прыжков.
Только вот все слишком недооценивали этого ребёнка. Она была бойцом и профессионалом, которого выковала «Академия Сияющих». В её лексиконе не было понятий — не могу и не хочу. Она не знала усталости. Особенно, когда на кону стояло золото. Её золото. Наше золото.
Она прекрасно понимала, что значил мой поступок, и почему я преподнесла ей такой подарок. Я сделала свою ставку, а значит — положение фигур на шахматной доске изменилось. У нас появился шанс быть первыми. И теперь — она не могла его упустить.
Анастасия Фет зашла на каскад и исполнила его.
— Тань, она…
— Она только что прыгнула четыре четыре. В сложнейшей комбинации.
— Это вообще реально?
— Не знаю. Но я не уверена, что Славянская на это бы решилась.
Анастасия Фет стояла посередине ледовой арены, переводя дыхание.
Она справилась. Она установила два мировых рекорда за одну программу.
Она оправдала все ожидания тренерского штаба.
— Ну даёшь! — Русаков похлопал девушку по плечу, когда та оказалась за пределами ледовой коробки. — Ты как вообще? Соображаешь хоть чуть-чуть?
— Я, — она начала искать кого-то глазами. — Да. Нет. Не знаю.
— Мы на это не договаривались, — заметила Ирина Владимировна. — Что это было?
— Там должен был стоять каскад из четверного и тройного. Просто я немного перестаралась.
— Вошла во вкус, — поддержал её Валимов, протягивая чехлы и кофту. — Но это было недурно.
— Это было похоже на самоубийство. — Славянская повела воспитанницу в зону ожидания оценок. — Ты осознавала, что делаешь?
— Нет, — Настя усмехнулась, натягивая олимпийку. — Она где-то здесь?
— Она рядом. Скоро подойдёт.
— Я в шоке! Я в шоке! — Татьяна носилась по комментаторской будке, не зная, как выразить свои эмоции. — Это же конец всему!
— Кажется скоро барышни будут прыгать в пять, — подразнил её Трубецкой. — Сядь и успокойся, Сова.
— Как тут успокоиться?! Ты вообще понимаешь, что произошло?!
— Я понимаю, что судьи в лёгком ступоре, как и все мы. Слишком уж долго считают.
— Пытаются откапать недокруты. Да что там копать! Там всё чисто было, олухи!
— Микрофон точно выключен? — Кирилл проверил аппаратуру. — А то вдруг.
— Пусть слышат!
— Я не пойму, ты рада или расстроена?
— Я сама не пойму. — Призналась Татьяна, а потом перевела взгляд на дверь, ведущую на ледовую площадку, и ринулась к микрофону, попутно вновь подключая его.
— Ты чего? — начал было Кирилл, но не успел договорить.
— Переведите камеры на главный вход! Это должны видеть все!
Камеры были сию же минуты переведены на девушку, что шла в сторону зоны «kiss and cry». И когда изображение отобразилось на большом экране, толпа прервала затаившееся молчание и вновь взорвалась.
— Быть не может, — Кирилл взял партнёршу за руку, пытаясь успокоить её дрожь. — Каролина Мороз…
— Спустя десять лет…
— Кажется это и есть наш новый специалист, который тренировал Анастасию Фет всё это время.
Я шла к зоне ожидания баллов, когда услышала звонкий голос Татьяны из рубки комментаторов и увидела себя на большом экране.
Они знали, что я здесь. И они были рады меня здесь видеть.
Мне оставалось лишь помахать и подняться к своей спортсменке, чтобы присесть рядом.
— Кажется ты перегнула, — тихо сказала ей я. — Мы не договаривались на такой финал.
— Кто не рискует, тот не есть плюшек! — радостно заявила она мне. — Я не была уверена, что смогу. Но ведь на тренировках получалось, так почему бы сейчас не попробовать? Разрыв после первого дня имелся, по баллам я уже обходила соперниц и сегодня. Так почему бы не войти в историю с ноги?
— В историю ты конечно вошла красиво, — Ирина Владимировна приобняла девушку за плечи и уставилась на монитор, когда там появились баллы. — Невероятно.
— Три мировых рекорда за один прокат, — у Насти затряслись руки, и она задержала дыхание. — Я смогла.
— Ты молодец! — Я потрясла её за плечи, пытаясь вывести из оцепенения. — Ты справилась, Фет!
Старший тренер протянула мне правую руку и сказала:
— Добро пожаловать в тренерский штаб «Академии Сияющих», Каролина Мороз.
Когда я шла по коридору вдоль раздевалок ледового дворца, я уже знала, что меня ждёт. Я не боялась этой встречи, я её жаждала.
— Стоять, Мороз! — раздалось у меня изо спины. — Ты сейчас пойдёшь со мной, и я как следует тебя побью! А уже потом узнаю все подробности!
Она плакала. Таня плакала. Такая же, как и десять лет назад. С растрёпанными рыжими кудрявыми волосами и мокрыми изумрудными глазами. Слегка повзрослевшая, но всё ещё сохранившая своё подростковое телосложение, пусть и с небольшими изменениями.
— Ну здравствуй, чувырла.
Тот момент я помню смутно. Сначала она плакала, потом ругалась, затем Кирилл и Лия оттаскивали её от меня, чтобы она не нанесла никому увечий. Мы заняли первую попавшуюся раздевалку и долго разговаривали, ставя точки в тех незакрытых разговорах, которые накопились за все эти годы.
Я рассказала им абсолютно всё. И про свою жизнь за пределами катка и про тайное возвращение. Никто из ребят никогда не обижался на меня, как и говорил Виктор Станиславович. Они ждали, когда я вернусь. И я рада, что это случилось.
— Вот Разнов паршивец! — взъелась Совинькова, вытирая слёзы. — Я ему такой мозговой штурм устрою! Только пусть попадётся мне на глаза! Знал и не сказал!
— Я попросила его об этом, Тань. Алиса ведь тоже многое знала. И Даша, — я посмотрела на Трубецкую, что измеряла мой пульс. — Твоя подопечная умеет хранить секреты, Лия.
— Я ей это тоже припомню, — пробубнила подруга.
— Давайте поедем домой и обо всём поговорим? — предложила я. — Иначе мы просидим тут до следующего утра.
— Боюсь ночи нам не хватит, — Татьяна держала меня в объятьях с той самой первой минуты, когда мы встретились в коридоре. — Ты больше не уйдёшь?
— Никогда, Тань. Теперь уж точно — вместе и до конца.
Она взглянула на моё правое запястье, где была набита хорошо всем знакомая фраза:
— Ты её оставила.
— Не смогла убрать.
— И правильно, — тихо ответила девушка, утыкаясь носом мне в грудь. — А Славянская то была права, Кирилл.
— Это ещё в чём?
— У неё действительно крутые сиськи.
— Таня… — взмолился Трубецкой, и вся раздевалка наполнилась смехом.
Эпилог.
С момента моего воссоединения с академической семьёй, прошло примерно семь месяцев.
Мне пришлось долго адаптироваться к новому режиму и климату в коллективе. Периодически я вовсе забывала, что уже не воспитанница Сияющих и могу позволять себе намного больше, чем все нынешние ученики Академии.
Тренерская работа с большой группой оказалась самым большим подводным камнем в моём возвращении. До этого мы с Настей работали
