class="p1">– Давно не виделись.
– Да. Что случилось?
– Ты же помнишь, как смазано мы простились последний раз?
Андрей снисходительно улыбнулся. В этой улыбке не было ни раздражения, презрения или насмешки, только жалость.
– Я так и не рассказал Маше. Хочу, чтобы ты был с нами. Как там у вас с Олей кстати?
– Так, что Элина из Оззи поселилась ко мне на неделю, – Андрею доставляло удовольствие красоваться перед другом.
Данил многозначительно промычал что-то.
Шли до назначенного места они молча. Сессия была сдана, читать Андрей забросил, а иных точек пересечения у парней не было.
***
–Маша, как бы тебе сообщить, – стал мямлить Данил, перед взволнованной подругой, которая нервными движениями доставала сигарету из пачки.
– Он поцеловал Веру, – резко сказал Андрей, которому стала невыносима эта, пропитанная лицемерием сцена.
–Что! – Вскричала Маша? – Как ты мог?
– Я сам не знаю, что на меня нашло. Этот Виктор. Господи, мне так стыдно.
– И что дальше было?
– Я ушел, и больше её не трогал.
– Правильно сделал, хоть на что-то мозгов хватило, – зло вскричала, Маша, – ну молодец, поздравляю! Что я ещё могу тебе сказать?
– Ты же не прекратишь со мной общаться?
– Нет, но нужно время, чтобы принять тебя.
– Я понимаю, что сделал очень плохую вещь.
– Вы послушайте себя, – с ужасом вскричал Андрей, – О чем вы говорите. Не зная контекста, я бы подумал, что ты изнасиловал кого-то! Ты просто поцеловал девушку. И три недели не находишь себе места. Ты должен был догадываться, что тебе будет так стыдно. Не надо всё на Виктора спихивать. Господи, ты же хотел этого. Она же не в браке, мать её. Она бы бросила свою девушку и жили бы вы счастливо. Но нет, ты решил терзать себя. Знаешь, что? Ты просто не хочешь быть счастливым. Тебе нравиться страдать, изображать жертву и выдумывать какие угодно отмазки лишь бы казаться слабым. Конечно, с несчастного взятки гладки! Пожалейте меня, я жертва обстоятельств, – от столь пылкого монолога, Андрей начала задыхаться.
– Может ты у нас такой нигилист, который ни во что не ставит чувства других, но для нас, – интонация позволяла понять, что «для нас», это для людей нормальных, – это важно, с каких пор ты вообще стал подпевалой Виктора? – стала кричать Маша.
– А с каких пор, ты подпевала трендов? – не стерпел Андрей, – нравиться топить за геев, черных, и толстух? Или нравиться быть с кем-то. Вернее, быть кем-то. Ты никто. Пустота. А «защищая» права других, твоя жизнь приобретает смысл?! Так получается? Нет, не хочу я с вами разговаривать. Я заболел, мне нужно домой.
Андрей быстрым шагом, побрел прочь, оставляя друзей смотреть ему в спину со злостью и удивлением.
Но не успел он пройти и десяти шагов, как на пути у него возникла Оля.
– Господи ты боже мой.
– Не упоминай имя его в суе, – с нежной улыбкой сказала она. Она часто в шуточной форме упрекала его за такие выражения.
– Чего ты хочешь?
– Поговорить. Ты вроде прощаешь меня, потом забываешь о моём существовании.
– Клуб любителей обвинять Виктора позади меня. А я спешу. Мне нужно купить кое-какие продукты к возвращению Элины, – солгал он ей. От злости, его почти трясло, но большим усилием воли, он подавил дрожь, и придал своему поведению вид крайней непринуждённости.
– Элины? – растерянно переспросила Оля.
– Бармен из Оззи.
–Но ты же сам говорил, что она шлю… блудница.
– Да, тебя этим напомнила, – Андрей подчинил свои губы, и заставил их растянуться в невинной улыбке.
– Но я же сказала, что это всё он.
– Клуб любителей обвинять Виктора позади меня, – он вздохнул, – прости меня, но я просто не хочу с тобой общаться. По крайней мере не сегодня.
***
Влад сегодня, был пьянее обычного. Никто в Оззи, кроме живущей с ним Тани, не видели его настолько пьяным.
– Слушай, Виктор, – он говорил медленно, с трудом подбирая слова, – помнишь, я говорил, что люди для тебя лишь расходный материал?
– Да.
– А Элина тоже. А? Радость твоя Элина.
– Какая разница.
– Да ты посмотри на неё, – он гневно указал на Элину, стоявшей за барной стойкой, – она же без ума от тебя. Смотрит как собачка на тебя. А ты при ней других баб кадришь, едешь ебаться с ними, когда она просит тебя «побудь ещё со мной».
– Хватит, – спокойно сказал Виктор. Ты пьян.
– Нет черт подери. Я тебя знаю. Я тебя знаю очень хорошо. Ты можешь сделать всё что угодно.
– Нихрена ты меня не знаешь. Не собираюсь я Таню у тебя уводить. Вон она, идёт, возьми себя в руки.
Таня села к Владу. Молодой человек, нагло обнял её, обозначая свою собственность.
– Не обнимай так меня, – прошипела Таня, змеиным движением, стряхивая с себя руку возлюбленного.
– А что такого? Я просто тебя люблю, вот и всё.
– Ну и я тебя люблю, но это не значит, что я могу вот так делать.
– Да как?
– Как я не люблю.
– Биба и Боба два…– отшутился Виктор.
– Да, ты прав. Вернёмся к Элине.
– Да что он тебе скажет то, – крикнула Элина из-за барной стойки.
– Почему он так издевается над тобой.
– Боже мой, – вздохнул Виктор.
– Я бы вот себе не позволил себе так обращаться с девушкой. Кого ты вообще любишь? Своих родителей ты посыпаешь трёхэтажным матом, сестру за человека не считаешь. Элину используешь из-за доступности. Может, ты как ребёночек свой идеал ищешь? Да и вдруг, вдруууг, ты кого-то полюбишь? Что ты можешь дать человеку, кроме своей злобы? И идиотских книжек. Мы знакомы уже год, а ты и страницы не показал. Стесняешься? Может боишься дерьмо показать…
– Хватит я сказала, – закричала Таня. Её лицо исказила гримаса злости. Дышала она часто и прерывисто. Ты обещал не закатывать истерик на фоне ревности. Ведь полгода всё нормально было. И тут бац, опять. А что это за открытое платье? А почему ты ему улыбнулась. Почему ты обнимаешь свою подругу? Влад… Всё, пошли домой.
– Никуда я не пойду, мне ещё играть!
– Ты пьян!
– Ну ладно, ладно, только ради тебя, – он нагло улыбнулся и поплёлся к выходу.
***
Таня, как в лихорадке, поднималась по ступеням, малознакомого ей подъезда. Её лёгкие будто горели огнем, а ноги, с каждой ступенькой, заявляли о нарастающем нежелании идти дальше. Будто сам организм сопротивлялся, решению её души.
Немного отдышавшись, она продолжила своё восхождение.
– Сорок три, – прошептала она, задыхаясь и постучала в дверь.
Она открылась, и девушка увидела ошеломлённого Виктора.
– Я не могу с ним… я хочу к тебе… тебя, – с
