благодарю я Бога ежечасно
за трудности, изведанные мной,-
за шорохи колосьев придорожных,
за шорохи и теплое дыханье
всех душ людских, прошедших близ меня.
Муж
Всех, сударь, всех? Но вы забыли душу
того лихого мастера, с которым
вы встретились, тогда -- на эшафоте.
Прохожий
Нет, не забыл. Через него-то мир
открылся мне. Он был ключом,-- невольно...
Муж
Нет,-- не пойму...
(Встает.)
До ужина работу
мне кончить надо... Ужин наш -- нехитрый...
Но может быть...
Прохожий
Что ж -- я не прочь...
Муж
Вот ладно!
(Уходит.)
Прохожий
Простите болтуна... Боюсь -- докучен
был мой рассказ...
Жена
Да что вы, сударь, что вы...
Прохожий
Никак, вы детский чепчик шьете?..
Жена (смеется)
Да.
Он к рождеству, пожалуй, пригодится...
Прохожий
Как хорошо...
Жена
А вот другой младенец...
вон там, в саду...
Прохожий (смотрит в окно)
А,-- дедушка... Прекрасный
старик... Весь серебрится он на солнце.
Прекрасный... И мечтательное что-то
в его движеньях есть. Он пропускает
сквозь пальцы стебель лилии -- нагнувшись
над цветником,-- лишь гладит, не срывает,
и нежною застенчивой улыбкой
весь озарен...
Жена
Да, лилии он любит,-
ласкает их и с ними говорит.
Для них он даже имена придумал,-
каких-то все маркизов, герцогинь...
Прохожий
Как хорошо... Вот он, верно, мирно
свой прожил век,-- да, где-нибудь в деревне,
вдали от бурь гражданских и иных...
Жена
Он врачевать умеет... Знает травы
целебные. Однажды дочку нашу...
Врывается Джульетта с громким хохотом.
Джульетта
Ах, мама, вот умора!..
Жена
Что такое?
Джульетта
Там... дедушка... корзинка... Ах!..
(Смеется.)
Жена
Да толком
ты расскажи...
Джульетта
Умора!.. Понимаешь,
я, мама, шла,-- вот только что -- шла садом
за вишнями,-- а дедушка увидел,
весь съежился -- и хвать мою корзинку -
ту, новую, обитую клеенкой
и уж запачканную соком -- хвать! -
и как швырнет ее -- да прямо в речку -
Ее теперь теченьем унесло.
Прохожий
Вот странно-то... Бог весть мосты какие
в его мозгу раскидывает мысль...
Быть может... Нет...
(Смеется.)
Я сам порою склонен
к сопоставленьям странным... Так -- корзинка,
обитая клеенкой, покрасневшей
от ягод -- мне напоминает... Тьфу!
Какие бредни жуткие! Позвольте
не досказать...
Жена (не слушая)
Да что он, право... Папа
рассердится. Ведь двадцать су -- корзина.
Уходит с дочкой.
Прохожий (смотрит в окно)
Ведут, ведут... Как дуется старик
забавно. Впрямь -- обиженный ребенок...
Возвращаются с дедушкой.
Жена
Тут, дедушка, есть гость у нас... Смотри
какой...
Дедушка
Я не хочу корзинки той. Не надо
таких корзинок...
Жена
Полно, полно, милый...
Ее ведь нет. Она ушла. Совсем.
Ну успокойся... Сударь, вы его
поразвлеките... Нужно нам идти
готовить ужин...
Дедушка
Это кто такой?
Я не хочу...
Жена (в дверях)
Да это гость наш. Добрый.
Садись, садись. А он какие сказки
нам рассказал,-- о палаче в Лионе,
о казни, о пожаре!.. Ай, занятно.
Вы, сударь,-- повторите.
Уходит с дочкой.
Дедушка
Что такое?
Что, что она сказала? Это странно...
Палач, пожар...
Прохожий (в сторону)
Ну вот, перепугался...
Эх, глупая, зачем сказала, право...
(Громко.)
Я, дедушка, шутил... Ответь мне лучше -
о чем беседуешь в саду,-- с цветами,
с деревьями? Да что же ты так смотришь*!
Дедушка (пристально)
Откуда ты?
Прохожий
Я -- так,-- гулял...
Дедушка
Постой,
постой, останься тут, сейчас вернусь я.
(Уходит.)
Прохожий (ходит по комнате)
Какой чудак! Не то он всполошился,
не то он что-то вспомнил... Неприятно
и смутно стало мне,-- не понимаю...
Вино тут, видно, крепкое...
(Напевает.)
Тра-ра...
Тра-ра... Да что со мною? Словно -
какое-то томленье... Фу, как глупо...
Дедушка (входит)
А вот и я... Вернулся.
Прохожий
Здравствуй, здравствуй...
(В сторону.)
Э,-- он совсем веселенький теперь!
Дедушка (переступает с ноги на ногу, заложив руки за спину)
Я здесь живу. Вот в этом доме. Здесь
мне нравится. Вот -- например -- смотри-ка,-
какой тут шкаф...
Прохожий
Хороший...
