знаете.
Да уж, она знала – он умел добиваться своего. Если сейчас откажет, все равно не отвяжется. Станет донимать ее и дальше, звонить в самое неподходящее время, срывать уроки. А она будет нервничать и жить в постоянном страхе… Нет, лучше покончить с этим сразу, по горячим следам. Пусть он извинится, если действительно этого хочет, и оставит ее в покое. И тогда наконец она сможет обо всем забыть и просто жить дальше без постоянной оглядки на прошлое.
– Хорошо, – сказала она в трубку. – Только недолго, у меня мало времени.
– Отлично, – обрадовался ее собеседник. – Скоро к вам подойду.
– Куда? – испугалась она.
– Домой, куда же еще.
– Нет, это исключено, – отрезала она. – Здесь недалеко торговый центр…
– Василиса Андреевна, ну что вы как маленькая? Неужели мы будем, как подростки, по торговому центру слоняться?
– Можно встретиться в кафе.
– У нас же не свидание, а чисто деловой разговор.
«Тем более!» – едва не возмутилась она. Ее домик, уютная норка, надежное убежище – раскрыто. Что может быть хуже? Никогда теперь она не почувствует себя там в безопасности. Придется менять квартиру, а это повлечет за собой столько проблем, что лучше и не представлять…
– Зачем нам светиться в людных местах? – вкрадчиво заметил он.
После того, что тогда случилось, это вряд ли могло навредить ее репутации, но доля истины в его словах определенно была. Мир тесен, район у них относительно компактный, многие ученики живут поблизости, так что есть большая вероятность наткнуться на кого-нибудь из них самих или их родителей. А люди у нас любопытные – из обычных посиделок в кафе могут раздуть целую сенсацию.
– Хорошо, – устало согласилась она. – Если знаете адрес, приходите прямо сейчас.
– Скоро буду, – пообещал он и отключился.
Зайдя в квартиру, она огляделась. Из-за постоянных визитов учеников не могла позволить себе беспорядок, и на этот счет можно было не волноваться. К тому же ее саму бардак раздражал и выводил из равновесия. Обувь она ставила как по линеечке, книги расставляла по размеру, а выстиранное белье складывала так, чтобы уголки идеально совпадали. Наверное, у нее обсессивно-компульсивное расстройство. Не модная биполярочка, конечно, но тоже неплохо. Сейчас каждому уважающему себя человеку просто необходимо иметь какую-нибудь безобидную фобию.
Ладно, в доме порядок. Квартира вполне готова к приему гостей, даже нежданных и незваных. Теперь внешность. Она заглянула в зеркало. Бледное лицо, спутанные волосы, макияж поплыл – ужас! И в таком виде она встречалась с друзьями Елисея? Что только они о ней подумали. Или все эти разрушительные изменения произошли уже после их расставания, из-за несчастного звонка? Надо умыться и переодеться в обычную униформу, в которой принимает учеников, поправить прическу. Краситься заново не будет, обойдется и так.
Что там еще – угощение? Тоже обойдется, она не собирается пить с ним чай и мило беседовать, потягивая из вазочки конфетки. Чисто деловая встреча. Вдруг он вообще дальше прихожей не зайдет? Посмотрит на нее, извинится да отправится восвояси? Ради этого ведь все затевается.
Хорошо бы, но сомнительно. Наверняка разденется-разуется, потащится мыть руки и… Ее передернуло. Зачем согласилась? Надо было сразу послать его. Вряд ли он продолжал бы преследовать ее, хотя с него станется…
Зазвонил домофон. Она вздрогнула – не ожидала, что он явится так скоро. Похоже, не соврал и правда был где-то поблизости. Может, еще и наблюдал за ней? При этой мысли ее едва не затошнило.
Подняв трубку и даже не спросив кто там, она нажала на кнопку и, убедившись, что дверь подъезда открылась, щелкнула замком. Быстрее зайдет – быстрее уйдет.
– Ну здрасьте, Василиса Андреевна!
– Ну здравствуй, Алеша Быстров, мой малолетний друг, – в тон язвительно отозвалась она, спохватившись, что назвала его на «ты».
Оставалась слабая надежда: может, не заметил? Сердце отчаянно колотилось, но она старалась не подавать вида.
– Обижаете, я давно уже не малолетний.
Она специально не включила свет в прихожей и встала в проеме, чтобы он видел ее плохо, а она, наоборот, могла спокойно рассмотреть его. Это сейчас и делала с жадным интересом, неожиданным даже для нее самой.
Не малолетний – это точно. Изменился практически до неузнаваемости. Она всматривалась в его лицо и с трудом угадывала знакомые черты. Столько лет старалась забыть, вытравить из памяти, но все равно не смогла… Высоченный и худющий, рыжие лохмы, слишком длинные для аккуратной прически, веснушки на носу и щеках, выделяющиеся на светлой коже – понятно, весна, первые лучи солнца… Нахальные глаза, как у Елисея, только не голубые, а зеленые. Везет ей на таких учеников!
Он то ли всхлипнул, то ли шмыгнул носом:
– Пройти-то можно?
– Ну заходи, – вздохнула она.
С самого начала было ясно: прихожей дело не ограничится.
– Там тапочки одноразовые, – с трудом выговорила она привычную фразу.
Думала, что отмахнется, как все остальные, но он уселся на табуретку, обстоятельно разулся и натянул гостевые тапки. У него даже оказались не кроссовки, а ботинки, которые он не бросил посреди прихожей, а аккуратно поставил у двери. Поднявшись, он вопросительно уставился на нее, и она жестом пригласила его в комнату.
Там она заняла свое привычное преподавательское место, усадив его напротив. Их разделял стол, и это придавало уверенности.
– Слушаю тебя, Алексей, – строго сказала она, окончательно переходя на «ты».
Глупо продолжать выкать после всего, что между ними было. Вернее, чего не было… Однако дома он разговаривает с ней совсем иначе, не так, как по телефону. Тогда тон был развязный и местами хамский, а сейчас Быстров ведет себя гораздо скромнее, даже заискивающе. Конечно, когда лицом к лицу, грубить намного сложнее.
– Извиниться, – повторил он. – Хотя сам-то я ни в чем не виноват. Мать постаралась…
Она помнила другую версию событий – началось-то все равно с него – но спорить не стала. Какое это имеет значение?
– Ты именно для этого меня разыскал? – Она испытующе взглянула на него, больше не чувствуя ни малейшего смущения.
– Ну да. – Он опустил глаза в стол. – Сколько лет прошло, а меня не отпускает. Все вспоминаю, что тогда пошло неправильно и почему именно так повернулось…
У нее, кажется, даже зубы заныли от нелепости и фальшивости происходящего. Мало было всего, что случилось тогда, – теперь ей приходится переживать это заново. За какие грехи, спрашивается? Она вроде бы никому ничего настолько плохого не сделала, чтобы так наказывать…
– Алексей, зачем ты пришел? – не выдержав, спросила она.
– Василиса Андреевна, я вас люблю! – вдруг выпалил он.
Она опешила и откинулась на спинку стула, чего никогда не позволяла себе
