Вспомнив о ней, Людмила ощутила небольшой укол совести. Но тут же стала себя успокаивать. В конце концов, за мамой там ухаживают по высшему разряду. У неё отдельная комната с телевизором и интернетом, которым, правда, старушка не пользуется. И Людмила её навещает регулярно. Хотя последний раз была почти полтора месяца назад. Но так уж сложились обстоятельства. Зато звонит каждый день. Ну не каждый, но через день точно.
Они зашли в дом. Внутри он напоминал скорее небольшой пригородный отель. Или приёмную частной клиники. Вестибюль был просторный, светлый. На стене висела плазменная панель. Стояли два кожаных диванчика.
— Присаживайтесь, ожидайте, — сказал леопард, снова странно дёрнул задом и ушёл по коридору.
Людмила села на край дивана. Её вдруг сильно затошнило. Рядом стояла кадка с пальмой, и Людмила с ужасом подумала, как будет в неё блевать. Но вернулся леопард, и она кое–как взяла себя в руки, то и дело сглатывая жидкую слюну и тяжело дыша.
— Вас ждут! — сказал он торжественно. И добавил обычным тоном: — Прямо по коридору, в самом конце чёрная дверь.
— Чёрная?
— Именно!
Людмила шла почти не дыша. Трогала горящие щёки и боролась с тошнотой. В какой–то момент ей почудилось, что всё происходящее с ней сейчас нереально. Будто сон. Может, она сошла с ума от горя? Иначе как объяснить, что она — взрослая, самостоятельная женщина, живущая в большом городе, — прикатила в эту глухомань на встречу с ведьмой? Но, увидев чёрную дверь, Людмила прогнала сомнения и слабо постучала. Немного подождала и постучала ещё раз, уже громче.
— Да заходите уже, наконец! — ответили из–за двери.
Людмила вошла в просторную комнату. Окна были занавешены. Горели свечи в канделябрах. Сильно воняло сладостью тлеющих ароматических палочек. За круглым деревянным столом сидела очень худая женщина в чёрном платье. На вид ей было не больше сорока лет. Людмила обратила внимание на её скошенный подбородок, длинный нос с горбинкой и глаза, подведённые чёрным карандашом.
— Садитесь передо мной, — сказала Великая Мать.
Голос у неё был низкий, с хрипотцой. Такие голоса Людмила называла блядовитыми. Ведьма перебирала чётки и внимательно её разглядывала. Потом закрыла глаза и очень медленно вдохнула и выдохнула.
— Вы приехали насчёт мужа. Я вижу.
— Да, — сказала Людмила. — Я ведь писала.
Великая Мать открыла глаза.
— Думаете, я всех помню? Положите руки на стол и разверните ладонями вверх. Муж ушёл к молодой любовнице, так вижу, — сказала ведьма, даже не взглянув на руки Людмилы.
— Не сам ушёл. Она его увела. Мне сказали, с помощью магии.
— Кто сказал?
— Одна женщина на форуме написала. Имя не помню. Что–то по–английски. Wetpussy. Как–то так.
Ведьма взяла кожаный мешочек и высыпала на стол крупу. Людмила пригляделась. Это была гречка. Забавно, бывший муж ненавидел гречку. Людмила ощутила странную силу и уверенность.
— В имени вашего мужа есть буква А?
— Да. Его зовут Альберт.
— Он еврей, что ли?
— Кажется, нет. А что?
— С евреями работать сложнее. У них сильная защита, — прошептала Великая Мать и вдруг громко каркнула.
Людмила вздрогнула.
— Альберт, Альберт, призываю твою сущность, выйди на связь с Великой Матерью, — бормотала ведьма, закатив глаза. — О Альберт! Не противься моей силе. Он противится! Противится!
— Да, он очень сильный, — сказала Людмила.
— Молчите же! Ага, я чувствую его! Срочно! Вы принесли его волосы? Давайте. Почему они такие кучерявые? Он точно не еврей?
— Почти точно.
— Вытрите этими волосами себе лицо.
Людмила, морщась, поводила клочком по щекам, носу и лбу. Ведьма взяла волосы и поднесла к глазам.
— Боже, как он силён!
— Да, он бывший волейболист. Мы познакомились…
— Молчите же! Молчите! Альберт, ты не можешь сопротивляться силе Великой Матери! Откройся мне! Повернись ко мне! Ниже, ниже, ещё ниже!
Людмила поджала пальцы на ногах.
— О да, да! — закричала Великая Мать, вращая глазами. — Я чувствую его! Он открылся мне!
