видел. Когда покорял сибирские просторы, примерно тысячу лет назад, – сказал Лоу. – Чингисхан, слыхали?
Ну не придурок?
– А мы вообще где? – спросила Джен.
Бёрл что-то жевал. Вяленую говядину. А может, красную лакрицу.
– В Пенсильвании, – ответил он. – На границе штата.
– Это что, из-за шторма? – спросила Джен.
– А может, это знамение? – предположил Лоу.
– Сомневаюсь, – ответил Бёрл, продолжая жевать. – С научной точки зрения, это следствие магнитной активности на поверхности Солнца. Солнечный максимум, вероятно.
Для садовника он был чересчур умный.
Все уже разошлись, устроились на ночлег в спальных мешках и палатках, а я еще долго лежала на траве и глядела на зеленые волны. Наконец-то выдалось время побыть в одиночестве.
Лучшее световое шоу из всех, что я видела.
По словам Лоу, Чингисхан тоже видел эти волны. И иннуиты их видели. И моржи, и пингвины. А теперь это сияние вижу я. Но кто будет им любоваться после меня?
Я представила себе сияющие космические станции, серебристые ракеты, летящие на фоне миллиардов звезд. И ползучие заросли на развалинах зданий и памятников.
Я почувствовала зуд. Неужели клещ? В эту самую минуту впивается мне в кожу?
Погоди, одернула я себя. Забудь про клеща. Почему мы вечно жалуемся? Ведь мы до сих пор живы.
Во сне мне привиделась Саки. Лицо ее озарял свет. Дорогая Саки, подумалось мне в полудреме. Наша заводила. Дорогая наша заводила. Я по ней уже соскучилась.
Мне в тело впивались какие-то шипы, и я попыталась их вытащить.
Шипы оказались соломинками – я скатилась со своего коврика и лежала на сене.
– Блин, – пробормотал лик в ореоле света.
Значит, никакой это не сон.
Я приподнялась. Саки опустилась рядом со мной на колени. После подъема по лестнице она тяжело дышала. Ее фонарик на миг меня ослепил.
– Мы никуда не смогли доехать, – выдохнула она. – Даже назад в особняк. Помнишь, мы проезжали мост над рекой? Он обвалился. Половина висит над водой. Я перебрала все маршруты. Идти пешком она не может. Я и в машину ее чуть ли не на себе затаскивала.
– Она еще рожает?
Ничего умнее спросонья мне в голову не пришло.
– Она внизу. Что мне делать?
– А что с твоим отчимом? Он-то где?
– Он мне не отчим.
– Да какая разница, Су. Где отец ребенка?
– Они расстались. Она узнала, что он ей изменил.
– Что, в тот раз, под экстези?
– Нет. Еще до каникул. Неважно, короче. Заявил, что вообще не хотел ребенка. И слинял в город еще перед штормом, когда все поехали запасаться продуктами. Она орала на всю машину, какой он козел. Я ей напомнила, что давным-давно ее об этом предупреждала.
– Надо позвонить в службу спасения.
– Я звонила по дороге. Не дозвонилась.
– Попробуй еще.
– А схватки-то частые.
Я ткнула в бок Рейфа: что-то буркнув, он проснулся; затем растолкала Джен.
– Стой с телефоном у входа в сарай, пока сеть не покажет три полоски, – скомандовала я. – Надо вызвать скорую. Или эвакуационный вертолет.
Мы надели налобные фонарики и вслед за Саки спустились по лестнице.
В сарай забрела пара осликов.
Было слышно, как заворочались, просыпаясь, остальные ребята.
На первом этаже мы увидели мать Саки. Она сидела на одеяле, широко расставив перед собой ноги.
– Спасибо тебе, Господи, что послал ей длинное платье, – пробормотал Рейф.
Мать со стонами раскачивалась взад-вперед.
– Надо перевести ее в коттедж, – сказала Саки. – Правильно? Там хоть почище.
– Я никуда не пойду. – Мать помотала головой и вновь застонала. – Никуда. Не пойду!
– Отведите ее в стойло, – крикнула Ди с сеновала. – В то, которое без сена на полу. Я собиралась там спать, отдраила до блеска с отбеливателем, а спать все равно пошла наверх. Ослиная вонь оттуда так и не выветрилась.
* * *
Мы с Саки взялись за два передних конца одеяла, на котором сидела ее мать, и поволокли за собой – так обычно передвигают тяжелую мебель, подкладывая полотенце или коврик. Тянуть пришлось в обход осла – тот ни в какую не желал сходить с места.
Мать качнулась и завалилась назад, словно мешок картошки.
– Позову Бёрла, – сказала Вэл, повиснув на балке.
К этому времени все, кроме младших, уже проснулись.
Мы затащили мать в хлев, усадили ее, прислонив к стенке, и расправили одеяло. Она закрыла глаза и шумно дышала.
– Подушки? – спросила Саки.
– Может, принести лед? Смотрите, она вся по́том изошла, – сказал Рейф.
– Нет у нас льда, – сказал Дэвид.
– Я пошел спать на улицу. – Джуси подхватил свой спальный мешок и поволок его за собой вместе с соломой, пылью и, вероятно, ослиным навозом.
– Я тоже, – сказал Лоу. – Чё-то уже совсем… Тут у вас реально жесть.
– А как ты сам родился, по-твоему? – заорала Джен, стоя у двери. – Что, тебя аист принес? Весь такой белый, под пение ангельского хора? Прилетел и опустил тебя в золотую колыбельку?
– Это произошло вагинальным путем, – сказала Саки.
– А вот и нет, – сказал Джуси. – Матери делали кесарево.
– Мне сказали ожидать на линии! – закричала Джен с сеновала. – И играет музыка!
Саки воспрянула духом. Пока ее мать не начала кричать.
Пришел Бёрл. И привел с собой каких-то оборванцев. Не пойми кто. Четверо. Длинные бороды, спутанные сальные волосы, здоровые рюкзаки за плечами. Они приблизились, и нас обдало запахом немытых ног и пота.
Один оборванец был без бороды – только так и можно было догадаться, что это женщина. Лица, волосы и одежда незнакомцев – все было одинакового цвета грязи.
– Что за клоуны? – спросила Саки.
– Пришли с Аппалачского туристического маршрута. «Ангелы тропы», – сказал Бёрл.
– Ну и компания, – съязвил Джус. – Надо думать, геи.
– Я ведь предупреждал тебя, чтобы ты не использовал это слово как ругательство, – сказал Рейф. – Теперь придется обрушить на твою непутевую голову адское пламя.
– Кто такие «ангелы тропы»? – спросила Джен.
– Волонтеры. Оставляют воду и еду в определенных точках на маршрутах, – объяснил Бёрл. – Безвозмездно. Это припасы для тех, кто совершает долгий переход. Идет пешком две тысячи миль.
– А такие бывают? – спросила Саки.
– Их зовут дальноходами. Большинство волонтеров оставляют им припасы там, куда могут добраться на машине. А эти упертые и не ищут легких путей, – сказал Бёрл.
– Мы неделю шли с полными рюкзаками, доставляли еду на точку, – сказал один из мужчин. – Только дошли, как разразился шторм.
– У кого-нибудь из вас есть медицинское образование? – обратился Бёрл к новоприбывшим. – Тут у нас роженица.
– У меня. Я Лука, учился фельдшерскому делу, – откликнулся один из ангелов.
Саки поманила фельдшера за собой. Ее мать снова кричала, хотя сейчас ее крик
