утративший всякую надежду, – да, надо признать, меня впечатлили его слова.
– Что-что он сказал? – прошептала Нина.
– Говорит, он Бог, – презрительно усмехнулся Ламберт.
– Имя у вас есть, Бог? – спросил Яннис.
– У меня много имён, – сказал незнакомец. Его голос был спокойным, но хриплым, почти осипшим.
– И вы плыли три дня? – встряла миссис Лагари. – Не может быть.
– Она права, – сказала Гери. – Температура воды меньше двадцати градусов. Вы бы не продержались три дня.
Из всех нас Гери была ближе всех знакома с морем. Пловчиха олимпийского уровня в юности, она разговаривает со всеми командирским тоном – уверенным, холодным, пресекающим все глупые вопросы.
– ТЫ ПЛЫЛ НА ЧЁМ-ТО? – крикнул Невин.
– Боже правый, Невин, – сказал Яннис, – он же не глухой.
На словах «боже правый» незнакомец глянул на Янниса, и тот захлопнул рот, будто пытаясь проглотить сказанное.
– Расскажите же свою историю, уважаемый, – попросил Ламберт.
– Я здесь, – сказал незнакомец.
– Почему вы здесь? – спросила Нина.
– А разве вы меня не звали?
Мы переглянулись. То ещё жалкое зрелище: лица в волдырях от солнца, пятна соли на одежде. Мы не в состоянии подняться на ноги, не повалившись на сидящих рядом, а дно шлюпки пахнет резиной, клеем и нашей рвотой. Действительно, большинство из нас в какой‑то момент, качаясь на хлёстких волнах в первую ночь или не сводя глаз с горизонта в последующие дни, молили о божественном вмешательстве. «Господи, молю тебя!..» «Спаси нас, Боже!» Видимо, об этом говорил мужчина? «А разве вы меня не звали?» Аннабель, ты знаешь, что почти всю жизнь у меня были непростые отношения с верой. Как и многие мальчики в Ирландии, я был прилежным алтарником, но отошёл от церкви много лет назад. То, что случилось с моей матерью… То, что случилось с тобой… Слишком много разочарований. Слишком мало душевного покоя.
В любом случае я никогда не задумывался, что буду делать, если я воззову к Богу, а Он действительно явится передо мной.
– Можно мне немного воды? – спросил мужчина.
– Бога замучила жажда? – рассмеялся Ламберт. – Чудесно. Ещё чего‑нибудь?
– Может, еды?
– Ерунда какая‑то, – проворчала миссис Лагари. – Он явно водит нас за нос.
– Нет! – вскрикнула Нина, плаксиво скривившись, как обиженный ребёнок. – Пусть говорит. – Она обернулась к мужчине. – Вы здесь, чтобы спасти нас?
Его голос смягчился.
– Я могу это сделать, – сказал он, – но только если каждый из вас поверит, что я действительно тот, кем себя называю.
Все сидели не двигаясь. Были слышны удары волн о надувные борта. Наконец Гери, слишком рациональная для таких разговоров, обвела присутствующих раздражённым взглядом.
– Ну, приятель, – сказала она, – сообщи нам, когда это произойдёт. А до тех пор, похоже, нужно заново поделить пайки.
Новости
ЖУРНАЛИСТКА: Я, Валери Кортез, нахожусь на борту «Галактики», впечатляющих размеров яхте, принадлежащей Джейсону Ламберту. В недельном круизе компанию бизнесмену-миллиардеру составят одни из самых знаменитых людей мира, о чём он нам сейчас и расскажет. Здравствуйте, Джейсон.
ЛАМБЕРТ: Рад вас видеть, Валери.
ЖУРНАЛИСТКА: Вы называете свою звёздную вечеринку «Великой идеей». Почему?
ЛАМБЕРТ: Потому что каждый человек на этом судне сделал что‑то великое, изменил свою индустрию, повлиял на развитие своей страны или даже всей планеты. Среди нас лидеры технологической сферы, бизнеса, политики и индустрии развлечений. Это люди, мыслящие глобально.
