близлежащих домов. Они разговорились невероятно быстро, причем все произошло настолько естественно, словно в мире сроду не существовало придуманных обществом незримых барьеров между незнакомыми юношами и девушками. Игорьку плохо удавалось следить за полетом спонтанных мыслей своей новой собеседницы, щедро сдобренных подробностями ее отношений с родственниками и подругами, а также их подробными характеристиками, часто нелицеприятными. В сухом остатке он уяснил главное: ей все же исполнилось шестнадцать, она заканчивает школу и живет в доме, где на первом этаже расположился недавно открывшийся универмаг.
– А почему за тобой гнался этот пьяный тип? – вспомнив о причине их знакомства поинтересовался Гоша.
– Я проходила мимо кафе «Снежинка», а он курил у его входа. Увязался, стал приставать, а когда понял, что не на ту нарвался, начал тупо преследовать под предлогом кражи червонца, – не моргнув глазом сообщила Люба с презрением в голосе. – Сам его, поди, потерял или пропил, а догнаться охота, вот и стал зло срывать на тех, кто слабее.
Игорь ни на секунду не поверил в шитую белыми нитками версию девчонки, а много позже, когда они оба были навеселе, Люба, пытаясь сделать ему больно, сама рассказала, как строила глазки сержанту, угощавшему ее в кафе вином. Когда же спиртное подошло к концу, она пригласила военнослужащего к себе в гости для продолжения застолья в более интимной обстановке. Проходя мимо продмага, где по словам Любы работала ее знакомая продавщица, девушка попросила у загулявшего сержанта денег, чтобы якобы взять из-под полы хорошего югославского вина, которого не было на прилавках. Получив заветный червонец из крепких рук воина, аферистка зашла в подсобное помещение магазина и постаралась скрыться от ухажера через служебный выход. Однако техничка, заметив постороннюю, подняла крик, и быстро смекнувший что к чему военный инженер кинулся в погоню за ушлой девицей, намереваясь вернуть свою наличность во что бы то ни стало. Однако тем сентябрьским вечером семьдесят второго года двадцатого века Гошу откровенно радовали вздорные оправдания новой подруги, благодаря которым она, по его мнению, пыталась выставить себя перед ним в лучшем свете. «Значит, я ей тоже приглянулся, раз так старается нанести на себя макияж морали, – думал про себя Игорь, поддакивая и кивая в ответ на все ее нелепые доводы. – Другому бы вообще ничего объяснять не стала».
– Давай встретимся еще, в кино сходим. С тобой так интересно, – без тени лукавства предложил студент собравшейся уходить Любе.
– Можно попробовать, – ухмыльнулась она, оценивая с ног до головы тощего парня своим пронзительным карим взглядом. – Только в кино не зови, скучно следить за чужими страстями. Хочу сама находиться в центре внимания и испытывать самые острые чувства. Ладно, бывай, братишка-уголовник! Как найти меня знаешь! – девчонка махнула рукой и побежала к остановившемуся невдалеке синему троллейбусу.
Постепенно сложилось так, что два или три раза в неделю, иногда в ущерб своим занятиям, взмыленный Игорь прибегал к окончанию последнего урока 10 «б» класса 25 школы, под цепкие взгляды учеников и особенно учениц встречал Любу у главного входа, брал в руки ее тяжелый портфель и медленно исчезал вместе с ней в соседнем квартале новостроек. Во дворах домов улучшенной планировки они замедляли шаг или вовсе останавливались и подолгу рассказывали друг другу накопившиеся за пару дней разлуки сплетни из своего школьно-студенческого бытия. В один из таких дней, остановившись у клумбы с хилыми осенними цветами, девчонка ни с того ни с сего неожиданно дерзко заявила:
– Слушай, а чего ты таскаешься за мной, тратишь свое время, изображаешь галантного кавалера? Под юбку залезть хочешь? Но ты даже поцеловать меня ни разу не попытался! А если бы даже и рыпнулся – получил бы по рогам и потом долго бы лечился! – заключила она свои же дикие догадки.
Оторопевшему Гоше, много читавшему о тургеневских девушках и любившему целомудренный советский кинематограф, внезапно померещилась зеленая физиономия фантомаса. В тот миг, он был абсолютно уверен, что после слов Любы его лицо стало походить на героя французского триллера. Игорек, конечно, догадывался о глубоко сокрытом под масками приличия взбалмошном характере подруги, но, чтобы она вот так вот запросто проговорила вслух все свои мысли о нем, да еще в нарочито дерзкой манере – представить не мог. К тому же она частенько кичилась своей активностью в первичке ВЛКСМ!
– Откуда в тебе столько пошлости и почему ты уверена в моих мерзких намерениях? – робко произнес Гоша, вглядываясь в ее надменную улыбку. – Я хочу нормальной дружбы с перспективой близких отношений и скрывать этого не собираюсь. Но только чтобы как у людей все было! Пойми! Тебе хотя бы школу надо закончить, а мне начать деньги зарабатывать!
– Ты дурак? – спокойно произнесла она, привычно осмотрев студента с ног до головы, словно диковинную зверушку. – Мне совсем неохота повторять тоскливый путь своих предков, которые боялись быть самими собой и ежедневно подстраивались под стадо! Я желаю быть рядом с тем, кто привносит в мою жизнь частицу безумия, хаоса и новизны! Когда ты стал встречать меня после уроков, я первое время просто кайфовала от того, что оказалась в центре грязных сплетен, насмешек и порицаний. Но острое ощущение скоро приелось, а нового и необычного от тебя, похоже, уже не дождаться.
Уязвленный Игорек, которого ненормальная девка, как выяснилось, использовала в качестве венчика для взбивания своих ощущений, выпалил в сердцах:
– Откуда такая уверенность? Ты меня еще плохо знаешь!
Люба будто только и ждала, когда спокойный и рассудительный парень взорвется вулканом эмоций.
– Ух ты, а я уже, грешным делом, записала тебя в тюфяки! Что ж, давай тогда пересечемся сегодня вечером, как подобает молодым людям, вдохнем полной грудью вольный воздух улиц и придумаем что-нибудь этакое! – с последними словами она прищурила блеснувшие глаза и многозначительно улыбнулась, отчего у бедного юноши раздраженный гнев сменился тайным вожделением.
Они встретились невдалеке от ее школы, когда в сгустившихся сумерках плавно разгорались желтые фонари. Во время неспешной прогулки Игорь, стараясь походить на актеров зарубежных вестернов, вел себя неестественно-вальяжно, дымя душистыми сигаретами и постоянно вплетая в свою речь новомодные жаргонизмы. Однако вскоре Люба потащила его к знакомым школьным дверям, которые были до сих пор не заперты из-за обилия в учебном заведении вечерних кружков и дополнительных занятий. Удивленный Гоша послушно плелся рядом с ней, боясь задавать лишние вопросы, и открыл рот лишь тогда, когда их поглотили лабиринты темных коридоров и рекреаций:
– Зачем мы здесь? Хочешь мне свою парту показать или котлеты из столовки стащить?
– По субботам параллельный 10 «а» устраивает так называемое «классное чаепитие». Им
