Вот одна из таких книжек, на обложке которой изображен разбитый тонущий корабль. Другой неясный корабль выступает из тумана. Первый корабль – символ интеллигенции, второй – народа. Смотрю на эту обложку и думаю, какой же этот новый народный корабль. Мне вспоминается мое путешествие по Северному Ледовитому океану с поморами на рыбацком судне. Моряки тогда рассказали мне, что во время Парижской выставки один помор-судостроитель решил представить туда русский корабль невиданной формы. Долго думал архангельский помор и наконец решил сделать корабль круглым и самому отправиться вокруг Скандинавского полуострова в Париж. И выехал… Круглый корабль проплыл благополучно горло Белого моря, но в океан не вошел. Последний раз его видели лопари у Святого Носа.
– Хороши невиданные круглые корабли, – просятся у меня злые слова в ответ на обвинения самозванцев из народа, – но только такие корабли тонут.
Список условных сокращений
Избранные произведения – М. Пришвин. Избранные произведения в 2-х томах. М., Гослитиздат, 1951–1952.
ИМЛИ – Отдел рукописей Института мировой литературы АН СССР им. А. М. Горького, Москва.
Собр. соч. 1935–1939 – М. Пришвин. Собр. соч. в 4-х томах. М., Гослитиздат, 1935–1939.
Собр. соч. 1956–1957 – М. М. Пришвин. Собр. соч. в 6-ти томах. М., Гослитиздат, 1956–1957.
ЦГАЛИ – Центральный государственный архив литературы и искусства, Москва.
В краю непуганых птиц*
Книга вышла в 1907 году. Ее полное название: «В краю непуганых птиц. Очерки Выговского края». М. М. Пришвина. С 66-ю рисунками по снимкам с натуры автора и П. П. Ползунова. С.-Петербург. Издание А. Ф. Девриена. В последующих изданиях книга печаталась с сокращениями и в отрывках, без вступления («На угоре»), без первой и последней глав («От Петербурга до Повенца» и «Скрытники»).
В качестве первой части в книгу включались очерки Онего-Беломорского края («Отцы и дети». М.-Л., ГИХЛ, 1934). В Избранных произведениях главы «Выговская пустынь» и «Скрытники» были опущены, в тексте очерков сделаны сокращения.
В судьбе Пришвина многое значили его путешествия – на Север, в Заволжье, в Среднюю Азию, на Дальний Восток. «Почему я путешествовал? – вспоминал он. – Потому что я хотел изучить язык. Я отправился на Север, где говорят чисто древним языком, как, например, в Олонецкой губернии… Там я с утра до ночи записывал сказки, песни, былины и таким образом сильно расширил свои знания по языку <…>.
Путешествовать – это значит видеть впервые вещь, необходимую для писателя» (беседа Пришвина с литкружком завода «Серп и молот» 14 февраля 1935 г. – ЦГАЛИ, архив М. М. Пришвина). Конечно, путешествия нужны были писателю не только для изучения языка, но и для своего рода обновления взгляда на мир, для получения свежих впечатлений, необходимых Пришвину для работы в избранном им роде творчества.
Во время путешествий сложилось пришвннское правило документально-точного (очеркового) изображения мира. «Когда я в путешествии обретал несомненную уверенность, что какой-то огромный мир существует вне меня, – писал он, – что я был свидетелем его, то в сочинениях появлялась мысль и оригинальный язык» («Литературная газета», 1973, 31 января, № 5, с. 6).
Книга «В краю непуганых птиц» была началом целой серии очерков Пришвина о путешествиях в разные географические районы России. Обобщая этот новый, по существу, писательский опыт, М. Горький писал в «Литературной газете» о писательской работе Пришвина как о «глубоко поучительной и, несмотря на новизну, красивой, как древние песни, которые когда-то легли в основу эпического творчества молодых народов» («Литературная газета», 1933, 11 апреля).
Первая книга привлекла внимание современников и, вызвав немало благожелательных откликов, принесла автору определенную известность; сам Пришвин называл произведение своим писательским рождением и в биографических справках неизменно упоминал «В краю непуганых птиц», книгу, от которой, по его словам, он «и начал вести счет своих лет» (ЦГАЛИ, архив М. М. Пришвина).
Обстоятельства появления первого произведения Пришвина важны для понимания его авторского стиля: Заонежье стало писательской «колыбелью» Пришвина. Что же представлял собой этот край в то время?
«Олонецкий край вообще – одна из самых любопытных местностей русского Севера <…>. Геологически он любопытен как область о юр. мраморов, болотной и озерной руды; этнографически – как страна карелов и финнов (в западной части), как богатейший исконный хранитель древних былин. Нет ни одного края в России, который бы поспорил с Олонецким в богатстве былин <…>.
