- Коль, но ведь ты и правда всего этого не хотел - это случайность. При чем тут совесть, ты же...
- Не смейте меня уговаривать! - заорал вдруг отец страшным голосом. Политика, деньги, власть ... тошнит от этого! Я всю жизнь ненавидел всю эту мразь! Всех этих продажных тварей, у которых за душой ничего святого... Триста миллионов рублей только что выделено из бюджета на содержание городской Думы. Из них семьдесят с лишком - на оплату одного только транспорта. Семьдесят миллионов рублей! - папа потряс кулаком. - А вы знаете, как живет наша провинция? Что с людьми делается? Страна нищая... а! - от махнул рукой, налил себе водки и выпил. - Леля, это не моя территория, я сознательно держусь от неё подальше, не хочу быть причастным никоим образом... Ни с какого боку, понятно?! Противно мне, понимаешь? Рвотно! Вся эта сволочная свора чинуш и бандитов, в которой ничего человеческого... Мы с тобой с самого начала решили: пускай будет трудно, но мы не будем возиться в дерьме за лишнюю сотню долларов...
- Коля, как ты не понимаешь, - закипела мама, - что ты УЖЕ причастен к этому, УЖЕ! И как ты ни поступишь, возьмешь или не возьмешь деньги, поздно - ты вляпался в самый эпицентр дерьмотрясения, мой дорогой! В самый! И будешь причастен к этому, ко всем этим разборкам и в том и в другом случае. Только...
- Что только? Скажешь, детям надеть нечего? Устала от нищеты? Надоело копейки считать?! Значит, все, во что веришь, все, чем живешь - это только вопрос выносливости, насколько терпения хватит? Потерпели немного - и в кусты. "Ах, наши бедные дети, ах, наши лучшие годы!" Тошно было толкаться в корыте со свиньями, мы с тобой плевали на это корыто и говорили о стойкости о достоинстве... а теперь выходит, чуть подул ветерок, сменим курс? Пошлость какая!
- Коля, не говори так! - мамины глаза потемнели от волнения. - Ты можешь сколько угодно произносить громкие фразы и щеголять своей обособленностью от мира, но не забудь об одном: мир мстит за это! У тебя дети, что будет с ними, если ты им не отдашь негативы? Этот тип сказал тебе, Коля, сказал? Он угрожал? Скажи мне?
- Сказал, - папа рухнул на стул и опрокинул ещё рюмку водки. В глазах его заметалась тоска. - Они... в общем, он сказал: нам будет плохо.
- Немедленно отнеси негативы! - мама вскочила, казалось, она выросла на глазах. - Немедленно, слышишь? Да как ты смеешь тут в благородство играть, когда твоя семья в опасности? И он ещё думает, он ещё хорохорится, интеллигента из себя строит! Интеллигенция давно вымерла, мой дорогой, её истребили как класс! Никто сегодня права не имеет называться русским интеллигентом, и не тебе соваться со свиным рылом, да в калашный ряд! Где эти негативы?
- М-м-м...
- Где, я спрашиваю?!
- У Сени, кажется...
- Ксения! - загремела мама, отворяя дверь с кухни.
Сеня вовремя отскочила, а то дверь долбанула бы её по носу.
Резкий продолжительный звонок в дверь поверг маму в шок. Она застыла, побелев как полотно, потом заметалась по коридору... потом, плотно прикрыв дверь на кухню и затолкав туда высунувшегося было отца, пошла открывать.
- Из РЭУ комиссия, - возвестил толстоватый чернявый мужик с хитрым взглядом, проталкиваясь в коридор.
За ним за порог шагнула усталая тетка с бессильно повисшими вдоль лица прядями обесцвеченных хилых волос и другой мужик - маленький, верткий, у которого в руках был вспухший журнал для записей и папочка с документами.
- А вы, стало быть, хозяйка квартиры, Мельникова Ольга Александровна?
- Ну да! - подтвердила мама.
- Жалобы на вас, затопили соседей снизу! - обрадовал довольный толстяк. - Позвольте осмотреть помещение, мы должны акт составить.
- Пожалуйста, составляйте, - отступив с порога, мама пропустила комиссию. - Только мы тут при чем, я уже второй год вам названиваю с просьбой стояк поменять. У нас ведь потоп-то уже не первый! Вы проверьте по журналу диспетчера, там ведь все зафиксировано, а стояк старый как стоял, так и стоит. Так что мы пострадавшие, а не виновники, и никаких ремонтов мы с мужем оплачивать не будем - сами оплачивайте!
Сообщив все это невозмутимой комиссии, мама встала, скрестив руки на груди, как боевой генерал, и гордо вскинув голову. Из кухни выглянул папа и, не уловив с её стороны никаких протестующих жестов, присоединился к ней. Сеня ретировалась к себе. Комиссия двинулась исследовать размеры ущерба, до Сени доносились отдельные приглушенные реплики: кажется, все относительно тихо, драки не намечалось.
