здание в душе каждого прохожего вселяло панический трепет. Сердце Виолетты сжималось не от страха, а от сожаления. Точно такое же, никому не нужное, оно просто ждало чего-то. В никем не защищенное, в него мог кто угодно швырнуть булыжник, не представляя даже, что на первый взгляд бездушное, оно могло что-либо испытывать. Пока оно было кому-то выгодно, внутри этого сооружения звучал детский счастливый смех. Теперь же там, во внутренней пустоте, ветер тоскливо напевал заунывную песню. Если бы умела и могла, Виолетта бы разрыдалась, ощущая всю ту безграничную печаль, придавившую её саму, точно то брошенное на произвол судьбы, забытое и Богом и людьми старое строение.
Внезапно по спине девушки пробежал неприятный холодок предчувствия чего-то нехорошего. До её слуха донеслись чьи-то шаги, спиной Виолетта уловила чей-то недобрый, сверлящий насквозь, полный свирепости взгляд. Девушку прошиб холодный пот, боясь оглянуться не из-за того, что там никого не окажется, а, наоборот, там могут оказаться либо озлобленная толпа, либо вечно издевающиеся подростки. Набравшись храбрости, Виолетта быстро оглянулась. Только не обнаружив никого позади себя, немного успокоилась. Но тревожность никак не отступала, следуя попятам. Боковым зрением девушка заметила мелькнувшую темную фигуру внутри пришедшего в запустение сооружения. Еще этот яростный взгляд, прожигающий кожу, не давал ни минуты покоя. Снова эти подростки решили прикалываться над ней. Дальнейшие события разворачивались слишком быстро и до щемящей боли в истерзанном сердце знакомо. На этот раз на голову Виолетте вместо половой тряпки искусно натянули целлофановый пакет. Все попытки стянуть с головы пакет оказались тщетными — он намертво прилип к лицу. С первых минут приступ паники охватил девушку, когда воздуха стало катастрофически не хватать. Постепенно она начала терять силы, возникло легкое головокружение. Сознание девушки постепенно куда-то уплывало. Виолетте казалось, она где-то далеко-далеко и на этой земле уже ничего не удерживало. Девушка, перестав бороться за жизнь, которая не приносила ничего, кроме страданий, просто опустила руки вдоль тела. Она дожидалась встречи с умершим отцом, бабушкой и дедушкой. Виолетту не страшила смерть. Боялась она лишь через некоторое время проснуться, не обнаружив никого рядом, осознать, что близкие растаяли, как всегда, вместе со сном. Девушка надеялась, что хотя бы её смерть будет необычной. Что её бездыханный труп не просто бросят в землю или в воду, а, возможно, из неё приготовят отменное блюдо. Виолетта представила, как из её мяса получились бы вкусные котлеты, от которых никто не стал бы воротить нос. Рецепторы услужливо позволили воображению нарисовать образ румянящегося на сковороде мяса.
— Смотри! Смори! Опять эта чумичка! Что она вытворяет?! — насмешливый голос врезался в сознание Виолетты.
— Не знаю. Это кринж 2. — бесстрастно ответил другой голос.
Пакету, видимо, надоело лицо Виолетты, и он, оторвавшись, улетел. Перед глазами девушки стояли два подростка и снимали её на свои смартфоны. Виолетта от души пожелала ребятам набрать уйму лайков и репостов на отснятое видео.
Она не спешила возвращаться домой, где всё служило напоминанием об отце. Его компьютер, за которым он сидел перед уходом на работу. Диван, на котором он отдыхал, а все ходили на цыпочках, чтобы не мешать. Теперь он никогда уже не войдет, щелкнув замком. Больше никогда Виолетта не услышит его голоса, произносящего каждый раз: «Привет, девчонки! Как вы тут?». Никогда не пошаркает тапочками, которые были ему не по размеру велики. Теперь ничего этого не будет больше никогда…
Идущие навстречу Виолетте люди о чем-то постоянно болтали, над чем-то смеялись. Птички беззаботно чирикали о том, что жизнь продолжается. А девушке хотелось сбежать, куда-нибудь скрывшись от всех. Единственным её желанием сейчас было никого не видеть и не слышать.
Парк — то самое вожделенное место уединения. У входа в парк по обе стороны друг напротив друга сидели местные алкаши, позвякивая бутылками и попыхивая сигаретами. Тропинка вела вглубь густо высаженных деревьев. Дойдя до развилки, Виолетта остановилась. Она никогда не верила в существование права выбора. Самые важные вещи выбирать было просто невозможно. Когда, где и кем родиться, а также дату своей смерти выбирать никто не мог. Тешить себя жалким подобием выбора между тем, что купить, что съесть или что надеть, Виолетта не стремилась. Ожидая какого-нибудь знака судьбы, девушка посмотрела на небо, где, неодобрительно каркая, кружили вороны.
Виолетта надеялась, что умершие родственники незримо всегда рядом с ней. Умными глазами бездомного животного пытаются о чем-то безмолвно предупредить, от чего-то предостеречь. Что-то сломалось или пошло не так — это их недовольство. Девушку пугала мысль, что с близкими, ушедшими безвозвратно, окончательно и бесповоротно, разорваны все связующие ниточки и стерты все следы их пребывания с лица земли.
Ей показалось, кто-то звал её:
— Ви! Ви! Ви!
Вокруг не было ни души кроме пролетающей стаи птиц. Виолетту пронзила шальная мысль — птицы зовут её за собой.
— Ви-и-и! Ви-и-и! Ви-и-и!
Как будто этот душераздирающий крик рождался где-то глубоко внутри девушки. Словно это заточенная в темноте, скованная тяжелеными цепями крохотная, испуганная, разучившаяся петь в неволе певчая птичка. Птица бьется из последних сил и взывает о помощи. Она жаждет свободы.
— Ви, отпусти!.. Ви, выпусти!.. Ви, освободи!..
В оформлении обложки использована иллюстрация с сайта https://pxhere.com/ru/photo/19548 по стандартной лицензии.
Грот-мачта (нидерл. grote mast — «большая мачта») — судовая мачта, обычно вторая мачта, считая от носа судна.
Кринж — (от англ. Cringe — чувствовать раздражение, досаду) слово, употребляемое при чувстве отвращения от увиденного/услышанного.