Дедушка
Это, знаешь,-
волшебный шкаф. Что делается в нем,
что делается!.. В скважинку, в замочек,
взгляни-ка... а?
Прохожий
Волшебный? Верю, верю...
Ай, шкаф какой!.. Но ты мне не сказал
про лилии: о чем толкуешь с ними?
Дедушка
Ты -- в скважинку...
Прохожий
Я вижу и отсюда...
Дедушка
Нет,-- погляди вплотную...
Прохожий
Да нельзя же,-
стол -- перед шкафом, стол...
Дедушка
Ты... ляг на стол,
ляг... животом...
Прохожий
Ну право же,-- не стоит.
Дедушка
Не хочешь ты?
Прохожий
...Смотри,-- какое солнце!
И весь твой сад блестит, блестит...
Дедушка
Не хочешь?
Жаль... Очень жаль. Там было бы, пожалуй,
удобнее...
Прохожий
Удобней? Для чего же?
Дедушка
Как -- для чего?
(Взмахивает топором, который держал за спиною.)
Прохожий
Брось! Тише!
Дедушка
Нет... Стой... Не надо
мешать мне... Так приказано... Я должен...
Прохожий (сшибает его)
Довольно!.. Вот оно -- безумье!.. Ох...
Не ожидал я... Мямлил да мурлыкал -
и вдруг... Но что я? Словно -- это раз
уж было... или же приснилось? Так же,
вот так же я боролся... Встань! Довольно!
Встань... Отвечай... Как смотрит он, как смотрит!
А эти пальцы,-- голые, тупые... -
Ведь я уже их... видел! Ты ответишь,
добьюсь я! Ах, как смотрит...
(Наклоняется над лежащим.)
Нет... -- не скажет...
Джульетта (в дверях)
Что сделали вы с дедушкой...
Прохожий
Джульетта...
ты... уходи...
Джульетта
Что сделали вы...
Занавес
Июнь. 1923
ЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧЧ
Скитальцы
Вивиан Калмбруд (Vivian Calmbrood). 1768 г. Лондон. Трагедия в 4-х действиях. Перевод с английского Влад. Сирина
Действие первое
Трактир "Пурпурного Пса". Колвил -- хозяин -- и Стречер -- немолодой купец -- сидят и пьют.
Стречер
Я проскочил, он выстрелил... Огонь
вдогонку мне из дула звучно плюнул
и эхо рассмешил и шляпу сдунул;
нагнулся я,-- и вынес добрый конь...
Вина, вина испуг мой томный просит...
Я чувствую,-- разбойник мой сейчас
свой пистолет дымящийся поносит
словами окровавленными!
Колвил
Спас
тебя господь! Стрелок он беспромашный,
а вот поди ж,-- чуть дрогнула рука.
Стречер
Мне кажется,-- злодей был пьян слегка:
когда он встал, лохматый, бледный, страшный,
мне, ездоку, дорогу преградив,-
поверишь ли,-- как бражник он качался!
Колвил
Да, страшен он, безбожен, нерадив...
Ох, Стречер, друг, я тоже с ним встречался!
Сам посуди, случилось это так:
я возвращался с ярмарки и лесом
поехал я,-- сопутствуемый бесом
невидимым. Доверчивый простак,
я песенку мурлыкал. Под узорной
листвой дубов луна лежала черной
и серебристой шашечницей. Вдруг
он выскочил из лиственного мрака
и -- на меня!
Стречер
Ой, грех,-- мой бедный друг!
Колвил
Не грех, а срам! Как битая собака,
я стал юлить (я,-- видишь ли,-- кошель
червонцев вез) и выюлил пощаду...
"Кабатчик, шут,-- воскликнул он,-- порадуй
побасенкой,-- веселою, как хмель,
бесстыдною, как тысяча и десять
нагих блудниц, да сочною, как гусь
рождественский! Потешь меня, не трусь,
ведь все равно потом тебя повесить
придется мне". Но худо я шутил...
"Слезай с коня",-- мучитель мой промолвил.
Я плакать стал; сказал, что я,-- Джон Колвил,
пес, раб его; над страхом распустил
атласный парус лести; побожился,
что в жизни я не видел жирных дней;
упомянул о Сильвии моей
беспомощной,-- и вдруг злодей смягчился:
"Я, говорит, прощу тебя, прощу
за имя сладкозвучное, которым
ты назвал дочь: но, помни,-- с договором!
Лишь верю я вот этому пращу
носатому, с комком сопли свинцовой
в ноздре стальной,-- всегда чихнуть готовой
и тьму прожечь мокротой роковой...
Но так и быть: поверю и горгоне,
уродливо застывшей предо мной.
Вот договор: в час бури иль погони
пускай найду в твоем трактире "Пса
Пурпурного" приют ненарушимый,
бесплатный кров; я часто крался мимо,
хохочущие слышал голоса,
завидовал... Ну что же, ты согласен?"
Он отдал мне червонцы, и бесстрастен
был вид его. Но странно: теплоту
и жажду теплоты -- я, пес трусливый,
почуял в нем, как чуешь в день тоскливый
стон журавлей, в туманах на лету
рыдающих... С тех пор раз восемь в месяц
приходит он спокойно в мой кабак,
