Командир лодки тоже собрался было выпить, но вдруг увидел лицо Феликса Сергеевича, все еще хранившее торжественное выражение, и все понял! Он поставил рюмку на стол и ошеломленно спросил:
— Так это, что… ВАШИ ЛЮДИ?!
Феликс Сергеевич горделиво улыбнулся и красноречиво промолчал.
Командир лодки прямо зашелся от бешенства! Закричал:
— Мы каждую минуту жизнью рискуем!.. А вы!.. На наши деньги! Да если бы я знал!.. Я бы по ним еще до всплытия так жахнул, что от них даже дыма не осталось бы!!! Ползаете, сволочи, по всему свету, мутите воду, строите разные пакости, а расхлебывать нам?!
Феликс Сергеевич тихонько вынул из кармана диктофон, включил его и незаметно положил на стол под салфетку.
— Мне бы не хотелось разговаривать в таком тоне, — степенно сказал он.
— Молча-а-ать!!! — рявкнул командир лодки, схватил со стола одну из бутылок и с размаху ударил ею как раз по тому месту, где под салфеткой лежал включенный диктофон. Брызнули во все стороны осколки. — Молчать! Я здесь царь и бог, и воинский начальник!!! Я один, своей старой дерьмовой лодкой, даже не всплывая, могу в одну секунду развязать третью мировую войну!!! Я пасу такой ядерный заряд, что тебе Чернобыль покажется раем!.. Слышишь ты, Эдмундыч хуев?!
Феликс Сергеевич не на шутку испугался:
— Я не хотел сказать ничего обидного… Я ценю ваше повседневное мужество, я с глубочайшим вниманием отношусь ко всему, что вы говорите… — он незаметно заглянул под салфетку и увидел там ошметки от диктофона. — Боже меня сохрани, что-либо…
— Вот именно… — уже негромко, приходя в себя, сказал капитан второго ранга и залпом выпил большую рюмку. И повторил:
— Вот именно — Боже тебя сохрани! А то я прикажу записать в вахтенный журнал, что ты погиб при исполнении служебных обязанностей и… привет, Феликс Эдмундович! Понял?..
Как проводить «урок гуманизма» в открытом море
«Опричник» лениво покачивался на воде. На слабом ветру трепыхался полуспущенный стаксель. Большого паруса — грота не было и в помине. С мачты свисали обрывки каких-то веревок, и вообще яхта имела довольно потрепанный вид.
Не лучше выглядели и мореплаватели.
На физиономиях полуседая щетина почти недельной давности, провалившиеся от усталости и постоянного недосыпа глаза, оранжевые спасательные жилеты, надетые на голое тело, руки, изрезанные шкотами и тросами…
Василий сидел на крыше каюты, зашивал большой парус толстой цыганской иглой. Рядом лежал раскрытый «Справочник яхтсмена» Боба Бонда, придавленный тяжелым разводным ключом.
Сделав несколько стежков, Василий заглядывал в книгу и сам себе читал вслух:
— «…а затем с обратной стороны стежка в точку С…» Так! Сделал… Дальше? «Вытащив иглу в точке С, повторите стежок столько раз, сколько потребуется…»
Василий тупо посмотрел на парус, снова заглянул в книгу и возмутился:
— А сколько требуется, ни черта не сказано!.. Ну, Боба! Написал «Справочник»!..
— Васька! — крикнул Арон из машинного отделения. — Чего ты на Бобу лаешься? Он же написал «Справочник яхтсмена», а не пособие для идиотов!
Перемазанный с ног до головы машинным маслом, грязными по локоть руками Арон перебирал в двигателе систему впрыска топлива — промывал разобранные форсунки, тонюсенькие отверстия продувал, прочищал проволочкой, протирал чистыми тряпками, которые тут же становились неузнаваемо грязными…
— Очень остроумно! — обиделся Василий. — Возьми иглу и шей сам.
— А ты будешь двигатель перебирать? Хватит того, что ты вместо солярки в топливный бак пресную воду захерачил! А я теперь мудохаюсь… Ни о чем попросить нельзя!..
— Я виноват, что ты канистры рядом поставил, да?! Виноват?!
— Смотреть надо было, раздолбай! Теперь ни воды, ни топлива!
— Я «раздолбай»?!! А кто ночью большой парус порвал? Я, что ли?!
— Он сам порвался!
— Он порвался потому, что ты вовремя не взял рифы!
— Засранец! — закричал Арон. — Как я один, на руле, в темноте рифы возьму?! Ты дрыхнешь без задних ног…
Василий воздел руки к небу, трагически схватился за голову:
— О, боже мой!.. Как это космонавты по полгода вдвоем летают — ума не приложу!..
— Очень просто, — сказал Арон. — Если один космонавт говорит другому, что нужно залить в двигатель солярку, так тот льет солярку, а не пресную воду!
