жует.
– Тоже вспоминаю, – созналась я. – Помнишь, я спрашивала, в чем сила? Решила, что в любви. А правда у каждого своя.
Йован даже жевать перестал. Удивленно посмотрел на меня.
– Ну что? Я на самом деле об этом думала, – рассмеялась я.
– С тобой, конечно, комфортно, но ты очень странная, – сказал Йован.
Я кивнула. Согласна: странная, травмированная, недолюбленная… Внезапно мне стало себя очень жалко. Так часто бывало. Я тоже потянулась за пышкой.
– Конечно, странная, – наконец продолжила я, прожевав. – Иначе почему бы проводила субботний день с тобой?
– Потому что ты от меня без ума, – пожал плечами Йован.
Я звонко расхохоталась. Некоторые посетители оглянулись на нас.
– Ага, мечтай, Петечка!
– Мне и мечтать не надо. Так и есть.
– Боюсь, меня могут посадить за растление малолетних, если я буду с тобой.
– А меня – обвинить в извращениях. Встречаться со старухой…
Йован саркастично покачал головой.
– Как твоя первая учебная неделя? – спросила я.
– Отлично! Сконнектился с ребятами. У нас прикольная группа.
– Я заметила, – кивнула я, припомнив его компанию на набережной.
– Ну а ты?
– Что я?
– Сколько ракет успела построить?
– Я не учусь на ракетостроении, – призналась я и сделала глоток горячего чая. – Я с менеджмента.
– Какая неожиданность! – рассмеялся Йован. Он даже не сделал вид, что удивлен. – Тогда расскажи, как там у тебя на менеджменте.
– Тебе правда интересно? – искренне удивилась я.
– А почему нет? – не меньше меня удивился Йован. – Мне правда это интересно. Рассказывай.
Пока мы болтали, время будто замерло. Моросил дождь, с шумом проносились машины, звенел трамвай, доносились разрозненные голоса…
– Ты не собираешься на дачу к своему мачо? – спросил Йован.
– Нет, он в эти выходные приедет ко мне в город.
– Жалко. Вместе уехали бы. Генрих довез бы.
– Какой Генрих? Восьмой, что ли? – съязвила я.
Йован снова широко заулыбался. У меня от этой белозубой улыбки что-то всколыхнулось внутри. Надо же! Неужели я все-таки запала на этого самовлюбленного мальчишку? Я принялась гнать от себя эти мысли. Я же почти ничего о Йоване не знаю. Ну подумаешь, познакомились при дурацких обстоятельствах, поцеловались, прогулялись пару раз. Разве это влюбленность? Лучше буду думать о том, как ко мне приедет Леня. Мы будем гулять точно так же, как с Йованом. Слушать дожди и грохот трамваев, есть улитки с изюмом, болтать… Но несносный Йован со своей наглой ухмылкой и синими глазами Кая так и лез в голову.
На мой выпад про Генриха Йован не ответил. Конечно, он имел в виду их личного водителя. Я его видела несколько раз около бабушкиного дома и даже здоровалась.
– В другой раз обязательно прокачусь с тобой и вашим Генрихом, – пообещала я.
– А лучше на мотике.
– Мой парень не разрешает мне кататься, – сказала я.
– Он просто беспокоится за тебя, – ответил Йован. – И я его понимаю. Ты не гоняй! Особенно когда меня повезешь. Я очень ценный груз.
– Хорошо, как-нибудь я тебя покатаю, – великодушно произнесла я.
– А твой парень не будет ревновать?
– С чего бы ему ревновать? – не слишком уверенно отозвалась я, припомнив, какой неприятный разговор у нас был с Леней из-за Славы. – Ты ведь всего лишь мой сосед по даче…
Йован снова хитро посмотрел на меня, но ничего не сказал. Я, дабы избежать неловкой паузы, впилась зубами в последнюю сладкую пышку, а затем облизала пальцы от сахарной пудры.
Мне не хотелось расставаться с Йованом. Но в то же время я боялась, что парень может понять, что я к нему неровно дышу.
Я напустила на себя скучающий вид и сказала, что мне уже пора.
– Да, мне тоже, – заторопился Йован, – у меня здесь свидание.
– Свидание? – опешила я. Конечно, нельзя было сбрасывать со счетов ту блондинку, но после нашего очередного флирта информация о предстоящем свидании показалась мне неуместной.
– А ты думала, что только ты можешь крутить со своим Акваменом? У нас, Маруся, любовь с тобой платоническая…
– Иди ты!
Почему-то я жутко разозлилась. Теперь и речи быть не могло ни о каком комфорте и беззаботном счастье. Йован снова меня оставил с носом. Ему, кажется, нравилось в конце наших вполне сносных и занимательных встреч делать мне какую-нибудь подлянку.
Этот гад даже меня поторопил, обойдя столик и накинув на плечи невысохший плащ. От прохладного тяжелого плаща стало неуютно. Я поежилась. Так мне пришлось вернуться в суровую реальность.
– И где ты устраиваешь свидание? – спросила я, когда мы с Йованом снова оказались на улице. Дождь продолжал накрапывать, и мы спрятались под козырьком.
– Ты забавно облизывала пальцы, – сказал Йован, не сводя с меня внимательного взгляда.
– Разве? – немного смутившись, отозвалась я. – Даже не заметила…
Если честно, то я думала, что Йован решил просто, как обычно, меня позлить, сообщив о свидании, но Гарбич продолжил:
– Здесь.
– Что здесь? Прямо здесь свидание? На крыльце?
– Ага, вон она…
Йован приосанился. Я проследила за его взглядом и увидела в конце аллеи ту самую блондинку, которая приезжала к нам в поселок. Она шла торопливым шагом, скрываясь под черным зонтом. Добежав до нас, беспечно чмокнула в щечку своего парня, привстав при этом на цыпочки. Я почувствовала сладкий цветочный запах ее духов. Меня она будто не замечала. Потом все-таки мазнула равнодушным взглядом и уставилась на Йована.
– А, знакомьтесь. Это Арина, а это Маша. Всего лишь моя соседка по даче.
В голосе Йована прозвучала насмешка.
– Ммм, – равнодушно промычала Арина, – очень приятно.
Судя по всему, приятного в нашем знакомстве было мало для нас обеих. Йован же явно ждал, какую реакцию мы вызовем друг у друга, но, не заметив у Арины явного интереса к происходящему, кажется, немного разочаровался.
– Йован, мы спешим, – поторопила Арина своего парня.
– Пока, Маша! – попрощался со мной Йован.
Арина сдержанно кивнула, а я растерянно помахала рукой. Зонта у меня не было, поэтому я, в отличие от сладкой парочки, вышла прямо под дождь. Брела по аллее и зачем-то периодически оборачивалась. Арина и Йован остановились. Из-за скрывавшего их огромного зонта я не знала, чем они занимаются, но решила, что непременно целуются. А я в это время врезалась в сердитого мужика.
– Девушка, ну что же вы ворон считаете! – раздраженно произнес он.
Я ничего не ответила, только прибавила шаг и больше не оглядывалась. Отяжелевший мокрый плащ тянул меня к земле, словно вся вселенская тоска вмиг обрушилась на меня… Захотелось лечь на асфальт под дождь и чтобы время, как в пышечной, вновь остановилось. Но время без Йована не останавливалось, лежать на мокром асфальте было глупо, поэтому я
