? — подтолкнула я нерешительную врачиху.
— Дело в том, что анализ показал… у Вас абсолютно отсутствуют женские гормоны. Месячные у вас не ожидаются…
Я положила трубку, не дослушав.
— Вот те бабушка и юрьев день! — пронеслось в голове.
Я подошла к стене, на которой висело большое зеркало. И заглянула в него. С зеркала на меня смотрел мужчина.
Мужская стрижка, тёмно–синий костюм в полосочку, строгая белая рубашка, туфли без каблука.
— Вот… — проговорила я и подавилась вырвавшимся из горла звуком. Это был мужской звук. Глухой баритон.
Я перевела взгляд на полку, где стояли книги, и увидела запылившуюся фотографию. Симпатичная молодая женщина весело позировала невидимому фотографу. На ней было платье с оборкой и глубоким вырезом. Пышные волосы рассыпались по плечам. Она смотрела в объектив и видела перед собой сильного мужчину. Она так хотела его найти. Хотела быть слабой женщиной. За ним. За сильным мужчиной. Это было так давно…
— Теперь я сама стала мужчиной. И, похоже, сильным, — немного растерянно подумала я, глядя в зеркало.
************************
Мне вспомнилась Елизавета, королева Англии… Этот мужик в юбке. Была ли она рождена такой безжалостной? Справедливы ли обвинения Цвейга в том, что она была не способна к браку? Полистав документы, обнаружилось, что… молодая Елизавета была, отнюдь, не дурнушкой, а симпатичной девушкой, с роскошными рыжими локонами. Она бегала по полю со своими подругами, а волосы развевались, украшая её. Лорд Роберт был большим увлечением будущей королевы. Поглядывая на него, она, возможно, представляла симпатичного лорда своим супругом. Позже, когда она получила трон, вопрос о замужестве встал с новой силой. Советники убеждали Елизавету в один голос — ты женщина, при том совсем юная. Слабая женщина. И тебе нужна поддержка в виде сильной мужской руки. Только брак спасёт тебя и Отечество. Елизавета верила седым старцам. Она хотела выйти замуж. И не только потому, что это нужно было Англии. К ней прибыл жених — весёлый французский дофин. Сердце молодой Елизаветы разрывалось между любимым Робертом и не очень приглянувшимся дофином. Она ещё была женщиной…
Потом оказалось, что «сильный» мужчина, прибывший свататься из Франции, в домашней обстановке носит женские платья, истеричен, развратен и в качестве фаворитов имеет молодых юношей. А Роберт, её обожаемый лорд, предал её…
Думаю, что в этот момент Елизавета стала превращаться в того монстра, который вошел в историю под её именем. Получив удар за ударом от тех, от кого она ожидала поддержки, королева сбрила свои великолепные золотые кудри, намазала лицо белой краской, надела парик… Елизавета поставила крест на себе, как на женщине. Она больше не улыбалась мужчинам, став одним из них. А в невесты себе выбрала Англию, которой управляла сильной мужской рукой сорок лет, превратив ту в богатейшую, процветающую страну.