— Да пошел ты со своей соляркой!!! Окончательно заколебал, говнюк!.. — в ярости заорал Василий и схватил тяжелый разводной ключ…
Неизвестно, чем кончилась бы эта нервная перепалка, но вдруг послышался нарастающий вой мощных двигателей, и Арон с Василием увидели, что к ним на бешеной скорости мчится судно, похожее на современный торпедный катер.
Катер был чуть не вдвое больше «Опричника». Когда он подлетел почти вплотную, да еще и обогнул «Опричник», не снижая оборотов своих могучих двигателей, бедную деревянную яхту разболтало так, что Арон и Василий только чудом не вывалились за борт!
Двигатели катера взвыли еще сильней, вода за его кормой вспучилась белым пенным грибом, и катер остановился, как вкопанный.
— Вот это реверс!.. — восхитился Арон.
Тяжелые крупнокалиберные пулеметы катера мгновенно развернулись в сторону «Опричника», и с борта катера раздался короткий приказ по-английски.
— О, мать вашу в душу! Да что мы медом намазаны, что ли?! — выругался Арон и закричал во весь голос: — Ай гоу ту Хайфа!!!
В ответ раздалась короткая пулеметная очередь, вспоровшая воду у самого борта «Опричника».
Другой голос прокричал в мегафон эту же фразу, но по-немецки.
— Ай гоу ту Хайфа!.. — снова завопил Арон.
И снова прогрохотал пулемет.
Третий голос повторил приказ по-румынски.
— Ай гоу… — только было начал Арон, как пулемет снова дал очередь, а четвертый голос произнес приказ по-чешски.
Тут Арон в отчаянии закричал по-английски все, что успел выучить еще в Ленинграде:
— Кян ай юз е терминал энд бай дринк уотер!!! Йес, сэр, плиз, ю кян юз ауа терминал энд бай дринк уотер!.. Айм сори! Айм вери глед ту си ю!.. Хау мач кост сикс ауэ стендинг ту хендринт литерз ов дринк уотер… Ай гоу ту Хайфа!.. Ол райт!.. Бай-бай!..
На катере возникло замешательство. Затем пятый голос прокричал в мегафон что-то по-польски…
— Ай гоу ту Хайфа… — тупо прошептал Арон.
— М-да… — сказал Вася, не отрывая глаз от пулеметов. — Как говорится, «Говно твои дела, Иван-царевич, садись-ка ты на своего серого волка и скачи-ка ты к такой-то матери…» Говорил тебе — учи английский! — и зажмурился в ожидании пулеметной очереди.
Но на этот раз пулеметы промолчали. Зато шестой голос отдал приказ по-болгарски.
Вася и Арон беспомощно, но достаточно выразительно пожали плечами и развели руки в стороны.
И тогда с катера раздалась русская речь:
— Всем лечь лицом вниз! Руки за голову! В случае неповиновения открываю огонь!..
— Так бы и сказал!.. — пробормотал Арон и брякнулся на палубу. — Ложись, Васька! А то пристрелят ни за хрен собачий…
Как только Василий упал на палубу рядом с Ароном, с катера трижды прозвучали позывные — первая музыкальная строфа некогда популярной мелодии «Сталин и Мао слушают нас…», и на самой высокой точке катера, над радарной установкой, взвился большой черный флаг!
— Арончик, ты читал в детстве «Остров сокровищ»? — шепнул Васька.
— Конечно.
— Ну, так сейчас ты увидишь пиратов…
Поначалу все, действительно, происходило, как в добротном пиратском фильме!
«Опричник» пришвартовали к борту катера точно так же, как три дня тому назад к советской подводной лодке.
Арон и Вася были подняты на ноги и прикручены обрывками собственных шкотов к собственной же мачте. Рты у них были заклеены широкой липкой лентой.
А вокруг них, в черных комбинезонах с короткими рукавами и черных спортивных шапочках с козырьком и большим желтым иероглифом спереди до зубов вооруженные, с большими ножами у пояса стояли и ржали трое молодцов, каждый из которых в физическом развитии не уступал легендарному Арнольду Шварцнегеру.
И вдруг смех прекратился. Шварцнегеры вытянулись в струнку и, с несколько пугливой преданностью, уставились на проход в каюту…
…в проеме которого, удивленно подняв брови, стоял маленький, тощенький, очень пожилой китаец в легкомысленном ярко-желтом комбинезончике с длинными рукавами и такой же ярко-желтой шапочке с козырьком, но с черным иероглифом. И без какого бы то ни было оружия.
В одной руке он держал документы Арона и Васи, а в другой — двести шестьдесят долларов, проданных им советским банком.
Глядя на своих пленников снизу вверх из кокпита, пожилой китаец спросил на превосходном русском языке:
— Это все, чем вы располагаете?
Вася и Арон замычали, закивали утвердительно…
Китаец нахмурился и дал знак своим молодцам освободить пленников. Один тут же бросился отвязывать их от мачты, а двое поспешно сорвали куски липкой ленты с их ртов.
