стал напирать незнакомец.
– Нет, конечно, я и за любовь, и за дельфинов, я за, я за, я за. Я вам всё сейчас объясню…
– Ну, попробуй, – усмехнулся незнакомец, – времени у меня полно, подраться всегда успеем.
***
– Видите ли в чём дело…
– В чём?
– Я учусь на курсах по продажам…
– Чего-чего?
– Интеллектуальной собственности. Ну, компьютерные игры, тексты, музыка…
– А дельфины-то тут при чём? Или ты с Надькой моей раньше встречался?
– Всё не так, и с Надеждой вашей я не встречался, и дельфины ни при чём. Верней, он при всём при этом, конечно, но это могли быть и котики, и зайчики, и даже ёжики в тумане. Не имеет значения, понимаете?
– Ни хрена не понимаю…
– На этих курсах я получил такое вот психологическое задание: надо в переполненном автобусе громко сказать: «Смотрите, дельфины!».
– И чего?
– И всё! Я сделал это! Я выполнил задание! Выполнил! – ликующе закончил Никита.
– Совсем вы там заучились на хрен. Да ты хоть знаешь, что о тебе люди подумали, школьник хренов?
– В том-то и дело, что догадываюсь. Это дурацкое упражнение как раз и надо делать, чтобы перестать париться.
– О чём?
– О том, что о тебе подумают другие люди, понимаете?
– Ни хрена опять не понимаю, но я бы точно так не смог. Держи пять, пацан, я – Колян.– протянул руку любитель подраться.
– Никита. Рад знакомству.
– Ну, бывай, Никитос.
– И вам всего хорошего, Коля, – ответил Никита и пошёл в сторону ближайшей автобусной остановки.
***
Не пройдя и тридцати шагов, Никита услышал вслед: «Стооой! Кому говорю, стой, школьник!». Он обернулся на крик и увидел бегущего прямо на него Коляна. Он показался Никите недовольным, и даже разъярённым. Комок в животе опять сжался и завибрировал, как телефон. Но убегать уже не было смысла. Да и лень почему-то стало уже бояться и драпать. Никита сделал вдох-выдох и двинулся в сторону Коляна.
– Уф, думал, уж и не догоню тебя, земляк. Я вот тут что подумал…
– Что?
– А давай вместе!
– Что?
– Ну, про дельфинов!
– Что?
– Покричим вместе: «Смотрите, дельфины!!!». Вот, держи, – Колян снял с себя футболку и протянул один рукав Никите.
Они растянули её, как транспарант, и Никите всё происходящее показалось символом свободы. Непонятно от чего, но именно – свободы. Вот так стоять посреди улицы в обнимку с неизвестным, в общем-то, человеком и радостно, во всё горло, кричать с ним дуэтом: «СМОТРИТЕ! ДЕЛЬФИНЫ!! ДЕЛЬФИНЫ!!!»
