не было, но окрестности все еще были окутаны плотным туманом. Мы аккуратно продолжили свой путь.
— А все же, что мы будем делать с этой штукой? — спросил я.
— Самое лучшее, что мы можем сделать — это, пожалуй, ничего. — после некоторого молчания ответил Слава.
В машине повисла недоуменная пауза.
— Это еще почему? — прервал паузу Рома.
— Ну представь, вот ты, например, захочешь отдать это ученым и, допустим, ты это даже сделаешь. Откуда ты знаешь, что ученые не обратят это во зло?
— Каким образом ученые могут обратить это во зло?
— ну может и не сами ученые, но государство, через ученых может использовать и почти точно будет использовать этот материал в военных целях — сказал Слава.
— Ну мы же нашим ученым отдадим — попытался возразить Рома.
— Пусть даже и нашим, как только появится у одного — будет и у другого, это станет вопросом времени. В итоге это всего станет очередным оружием. И потом, что сделают с теми людьми, которые непосредственно добыли и знают откуда берется этот материал? — продолжал Слава.
— Во-первых, мы не знаем, смогут ли ученые повторить эффект прохождения через объекты даже имея на руках этот шар, ведь он погас, а почему и как он светился, может остаться загадкой. Во-вторых, оружие — это пусть печальный, но все же самый пессимистичный исход. Этот материал может найти себе и позитивное, полезное применение, скажем, в какой-нибудь области медицины. Может быть, мы вообще те люди, в руках которых ключ к новому технологическому скачку всего человечества, новая промышленная революция или что-то в этом роде, а ты предлагаешь просто никому об этом не сообщать? — спросил я.
— А может быть это вообще стоит огромную кучу денег? — вдруг сказал Рома.
В машине опять повисла пауза. Интересно, что никому не пришла эта мысль раньше.
— мы не сможем это продать за существенную сумму денег. Ну, кто купит у деревенских парней комок ваты, который якобы светился и пролетел сквозь стекло? Предложат сущий пустяк, несоразмерный тому, что у нас в руках! — ответил Слава, — да и потом, прежде чем что-то купить нужно выяснить, что ты покупаешь и вот тут как раз и появятся ученые.
— Кстати да, — сказал я, — сначала придадим этот объект огласке, а потом потеряем над ним контроль. По сути, свобода действий у нас только сейчас пока он у нас в руках и никто об этом не знает.
— По-моему вы перегибаете палку, сказал Рома. Домысливаете что-то, а между тем, это…
— Кажется кто-то идет по полю, я вижу какие-то темные фигуры! — перебил я Рому.
— Да ладно! Где?
— Вон в отдалении, справа, позади.
Несколько темных фигур, выстроившись в ряд, быстро бежали по полю.
— Не понятно, может что-то и есть, Сказал Слава, всматриваясь в темные дали, — давайте-ка побыстрее поедем, что-то мне это всё не нравится.
— Да тут дорога сами видите какая, — было возразил Рома, заметно прибавив газу.
— За нами что ли идут?
— Почему-то по полю, толком не рассмотреть их, может какие-то тени?
Темные фигуры шли неестественно быстро, словно парили над полем. Они были довольно далеко от нас там, где уже заканчивалось поле и начиналась опушка леса. Спускающаяся мга не давала нам их рассмотреть.
— За нами еще и машина едет вдалеке, сказал Рома, всматриваясь в зеркало заднего вида.
Я обернулся назад и, действительно, далеко позади, в окруживших нас вечерних сумерках, я увидел блеск огней автомобиля, который так же как и мы пробирался по дороге.
— Что-то какая-то странная фигня парни, шар этот не к добру, — сказал Слава — давайте его выкинем?
— Нет, нет, выкидывать точно не будем. — сказал я, запихивая шар под сиденье.
Вскоре мы вырулили на асфальтовую дорогу, и машина живо набрала скорость. Минут через 20 мы уже были в нашей деревне.
— Так парни, есть желающие взять на хранение этот шар? — спросил я.
Никто не высказал желания. Таким образом, шар достался мне, и мы разошлись по домам.
Придя домой, я положил шар в обувную коробку и закинул ее на верхнюю полку платяного шкафа.
Наши с Ромой дома располагались поодаль и были отделены от деревни ложбиной, по дну которой протекал ручей. Со стороны могло показаться, что наши дома и вовсе не принадлежали деревне, образуя подобие отдельного, скрытого от глаз посторонних, хуторка.
Я заварил чай и сел у окна. Волнение потихоньку отступало, и я уже было начал забывать о произошедшем сегодня, как вдруг увидел свет фар и услышал ровное жужжание мотора: автомобиль медленно ехал через нашу деревню. В какой-то момент он и вовсе остановился, чуть постоял и продолжил путь. Моё сердце заколотилось с удвоенной силой.
В августе в наших краях темнеет довольно рано, а ночи такие темные, что хоть глаз выколи.
Этой ночью мне не спалось. Я ворочался со стороны на сторону. Мне вспомнились слова Славы о том, что этот шар нельзя никому показывать, даже ученым. Я не был с ним согласен, но не мог ясно сформулировать свои аргументы. Очень уж необычным был этот шар, и ничего с ним не сделать казалось неправильным. Как же правильно с ним поступить не приходило в голову. В итоге я решил, что нужно с этими мыслями пожить, что-нибудь да придумаю. Не я так кто-то из парней.
Будучи уже в полудрёме, мне вздумалось еще раз взглянуть на шар. Я достал коробку, когда же открыл её просто не мог поверить своим глазам: шар светился еле заметным, тусклым светом. Я уставился на него пытаясь осознать, что это может означать. Шар постепенно набирал яркость, а ко мне быстро подкатывала тревога. Я резко накрыл его крышкой и забросил коробку обратно в шкаф. Пойти рассказать Роме и Славе, но сейчас середина ночи, пугать, будить их? Я было начал судорожно одеваться как услышал поворот ключа в замочной скважине. Я бросился к двери.
Задвижка, отпирающая замок изнутри, медленно поворачивалась. Моему ужасу не было предела. Я со всей силы вцепился в нее, пытаясь остановить вращение. Я ощущал напряжение: кто-то с той стороны с неумолимым упорством пытался провернуть ключ в замке.
Я с силой ударил кулаком по двери, желая спугнуть, дать понять, что жильцы не спят и видят все происходящее. Ответа не последовало. Не в силах более сдерживать движение задвижки я бросился в гостиную к столу и схватил со стола кухонный нож.
В доме было темно. Тусклый свет Луны через не зашторенное окно кухни, бледно освещал часть входной двери.
Я стоял в ножом в руке по середине