Сюда же убегал в древнее время раскол и произвел поразительно быстро погибшие произрастания: Даниловский и Лексинский раскольничьи монастыри, так называемую Выгорецию. Олонецкий край отличается еще и тем, что он – страна охоты на всякого зверя, на всякую птицу, половина населения живет охотою» («Памятная книжка Олонецкой губернии на 1908 год». Петрозаводск, 1908, с. 289–290). Эта часть Севера (Олония) сохранила следы исполинского труда крестьян в борьбе с жестокой природой, отчетливыми были и следы духовно-религиозного подвижничества («с древности существовало до 54 монастырей»; там же, с. 289), через дебри края прошла «Осударева дорога» Петра I – путь первых русских кораблей из Белого моря в Балтийское. Уклад края являл собой результаты необыкновенной энергии крестьянства, это был своеобразный заповедник старинного быта, языка, поэзии, поражавших человека «машинного» XX века.
О возросшем внимании к русскому Северу в начале XX века можно судить по многочисленным описаниям путешествий, например, записям Н. К. Рериха, проехавшего по Неве, Ладоге, Волхову в 1900 году (очерк «По пути из варяг в греки»). Многое здесь близко пришвинскому восприятию – тревога за судьбу древних памятников культуры, вопросы хозяйственного развития края, а также установка на «живописный» способ изложения («…многое важное ускользает от внимания в заглазных рассказах, пока не увидишь воочию». – Н. К. Рерих. Избранное. М., «Советская Россия», 1979, с. 83). Начали проявлять интерес к Северу и предприниматели.
Много энергии за время своего путешествия Пришвин отдал собиранию фольклора. «Этот род творчества <…> совсем почти не изучен, – отмечал академик С. Ф. Ольденбург, – <…> в то время, когда почти бесповоротно гибнет народная сказка…» («Отчет Императорского русского географического общества за 1908 год». С.-Петербург, 1909, с. 17). Пришвин записал здесь тридцать восемь сказок, которые вошли в сборник Н. Е. Ончукова «Северные сказки».
Произведение получило признание и как опыт этнографического исследования: о нем с уважением отзывались ученые, охотники, краеведы. Как путешественник и исследователь Пришвин в апреле 1910 года был удостоен избрания в Российское географическое общество, награжден серебряной медалью.
Содержание очерков «В краю непуганых птиц» удачно связало точные сведения о жизни северных крестьян с поэтической силой ее восприятия.
По существу, книга Пришвина стала первым художественно-цельным отражением жизни северной России. Замечания самого писателя, связанные с произведением, помогают понять его роль в жизни Пришвина, свежесть материала и языка, истоки пришвинской прозы в целом. «„В краю непуганых птиц“ – это одна из книг, сформировавших меня как человека, – писал автор. – Мне было довольно лет, чтобы сделаться молодым министром, а я, как наездник, попав в седло впервые, как мальчик, поскакал на своем коньке-горбунке в небывалое <…>, схватил свое счастье, как птицу на лету, одним метким выстрелом» (С. Липеровская. За волшебным словом. Жизнь Михаила Пришвина. М., 1964, с. 77). «Я открыл себе второе детство на Карельском острове огромного Выгозера, и место переживаний этого второго детства назвал и описал, как вновь открытую страну непуганых птиц» (Собр. соч. 1956–1957, т. 2, с. 793).
Влияние пришвинских очерков оказалось устойчивым. «„В краю непуганых птиц“, – писал Пришвину Фадеев, – это одна из книг, сформировавших меня как человека <…>» (А. Фадеев. Собр. соч. в 5-ти томах, т. 7. М., 1971, с. 175). Сам Пришвин за долгую жизнь стал свидетелем участия своей книги в воспитании чувства родины у людей разных поколений. Советский писатель В. Г. Лидин в книге «Люди и встречи» писал: «Мне приходилось бывать по следам Пришвина, и можно было порадоваться, как на Севере в 1924 году первым, о ком меня спросили там, был Пришвин» (Собр. соч. 1956–1957, т. 2, с. 788).
Писатель дорожил познавательной ценностью своей первой книги и при переизданиях добивался сохранения ее первоначального содержания. «„В краю непуганых птиц“, – писал он Горькому в 1915 году, – хорошо издать с интересными иллюстрациями в расчете отчасти и на то, что все эти книги могут читаться и потомством» (ИМЛИ, архив А. М. Горького. Письма М. М. Пришвина А. М. Горькому).
