курочку с горбулкой. Ты-дых, ты-дых, ты-дых, стучали колеса. И ложечка в стакане мерно позвякивала.
Выйдя на пустынный перрон, я вздохнула с облегчением. Думала, что заблудилась, никогда не найду дорогу и буду съедена заживо медведем. Шутка.
Ветер гонял сухие ветки и трепал пряди моих каштановых волос, которые торчали из-под шапки. Вот я смеюсь над Сашкиной стихоманией, а ведь у меня у самой есть дорогое сердцу стихотворение, которое хоть ночью разбуди – расскажу наизусть. Разумеется, с ним меня познакомил Саша. С ним это со стихотворением Андрея Вознесенского. Никогда не признаюсь Сашке, что выписала тогда это произведение и заучила. Не в моем это стиле. Засмеет, я Сашу знаю.
Я уселась на одну из скамеек и, болтая ногой, начала тихо декламировать себе под нос. Просто осенний антураж подходил, просто было такое настроение, просто хотелось.
– Загляжусь ли на поезд с осенних откосов,
забреду ли в вечернюю деревушку —
будто душу высасывают насосом,
будто тянет вытяжка или вьюшка,
будто что-то случилось или случится —
ниже горла высасывает ключицы…
Я запнулась. Все-таки середина вылетела из головы. А вот концовку я отлично помнила:
– Я забыл, какие у тебя волосы,
я забыл, какое твое дыханье,
подари мне прощенье, коли виновен,
а простивши – опять одари виною…
* * *
Кутаясь в теплый потертый пиджак, мама села на диван:
– Вроде отопление давным-давно дали, а дома такой дубак…
– Это потому что в твоей комнате надо, наконец, поменять окна, мама. Там же такие щели. Немудрено, что ты мерзнешь.
– Ты же знаешь, пока не до этого. К тому же нужно скопить денег тебе на поступление.
Да, это моя мама. О себе всегда думает в последнюю очередь. Неудивительно, что с такой мамой я выросла эгоисткой всея Руси.
Поход за грибами мне, конечно, дорогого стоил. Столько потраченных нервных клеток. Но пицца удалась! Мама еще заморозила грибы на жюльен, сказала, чтобы я пригласила потом на него Сашку. Это его любимое блюдо. И приглашу. Хотя сомневаюсь, что он согласится прийти. Как же он оставит Бедную Лизу. Ну, и не надо. Нам больше достанется.
О произошедшем сегодня в лесу случае я рассказывать не стала. Сказала только, что зацепилась о гвоздь в подъезде и порвала рукав. История с потенциальным насильником до смерти бы напугала и расстроила маму. Она бы опять начала капать валерьянку, а этот запах я терпеть не могу. Он возвращает меня на десять лет назад в такой же холодный осенний вечер, когда отец решил собрать свои вещи и уйти от нас к другой женщине.
– Ты не рассказала, как прошел ваш вчерашний вечер. Пришла домой, легла спать, – начала мама. – Мне показалось, или ты была чем-то расстроена?
– Тебе показалось.
– Инна… – Мама помолчала. – Почему мы с тобой так редко говорим по душам?
Я пожала плечами. А есть ли у меня эта самая душа?
– Расскажи мне, что произошло?
– Да ерунда, мам! – отмахнулась я. – Просто поссорилась с одноклассником одним.
– Это с кем?
– С новеньким.
Мама задумалась:
– А ты ведь помнишь, что мы с папой тоже были одноклассниками? Он также пришел к нам в старших классах, влюбился в мою подругу… И мы также поначалу недолюбливали друг друга.
– Что значит «также» и «поначалу»? Я не собираюсь влюбляться в Кораблева.
Кажется, мама меня не слышала. Она сидела и, глядя в одну точку, улыбалась.
– Потом в кино бегали вместо уроков, он меня мороженым угощал. Видишь, от любви до ненависти…
– Ну, а итог? – чересчур резко вырвалось у меня. Мама пришла в себя.
– А итог всему этому – ты. Разве плохо?
– Могла бы у вас и получше получиться, – буркнула я. Все это время я пыталась решить задачу по геометрии. И, разумеется, у меня это плохо выходило. – Поумнее, к примеру.
Мама покачала головой.
– Инна, ну что? Тебе совсем-совсем никто не нравится?
– Почему? Нравится! Золотистый ретривер. Но ты не разрешаешь мне его заводить.
Мама тихо засмеялась:
– Инна, какая же ты… Что бы я без тебя делала?..
* * *
Утро понедельника выдалось совсем не радужным. Во-первых, проснувшись, за окном я вновь не обнаружила снега. Его я почему-то уже с начала октября жду. Но во дворе было все по-прежнему пустынно, серо и уныло. Ну, а во-вторых, я проспала. Чертыхаясь, одной рукой орудовала зубной щеткой, а другой тушью для ресниц. Не могла найти учебник по физике, вылила горячий кофе себе на блузку… Еще меня тяготил тот факт, что вчерашнюю задачу я так и не решила. Математичка еще ни разу в этой четверти не вызывала меня к доске. Как пить дать, сегодня будет мой бенефис.
– А вот если бы у меня был ретривер, – завела я старую пластинку, обуваясь в прихожей. – Я бы просто сказала, что мое домашнее задание съела собака.
Мама тоже опаздывала, мы с ней вместе проспали.
– Скажи, что твое домашнее задание съела я! – С этими словами она выставила меня за дверь. Я ей, видите ли, под ногами мешалась.
Но, конечно, самый облом меня ожидал в школе.
– Зырянцева, а вашего итогового сочинения я не нашла, – огорошила меня на первом уроке русичка Наталья Павловна. – Инна, я предупреждала, что за нарушение сроков будет снижение оценки. Но вы не донесли тетрадь даже в пятницу. Еще раз объяснить, почему оценка два?
– Я не донесла тетрадь в пятницу, потому что, как положено, сдала ее в понедельник, вместе со всеми. Посмотрите у себя там хорошенечко! – в возмущении прокричала я.
– Ну уж, давай не будем советовать старшим! – в ответ прикрикнула на меня Наталья Павловна. – При работе с тетрадями у меня всегда строгий порядок. Я все воскресенье убила на проверку ваших сочинений. Твоего совершенно точно там не было. Я работаю в школе много лет, и со мной такие номера не проходят.
Я устало положила голову на парту. Отлично! Итоговое сочинение влияет на четвертную оценку, а та, в свою очередь, на оценку в аттестате. Куда могла деться эта чертова тетрадь? Почему все это происходит со мной?
– Записываем сегодняшнее число… – начала нудно русичка. Я подняла голову и пересеклась взглядом с Кораблевым. И он нагло мне подмигнул!
Что? Антон выкрал мою тетрадь? Как? А тем более, когда он успел? Мы поссорились только в субботу…
– Ах ты козел вонючий, – прошептала я.
– А? Ты мне? – оторвалась от телефона Маринка.
– Не совсем, – процедила я сквозь зубы.