Звонок в дверь. Соседи! Растревоженная Мила Ивановна, любительница антиквариата, сиамских кошек и азербайджанского мужа, поджала клубничные губки, готовясь к бою. Ее встретил папа и мирно, без боя повел в гостиную, где совещались с мамой члены комиссии. Бабушка с дедом укрылись у себя и держали оборону. Милу Ивановну бабушка на дух не переносила, визит соседки стал последней каплей, переполнившей чашу её терпения - бабушка слегла!
Дверь снова хлопнула - Костик! Да не один, со Слоном... Вот жалость-то, а Сеня думала обрадовать брата, вручив ему некий нежданный номерок телефона, который, по её подозрениям, разом излечит его от хандры... А при Слоне она этого делать не станет - все-таки дело интимное!
Парни - в каморку, Сеня - ухом к стене.
- Слышь, старик, - бубнил Слон, - мы ведь с тобой дело одно не сделали... Думали окошко с дыркой сфотографировать, а тут твоя бабушка... похороны, то се... Ну и я, конечно, с этим к тебе не лез, а теперь время прошло, я думаю можно. Ты как?
- Я-то... не знаю, - Костик пребывал в расслабленном состоянии и явно не был готов к совершению каких-либо резких действий.
- Слышь, давай: хватай папанин "Никон" и рванем в Весковский, я жутко на это запал, все парюсь на тему: чего там на фотке получится, а вдруг морда страшная - у-у-у!
Сеня тихонько прыснула в кулачок, представив рожу, состроенную Слоном. Нет, в этом парне что-то есть, по крайней мере, веселый, а не зануда по жизни, каких в её классе и вообще кругом пруд пруди, от таких скулы сводит, тоска...
- Старик, меня что-то сегодня ломает, - продолжал нудеть Костя. Может, завтра?
- Не, завтра напряг - родичи приезжают. Давай сегодня, а то упустим, факт! Или стекло поменяют или ещё что, а такого случая больше не подвернется - это я точно тебе говорю.
- Ладно, попробуем. Только у нас сегодня черт-те что творится, сам видишь: и комиссии с соседями шастают, и уроды всякие отцу названивают и вообще... мои предки просто офонарели, могут просечь, что я на ночь глядя из дома сваливаю...
- А мы осторожно. Сеструха твоя побудет на стреме, она ж вроде девчонка нормальная, не откажется ведь, как думаешь?
- Да нет, не откажется. Сейчас я её позову.
Сеня отскочила от стены, как ошпаренная, схватила книжку и уселась в кресло с таким умным видом, будто весь вечер сидит тут - читает...
- Ксюха, зайди на минутку, - просунулся Костик в дверь.
- Иду, - она вспорхнула и мигом перелетела в его комнатушку. - Привет, Слон!
Ребята посвятили её в свой план, и Сеня с радостью согласилась помочь: посторожить, пока Костик проникнет в проявочную и заберет фотоаппарат, и отвлечет родителей, когда Костик со Слоном по-тихому просочатся из дома...
Но план не удался.
- Эй, бездельники, все на кухню помогать маме готовить ужин, - повелел папа, возникший на пороге каморки Костика. - У неё был сегодня трудный день, так что не рассыплетесь, если немного поможете. Петр, если ты не торопишься, поужинай с нами, посиди пока здесь - почитай, пока эти двое совершают трудовые подвиги...
- Не, я тоже пойду помогать.
- Ну, как знаешь...
Сене мама поручила чистить картошку, Костику - провернуть мясо через мясорубку, Слону натереть морковку. Они принялись за дело, стараясь все сделать как можно быстрей, чтоб поскорей отмучиться и исполнить задуманное.
В самый разгар работы на кухне появилась бабушка.
- Ксения, ну кто же так чистит картошку! - бабушка весь вечер сдерживала раздражение, только и ждала, к чему бы придраться, и теперь, выбрав жертву, ринулась на нее, как коршун на полевую мышь. - Ты погляди, сколько ты срезаешь, у тебя в отходы полкартофелины уходит, разве так можно?! Ни одна уважающая себя хозяйка этого не позволит, это расточительство, нужно быть экономнее... Вот, гляди как надо: чтобы шкурка была потоньше...
- Хорошо, я постараюсь...
- Мам, нас тут очень много на кухне, ты пока передохни, когда все будет готово, мы тебя позовем... - просительным тоном сказала мама Леля.
- Ах, вас много! - бабушка уперла руки в боки, распаляя свой боевой пыл. - А я, значит, лишняя! Мне и слова сказать нельзя!
- Мама...
Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы не телефонный звонок. Все сразу насторожились, притихли, папа подошел к аппарату и снял трубку.
- Слушаю...
В трубке что-то сказали резко и коротко, и папа медленно опустил трубку на рычаг.
- Коля, они? Что? - мама стиснула руки.
- Последний срок - завтра в десять утра. Я должен быть на той же скамейке на Патриаршем, на которой эти двое сидели... принести негативы.