ЖУРНАЛИСТКА: Двигатели прогресса, как вы сам.
ЛАМБЕРТ: Ну. Ха. На счёт этого не знаю.
ЖУРНАЛИСТКА: Так почему вы решили собрать их вместе?
ЛАМБЕРТ: Валери, эта яхта стоит 200 миллионов долларов. Думаю, можно неплохо провести вместе время!
ЖУРНАЛИСТКА: Ещё бы!
ЛАМБЕРТ: Ну, а если серьёзно. Гениям необходимо общаться с гениями. Они подстёгивают друг друга, так и меняется мир.
ЖУРНАЛИСТКА: Значит, у вас здесь что‑то вроде Всемирного экономического форума в Давосе?
ЛАМБЕРТ: Точно. Только веселее – форум на воде.
ЖУРНАЛИСТКА: И вы рассчитываете, что это путешествие принесёт много великих идей?
ЛАМБЕРТ: Великих идей и великого похмелья.
ЖУРНАЛИСТКА: Вы сказали «похмелья»?
ЛАМБЕРТ: Что за жизнь без вечеринок, Валери? Правда?
Море
Ламберт блюёт. Стоит на коленях, перегнувшись через борт. Из-под футболки видны складки жира на боках и заросший волосами пупок. Капли рвоты отлетают ему в лицо, он стонет.
Сейчас вечер. Море неспокойное. Остальных тоже мутит. Ветер хлещет. Может, пойдёт дождь. Мы ждём его с тех пор, как затонула «Галактика».
Вспоминаю то первое утро, когда мы ещё были полны надежды, – конечно, потрясены из-за случившегося, но рады тому, что выжили. Вдесятером ютились в надувной шлюпке. Обсуждали планы спасения. Всматривались в горизонт.
– У кого‑нибудь есть дети? – вдруг спросила миссис Лагари, её фраза прозвучала, как зачин в словесной игре. – У меня двое. Взрослые уже.
– Трое, – отозвался Невин.
– Пятеро, – сказал Ламберт. – Я выиграл.
– Только вот от скольких жён? – съехидничал Невин.
– Вопрос был не об этом, – ответил Ламберт.
– У меня нет времени на детей, – сказал Яннис.
– А я пока не готова, – сказала Нина.
– У вас есть муж? – спросила миссис Лагари.
– А зачем он мне?
Миссис Лагари рассмеялась.
– Мне пригодился! Ну, если передумаете, вам его найти не составит труда.
– У нас четыре сына, – объявил Жан-Филипп. Он положил руку на плечо спящей жены. – У нас с Бернадетт. Хорошие мальчишки. – Он повернулся ко мне. – А у тебя, Бенджи?
– Нет, Жан-Филипп, у меня детей нет.
– А жена есть?
Я замешкался.
– Да.
– Ну, тогда сможете заняться этим вопросом, когда вернёмся домой!
Он улыбнулся во весь рот, все пассажиры усмехнулись. Но время шло, море начинало волноваться. К вечеру общее настроение переменилось. Казалось, что мы находимся в море уже неделю. Помню, как малышка Элис спала у Нины на коленях, а по лицу Нины катились слёзы. Миссис Лагари сжала её руку, и Нина хныкнула:
– Что, если они нас не найдут?
А если Нина права? За неимением компаса Гери пытается отслеживать наш курс по звёздам. По её словам, мы плывём на юго-запад, оставляя позади Кабо-Верде, направляемся всё дальше в бескрайний Атлантический океан. Это нехорошо.
Тем временем, укрываясь от прямых солнечных лучей, мы проводим часы под растянутым тентом, покрывающим далеко не весь плот. Приходится сидеть почти вплотную друг к другу, все раздетые, потные, вонь стоит ужасная. Не идет ни в какое сравнение с «Галактикой», пусть даже кто‑то из нас был гостем, а кто‑то сотрудником. Здесь мы все равны – полуголые и напуганные.
«Великая идея» – круиз, который собрал нас всех вместе, – был детищем Ламберта. Он говорил приглашённым, что в этом путешествии они
