не так, как это представлялось и ей и ему, — Tea склонна была объяснять это тем перевозбуждением, в котором весь день находился Г. Р. Утешить его могло лишь то, что Tea вовсе не казалась разочарованной. Когда он малодушно попросил у нее прощения и начал что-то объяснять, Tea его прервала словами «мой чудный идиот». После чего пропела панегирик его красоте и его сложению. Она сама во всем виновата, обнимая его, говорила Tea, это ведь она так долго все затягивала, она в нем нисколько не сомневается, нисколько, она просто уверена, что все будет хорошо. Он не должен сердиться на нее, он должен помнить — это для нее первый раз, и она всего лишь неопытная дурочка.
Г. Р. был тронут до слез ее деликатностью, и у него едва хватило сил, чтобы не расплакаться. И в ту же ночь он дал себе клятву, что он все деньги, которые за первый год заработает в отцовской конторе, потратит на королевский подарок для Теи. У него не было ни малейшего представления, что это будет за подарок, который, как он мечтал, ее поразит в самое сердце, сейчас не время было углубляться в детали… а пока что он сходил с ума от подарка, который получил от нее.
Около трех недель ехали они по дорогам Франции, и их последняя остановка в Экс-ан-Прованс завершилась фантастической любовной ночью. Tea испытывала удовлетворение и гордость. Она смотрела на свое отражение в зеркале, и то, что она видела, ей нравилось. Она стала настоящей женщиной! На миг, не более, в ее сознании всплыли фразы из писем, которые вот уже четыре года она получала от странного неизвестного ей человека, столь же мудрого, сколь и несчастного. «Я не виновата, — сказала Tea своему отражению в зеркале. — Незнакомец… я никогда тебя не видела»…
И она вернулась в спальню. Г. Р. дремал, лежа на боку. Лицо его было спокойным и очень красивым. Она коснулась губами его лба, и он открыл глаза.
— Моя жена, — прошептал он. — Моя маленькая любимая жена…
— Тебе предстоит посетить моих родителей, — сказала Tea. — В нашей семье не крадут девушек, а просят их руки…
6
За месяц до свадьбы Г. Р. и Теи он сидел в кафе, располагавшемся на первом этаже его же дома, и пытался убить время, работая с калькулятором. Был конец рабочего дня, и оставались какие-то расчеты, которые неплохо было бы закончить; он сидел и ждал Тею, которая должна была прийти через полчаса.
— Прошу прощения… позвольте мне отнять у вас несколько минут, — услышал он голос рядом с собой. Г. Р. уже собрался было ответить, что место за столиком занято, но его заинтересовал сам голос, а не слова, произнесенные, кстати, с иностранным акцентом: голос был глубоким и мягким, и, кроме всего прочего, Г. Р. был человек воспитанный. И он поднял глаза. Перед ним стоял мужчина лет сорока, одетый в хороший коричневый костюм. Вид у него был уверенный, лицо холеное, манеры безупречные. Какая-то мягкая властность была в нем, но властность, располагавшая к доверию. На мгновенье лицо этого человека показалось Г. Р. до странности знакомым, словно он уже много раз где-то встречал его — то ли на улице, то ли в этом же самом кафе, а может быть, на экране в кино. В любом случае было бы невежливо сказать ему «нет». Он смотрел на этого, совсем чужого ему человека, и тем удивительнее была мгновенная мысль, пришедшая ему в голову: в старости он хотел бы быть на него похожим! Как жаль, что это не его отец…
Все это мелькнуло и исчезло за долю секунды. В следующее мгновенье он жестом пригласил его присесть.
— Пожалуйста, — приветливо сказал Г. Р. — Но у меня всего лишь двадцать минут свободного времени. Извините. Я жду свою невесту.
Незнакомец поблагодарил его и представился. Георг Милан. После чего он сел за столик. Двадцати минут, заверил он Г. Р., вполне достаточно. Даже более чем… Собственно, здесь имеет место случай, забавное совпадение. Он, Георг Милан, находится в этом городе по делам своего бизнеса и несколько раз встречал Г. Р. за рулем белой «Ламборджини». Забавно, но сам он тоже большой поклонник этой модели и собирается на днях купить ее, но до сих пор ему ни разу не удавалось встретить человека, владеющего таким сокровищем. Хорошо бы выяснить, как она, эта чертовски дорогая машина, ведет себя на дороге, где можно, при необходимости, произвести починки… словом, Г. Р. послан ему самой судьбой, ибо его «Ламборджини», кажется, является единственным образцом этой марки в городе; во всяком случае, он, Георг Милан, больше таких не встречал.
Г. Р. был польщен. Да, это редкая модель. Выдающихся достоинств, должен он признать. С чистой совестью он может рекомендовать ее господину Милану, он рад за него от всего сердца. Что касается ее ходовых качеств… если господин Милан располагает свободным временем… ну, скажем, завтра в это же время… то они могли бы встретиться во дворе этого дома, где у Г. Р. есть гараж, и Г. Р., ему это будет даже приятно, может дать господину Милану возможность самому сесть за руль и убедиться, что любые похвалы в адрес этой машины не являются преувеличением. Ему, Г. Р., тем более приятно сделать это для господина Милана, поскольку — он знает — эта модель делается на заказ и пока ее доставят покупателю, может пройти не одна неделя; он, Г. Р., отлично понимает господина Милана, как автомобилист автомобилиста.
Господин Милан был искренне тронут; право, это даже слишком со стороны Г. Р. Господин Милан не хотел заходить так далеко. Разумеется, он будет завтра возле гаража в это же время — было бы просто преступно не воспользоваться такой редчайшей возможностью…
Через витрину кафе Г. Р. заметил Тею и помахал ей рукой. Господин Милан тотчас поднялся, поблагодарил Г. Р. и направился к выходу, едва не столкнувшись в дверях с входившей девушкой. Господин Милан вежливо сделал шаг назад, придержал дверь и вежливо произнес: «Прошу вас». Tea поблагодарила и, улыбаясь, пошла к столику своего жениха…
На следующий день Г. Р, спускаясь по лестнице, чтобы выйти во двор к своему гаражу, снова подумал, что уже где-то видел этого человека, более того, ему вдруг померещилось, что и тогда все было именно так, как вчера: он, Г. Р., сидел в кафе у окна и этот же господин — разумеется, этого не могло быть — сидел у того же окна, только чуть дальше. Г. Р. посмеялся над причудами памяти. Бывает же такое! Удивительным было и то, что этот человек
