же Калли быстро пришла в себя после выходки брата, ведь она так же, как и отец, понимала его. Непросто было свыкнуться с новым статусом, но еще труднее, когда твои закадычные друзья смеются над тобой просто из-за того, что теперь размеры кошельков у вас разные. Калли сама столкнулась с этим, когда Диана высмеяла ее работу, надавила на самое больное. И это после стольких лет дружбы!
– Калли, как у тебя дела с работой? – вдруг спросила Мэйджа. – Удалось накопить?
– Нет.
– Так и знала…
– Ничего, мама. Я смирилась.
– Точно?
– Точно.
Калли не могла прямо высказать все свои претензии матери, поэтому она решила дозированно показывать свое пренебрежение к ней: резким, холодным тоном голоса, враждебным взглядом и даже агрессивным мытьем посуды, которую она швыряла с грохотом на стол.
– Что происходит с моими детьми?.. – задала сама себе вопрос Мэйджа. – Вы с Бенни словно с цепи сорвались.
«Сильные люди не приемлют пассивную агрессию. Либо говори все как есть, либо прекрати вести себя как идиотка». Калли выбрала первый вариант.
– За Бенни говорить не стану, но вот что касается меня… Ты что, думаешь, я буду нормально общаться с тобой после того, что ты сделала?
– А что я сделала? – опешила миссис Лаффэрти.
– Ты накричала на меня из-за того, что я помог-ла Элеттре!
– Бронсон Кинг угрожал твоему отцу, что мне оставалось делать?!
– Послать его куда подальше! Некоторые люди рождены, чтобы пресмыкаться. Вот вы с отцом как раз из них. Вечно всем угождаете, боитесь всех и вся. Вы мне противны!
Мэйджа хотела было начать оправдываться, но вдруг ни с того ни с сего у нее потемнело в глазах, голова стала легкой как перышко, а тело – неуправляемым.
– Мама!
Если бы Калли не подбежала к ней вовремя, то Мэйджа уже лежала бы на полу и последствия ее падения были бы серьезными. Калли усадила мать в кресло и побежала за водой. Когда вернулась, та уже пришла в себя. Это был далеко не единственный случай, когда Мэйдже по необъяснимым причинам становилось плохо.
– Слушай, мне это не нравится. Ты должна пойти к врачу. Частые головокружения – это ненормально.
– Я была у врача, – ответила Мэйджа.
– И что он сказал?
Мэйджа не смогла ответить, поскольку в следующую секунду ее организм выдал новый неприятный сюрприз – из носа брызнула кровь.
– Мама, да что же это?! – Калли так растерялась, что не могла пошевелиться первые несколько секунд, лишь смотрела на бордовую струю, которую Мэйджа безуспешно пыталась остановить. Потом наконец она додумалась побежать в ванную за перекисью и ватой. Кровотечение удалось остановить спустя полчаса.
Мэйджа долго бы хранила свою тайну, если бы Калли не увидела ее в таком состоянии. Необходимо было как-то объяснить то, что с ней произошло, но миссис Лаффэрти была так слаба, что выдумать что-нибудь безобидное и убедительное ей не представлялось возможным. Оставалось только сказать правду.
– У меня лейкемия.
– …Как? С чего вдруг?.. Откуда?! – Только это и смогла вымолвить шокированная Калли.
– Калли, я не знаю. Так случилось. Это можно вылечить, но те средства, которыми мы располагаем сейчас, не смогут покрыть все расходы на лечение.
Отчаяние накрыло Калли гигантской волной. Мэйджа, увидев слезы дочери, не стала говорить о том, что у нее была небольшая сумма, которую она могла бы потратить на начало долгой, тяжелой терапии, но, посчитав, что ее может спасти только полноценное лечение и не было смысла тратить последние деньги на то, что не принесет никакого результата, миссис Лаффэрти решила вложить всю сумму в то самое торжество, посвященное шестнадцатилетию Калли. Это был ее последний подарок для любимой дочери. Жаль, что та его не оценила…
– Не плачь, детка… После того как вы поссорились с Руди, он приходил к нам каждые выходные, надеялся, что ты выйдешь к нему.
– При чем здесь Руди?! Мама, милая моя, почему же ты молчала?..
– …Однажды он увидел, как мне плохо. Я все ему рассказала. Мне нужно было хоть с кем-то поделиться, а тут подвернулся такой случай. Стало легче. Я попросила его, чтобы он ничего не говорил тебе. Вижу, твой друг сдержал свое слово. С тех пор он помогает мне.
– Руди?!
– Не знаю, где он берет столько денег, но если бы не его помощь, меня бы уже не было.
Теперь Калли все поняла. Вот почему Руди устроился к Фрай, вот зачем ему нужны были деньги! Сначала он говорил, что копит на безбедное будущее, потом сказал, что ему нужно решить какую-то проблему… Несмотря на то, что Калли не приняла ни одну его версию, Руди не решился сказать ей правду, ведь она могла погубить ее. Сложно описать все то, что чувствовала Калли в этот момент. Страх потерять мать и огромная любовь к Руди слились в Единое, Мощное, Немыслимое.
А Мэйджа тем временем продолжала:
– Спенсер на взводе, Бенни едва держит себя в руках, у тебя куча проблем, а тут еще я со своей «болячкой». Поэтому я и молчала… Я знаю, что поступила неправильно, когда уговаривала тебя бросить Элеттру. Но я так испугалась! Если бы со Спенсером что-то случилось и моя болезнь победила, то как бы вы с Бенни справились с этим? Вот о чем я думала, Калли: что будет с тобой и Бенни, если вы потеряете нас?..
Разумеется, больше ни о какой обиде на мать и речи не шло. Калли осознала, насколько Мэйдже было тяжело, что ее сподвигло поступить так с Элеттрой.
– Мамочка! – Мать и дочь обнялись, тихо плача. Калли еще долго не могла отпустить мать. Теперь она ценила каждое мгновение с ней, которое в любой момент могло стать последним.
* * *
Вассаго лишь самую малость напоминал Деймоса. Изящные ноги говорили о силе и выносливости их обладателя, бугры мышц перекатывались под атласной шкурой. Этим же мог похвастаться и Деймос. Также они имели одинаковый окрас шкуры, хотя, смею заметить, Вассаго был в несколько раз мрачнее, казалось, что он был сотворен из тьмы.
Однако главное различие между двумя жеребцами заключалось в том, что Деймос имел очень мягкий характер, он был умен, послушен, любил ласку и внимание, а вот Вассаго отличался вулканическим темпераментом. Он не сразу подпустил к себе Диану. Той пришлось даже на выходные остаться в школе, чтобы все свободное время посвятить приручению скакуна. То ли он боялся ее, то ли она была просто неприятна ему. Во всяком случае, поведение его было странным. Вассаго лишь по настроению подчинялся человеку, в основном же он предпочитал, чтобы подчинялись ему.
– Да ты такой же упрямый, как
