разговор закончен, пересел с захваченным с собой стаканом за столик у выходящего на большую улицу окна.
Он опустил пригубленный для очередного глотка стакан и с изумлением увидел уже сидящего напротив за его же столиком коротышку. Для назойливой мухи тот был гораздо крупнее. Поэтому скорее всего поведением своим напоминал муху жирную и неповоротливую, которой вдруг взбрело в безмозглую голову поиграться не по статусу в назойливость. А нелепость такая взвинчивала других особенно сильно.
– Любовница завела себе другого?– как давнего приятеля спросил в упор не понимающий, что с ним больше не хотят разговаривать. Ну по крайней мере не об этом.
– Нет.– ответил Элдвиг и с угрожающими нотками в голосе добавил:– Ваши инсинуации совершенно беспочвенны. И оставьте меня наконец в покое. Иначе я нахмурюсь уже на ваш счёт, и это вам очень не понравится.
Затем бывший заведующий вышел из бара. Уж так он точно отделается от… Он не находил приличных слов, как назвать прилепившегося к нему в питейном заведении типа.
Мысль о том, что ему придётся приблизиться к зданию банка, чтобы забрать оставленную на парковке машину, причинила ему прямо-таки физическую боль, словно в самую душу ему вонзилась зазубренная игла и там неведомой силой провернулась несколько раз. Он наяву ощущал как окна его утраченного места работы будут стрелять в него уничижительными словами, которые ему пришлось давеча услышать в кабинете управляющего. Элдвиг даже подумал возвращаться домой автобусом или такси и сделал по улице полтора десятка шагов, выглядывая остановку. Потом он понял, что рано или поздно машину всё равно надо будет забирать, а вид банка ещё долго будет напоминать ему об полученном там унижении, если вообще когда-нибудь станет совсем безразличным, и пересиливая своё нежелание, он развернулся в обратную сторону.
Чем ближе он подходил к конечному пути следования, тем сильнее щемило в груди, то ли сердце, то ли раненная душа. Но он делал шаг, и так как тот показывал, что есть силы для следующего шага, он делал шаг следующий. В какой-то момент стало казаться, что терзания достигли пика, где и застыли в тяжёлом, но всё же вполне выносимом равновесии, и Элдвиг решил для себя, что он плюнет на всё и может сломя голову бросится отсюда прочь только если нахождение в неприятном месте окажется сильнее решения довести запланированное до конца. Начиная с точки, откуда банк уже мог быть виден он всячески избегал смотреть в его направлении, ориентировался в основном, уткнувшись в плитку тротуара, так было как будто бы легче, и в итоге добрался таки до своей машины.
Только он захлопнул водительскую дверь, как распахнулась противоположная и на переднем пассажирском сидении расселся как у себя дома тот самый, блёклый метр с кепкой. Элдвиг чуть не захлебнулся яростно вдохнутым воздухом.
– Ну нет, кретин, ты явно напрашиваешься на неприятности!– рассвирепел он, сжимая кулаки.
– Зачем срывать своё зло не на том, кто действительно сделал тебе плохо?– как ни в чём не бывало парировал тот, и его собеседник мысленно признал, что коротышка не более чем липуч.– Ведь тогда пострадает невинный человек, а тому, кто тебя уволил желания воздать по заслугам уже не останется. Виновник будет и дальше делать гадости людям. Где же тут справедливость?
На фразе «кто тебя уволил» Элдвиг вытаращил на коротышку глаза и совсем уж безвольно разжал кулаки. Коротышку он действительно увидел сегодня впервые. С банковской сферой, во всяком случае с его бывшим местом службы тот точно никак на был связан. Откуда тогда он знал про утренние неприятности того, к кому прилип как Репейник к штанам оставалось загадкой.
Видя реакцию сидящего за рулём, коротышка разъяснил всё без лишних просьб:
– Ты уж слишком старательно не смотрел на банк. Конечно, можно было бы предположить, что там просто кто-то потрепал тебе нервы. Но тогда бы ты вряд ли ушёл в начале рабочего дня. Скорее постарался бы перепсиховать на месте. Поэтому я пришёл к выводу о самом худшем, что могло в такой час с тобой случиться. Если бы произошло что-то куда худшее, ты бы вёл себя соответственно. Во всяком случае всего лишь выпивкой решение проблемы вряд ли бы ограничилось.
Где-то глубоко внутри себя Элдвигу стало зябко и неуютно. На мгновение ему показалось, что рядом с ним сидит не человек, а пришелец из научной фантастики, который невидимыми щупальцами считывает с его мозга все мысли от воспоминаний до чувств, занимающих его существо с неприятного разговора с управляющим и по сию минуту.
– Ты случаем не мозгоправ?– настороженно поинтересовался он у своего собеседника.
– Да, в народе именно так нас, психологов и называют.
– И ты, я полагаю, знаешь средство как мне вернуть душевный покой?
– Смотря, что ты именно хочешь. Есть два варианта. Либо терапия. По существу это приводит к тому, что ты смиряешься с проблемой. Тебе плюнули в душу, ты и утёрся. Либо ты не спускаешь своему обидчику. На удар отвечаешь таким ударом, что впредь обидчик не посмел бы тебя вновь ударить. И возвышаешься в своих глазах от того, что ты не раб понукаемый, а имеющий достоинство человек. Судя по всему, ты склоняешься ко второму. Тебя только сдерживает страх уголовной ответственности. Как-никак это без вариантов топор палача.
Элдвиг настороженно, можно сказать испуганно округлил глаза под напряжённо нахмуренными бровями. Уж не сдать ли его полиции надумал этот навязавшийся на его голову тип? И коротышка поспешил ответить на произведённый своими меткими рассуждениями эффект:
– Тут нет ничего необычного. Агрессивно отреагировать на выпад против тебя – это самая первая реакция человека в подобных ситуациях. И в зависимости от силы выпада хочется либо в морду дать, либо чего посерьёзней сделать. Думаю, месяц исправительных работ за разбитую обидчику морду тебя бы не остановил. Значит ты хотел бы поквитаться с ним не на шутку.
В ушах Элдвига так и звучали насмешливые слова управляющего: «Знаю я эти песни. Меня Бог накажет. Этим можешь и утешиться». И это вызывало у него гнетущие размышления. Какой Бог накажет? Преступника ловит полиция, дело ведёт прокурор, приговор выносит судья. Это так Бог наказывает руками человека или сам человек выступает как Бог? А как будет наказан негодяй по закону не подсудный? Он и дальше как ни в чём не бывало будет творить людям гадости? И чем дольше Элдвиг думал, тем сильнее ему хотелось взять на себя роль Бога наказующего.
Из недр его души поднялся древний инстинкт, который заставлял человека в эпоху его животности всегда бить