— Правда? Удивительно. Он по натуре скрытный человек. Я бы никогда не узнала, что у него есть любовница, если бы не обнаружила переписку…
— Нельзя терять время!
Ведьма положила клок волос в блюдце, посыпала сверху порошком, похожим на детскую присыпку, и поднесла горящую спичку. Волосы вспыхнули зелёным огнём. Любимый цвет бывшего мужа. Это, наверное, хорошо. Людмила часто задышала, забыв про похмелье и волнение. Ведьма взяла блюдце и сунула ей под нос.
— Вдыхайте дым, вдыхайте! Пока он не выветрился. Иначе шансов нет.
Людмила послушно втянула ноздрями. В горле и носоглотке стало нестерпимо щипать от горечи. Она как могла сдерживала кашель.
— Больше, больше, сильнее, — шептала ведьма.
И заржала как лошадь. Людмила разразилась оглушительным кашлем. Кажется, тлеющие волосы разлетелись по столу. Она не видела. Глаза заплыли от слёз и ужасно чесались. Нос заложило. Людмила лишь слышала, как Великая Мать каркает, ржёт, визжит, будто свинья на скотобойне, бормочет непонятные слова и время от времени издаёт звуки, похожие на истошную икоту.
Нащупав в кармане платок, Людмила вытерла глаза и высморкалась. Ведьма сидела сложив руки на груди и строго смотрела исподлобья.
— Теперь фото.
— Альберта? — спросила Людмила гнусаво. Нос заложило.
— Ну, конечно. А кого же ещё? Вы ведь хотите вернуть вашего мужа Альберта?
Людмила положила на стол фотографию. Она была сделана четыре года назад в Риме. Альберт немножко театрально позировал, сложив на груди сильные руки и глядя вдаль. Но как он был хорош собой! Особенно на фоне знаменитых древних развалин. Людмила задержала дыхание, чтобы не заплакать, и с трудом проглотила всплывший в горле больной комок. Ей в очередной раз захотелось немедленно умереть.
Великая Мать делала пассы руками над фотографией и издавала звуки, похожие на кудахтанье. У неё были длинные тонкие, как веточки деревьев, пальцы. Глаза она снова закатила. Но вскоре вернула их на место, взяла свечу и капнула воском прямо на лицо Альберту. Людмила ощутила непонятное злорадство и одновременно жалость. А ещё испуг, что это может как–то навредить ему в жизни.
— Он ведь любит свинину? — спросила ведьма.
«Одну точно любит», — подумала Людмила. И ответила:
— Вообще–то, он вегетарианец. Но ест рыбу.
— Это хорошо.
— Ради него я тоже стала вегетарианкой. Он так хотел. Я согласилась. Это ведь не такая уж большая жертва ради любви. Правда, я хотела родить ему ребёночка и боялась, что отказ от животной пищи как–то плохо повлияет на беременность. Но так и не смогла забеременеть. Я думаю, а вдруг это тоже повлияло на его уход? Может, он хотел иметь детей?
— Вам — можно, — сказала Великая Мать.
— Что? Иметь детей? Я была у врача. Мы оба были. Врач сказал, мы здоровы.
— Вам можно есть мясо. Ему нежелательно.
— А вдруг эта гадина, которая его забрала, будет кормить его мясом?
«Своим уже накормила», — подумала Людмила и отвесила себе слабую пощёчину.
Ведьма внимательно на неё посмотрела.
— Мне нужно кое–что проверить. Это серьёзно.
— Мне выйти? — спросила Людмила.
— Зачем?
— Чтобы вы могли проверить.
— Нет. Не надо никуда выходить. Я собираюсь проверить вас. Готовы? Закройте глаза. Не открывать! И не шевелиться.
Людмила закрыла глаза. От сладкого запаха, волнения и впечатлений у неё случились лёгкие «вертолётики». Ведьма резко дунула ей в лицо. Изо рта у неё плохо пахло. Потом она снова закудахтала, пару раз икнула, издала слабый вой и сама закашляла.
— Глаза не открывайте! — пробормотала она.
Слышно было, как ведьма вышла из–за стола и встала за спиной. Людмила стиснула веки. Глаза её дрожали. Великая Мать стояла у неё за спиной и, кажется, делала пассы руками. Из её подмышек тоже завоняло — кисло и затхло.
«Трудовой пот», — подумала Людмила рассеянно.
Великая Мать слабо пискнула, будто больной котёнок, и вдруг заорала прямо
