честно говоря.
Как послала, он отчетливо помнил, а то, что произошло потом… Полный провал. Если это последнее его внятное воспоминание, значит, все случилось после. Он бы в тот момент по-английски на простейший вопрос не ответил, даже собственное имя вряд ли назвал…
Зачем его вообще отправили к репетитору? Никуда этот инглиш ему не уперся, он не собирался сдавать по нему экзамен и уж тем более связывать с иностранным языком будущую профессию. Он ее до сих пор не выбрал, хотя пару лет только и слышал о том, что пора уже, давно пора! Весь мозг съели, причем с разных сторон: и в школе, и дома.
От мамочки вообще никакого спасения нет. Из-за мужа своего совсем крейзанулась, на сына едва внимание обращала, вот и решила типа репетитором откупиться. Много раз просила называть его папой, но ему нравилось делать ей назло. Заботилась о видимости хороших отношений, типа так будет лучше для всех.
Он никогда и не считал этого человека своим отцом. Что тот ему сделал хорошего? Ну, деньгами снабжал – да, не поспоришь. Но не все в этой жизни решается вместе с финансовым вопросом…
Иногда ему нравилось думать, что он приемный. Мать все наврала и про себя, и про папочку. Допустим, его подбросили в дом ребенка, а потом бездетные родители усыновили милого мальчика.
В раннем детстве он был хорошеньким, как ангелочек – умильное личико и светлые кудряшки. Терпеть не мог собственные младенческие фотки, всегда кривился и едва из комнаты не выбегал, когда маман вздумывалось их открыть и кому-нибудь продемонстрировать… Спасибо, хоть не с голой задницей. Стоп, если есть эти фото, значит, он все же не приемный? Но и это легко объяснимо: их могли подделать, чтобы он потом не заподозрил неладное.
Почему он вспоминает об этом именно сейчас, а не ищет выход? Давно уже очнулся, а лежит и размышляет непонятно о чем, вместо того чтобы попытаться сбежать… Наверное, действие препарата еще сказывается. Он подергал руками и с удивлением убедился – они свободны. Что же он валяется, как тупое бревно?
Он попытался встать, но это оказалось не так легко. Его ничего не удерживало, но сил не было даже на то, чтобы просто поднять руку. Жесть, его совсем парализовало? Он пошевелил пальцами – нет, чувствительность не пропала.
Понятно теперь, почему его освободили – знали, что все равно никуда не денется. И это было гораздо страшнее…
Глава 11. Будущее в прошедшем
Звонок застал ее по пути домой. Она вытащила телефон из сумки и посмотрела на экран: незнакомый номер. Опять реклама или мошенники. Правда, специальное приложение почему-то этого не сообщает, видимо, не успели обновить информацию. С другой стороны, спамерский звонок давно бы сбросили, а телефон продолжает заливаться.
Все равно не будет отвечать. На сайте репетиторов с ней общаются через специальную форму обратной связи, ее номер там не висит, значит, это точно не по работе. Правда, бывшие ученики или их родители могли поделиться контактом со знакомыми… Приятно, если они остались так довольны ее услугами, что решили порекомендовать другим и подбросить новых клиентов, но все равно сейчас нет желания ни с кем разговаривать. Даже когда ее никто не видит, надо навешивать маску преподавателя и вещать уверенным спокойным голосом, старательно производя должное впечатление, а на это нет сил. Конечно, новые ученики всегда нужны, нельзя допускать простоя в работе, но не сегодня…
Звонок наконец сбросили. Не успела она облегченно выдохнуть, как телефон затрезвонил вновь. Номер тот же. Кто же у нас такой настойчивый? Репетитор по английскому – не тот специалист, чьи услуги могут понадобиться немедленно. Обычно их выбирают придирчиво и тщательно, и она вполне понимала родителей – вопрос действительно важный, ведь от этого зависит, как любимый ребенок сдаст экзамен и куда в итоге поступит.
Ее словно подбросило: а если это Елисей? Звонит со своего нового номера… Она снова взглянула на экран – нет, код оператора явно отечественный. Ну и что: вдруг он по каким-то причинам не мог сам связаться с ней и попросил позвонить кого-нибудь из друзей? Кажется, скоро она познакомится с ними всеми…
Она нажала на кнопку приема, но почему-то молчала – от волнения не могла произнести ни слова.
– Василиса Андреевна?
Она услышала мальчишеский голос, но не смогла понять, Елисей это или нет – никогда раньше не слышала его по телефону, а ведь даже отличная связь сильно искажает интонации.
– Да, я слушаю, – после паузы отозвалась она.
– Не узнаете меня?
Она с досадой отодвинула трубку от уха и посмотрела на экран, но ничего нового не увидела. Все-таки не стоило отвечать – кто-то из бывших учеников балуется. Но кому и зачем это могло понадобиться? Она со всеми расставалась мирно, ни у кого не оставалось никаких претензий. Кроме одного… Блин, неужели это он?
Телефон едва не выскользнул из повлажневших ладоней, но она все же ответила строгим учительским тоном:
– Представьтесь, пожалуйста. Вы по какому вопросу?
– Да ладно вам, Василиса Андреевна, – фамильярно отозвался ее собеседник. – К чему такие формальности? Я же вижу, что узнали…
Она испуганно взглянула на экран – может, случайно на видеозвонок переключилась? Нет, все нормально, никто ее не видит. Но как он нашел? У него не может быть ее номера, с тех пор она сменила его, и не один раз…
– Откуда у вас этот номер?
– Было несложно. Вы, Василиса Андреевна, личность известная.
Она почти физически чувствовала, как возвращается старый кошмар, и оттого, что это происходило наяву, становилось еще страшнее. Был обычный будний день, она стояла посреди шумной улицы, и в то же время ее словно обволакивал невидимый кокон, отгораживая от привычного мира нормальных людей. Может, у него и адрес есть?
Он будто прочитал ее мысли:
– Я недалеко от вашего дома. Давайте встретимся?
На улице было весьма прохладно, но она ощутила, как ее бросает в жар. Прогулка по сырому промозглому парку не прошла даром, просто последствия сказались не сразу?
– Зачем? – только и смогла выдавить она.
– Извиниться хочу. Загладить неловкость.
Неловкость! Если бы это была обычная неловкость, существование не перевернулось бы с ног на голову и не пришлось бы бежать из родного дома, отказываясь от всего, что составляло ее жизнь.
– Не стоит, – бесцветным голосом отозвалась она. – Все давно в прошлом.
– Я же знаю, что это не так.
Откуда ему знать? Она никогда и никому не рассказывала.
– Я не отстану, вы меня
