- Обстановка совершенно усложнилась, - сказал Ефим.
- Это мы проходили вчера, - ответил я. - Деньги с тобой?
- Здесь. Но нужны гарантии, что они...
- Дубровин одалживает под проценты, значит? Контора разоряется дальше?
- Не ерничай. Деньги непосредственно от меня...
- Давай тогда...
- О господи, - сказал Ефим и вздохнул. - Я не удивлюсь, если однажды на мой стол ляжет милицейский протокол о том, что ты вырвал последний кусок хлеба из дрожащих рук молившей о пощаде многодетной вдовы!
- Не очень-то ты похож на такую вдову, - сказал я. - А Дубровин, что же, действует оперативно сам по себе?
Ефим Шлайн опять вздохнул, покрутил чашкой, взбалтывая бульон, и допил его. В пирожке он выел только печенку, а остатки аккуратно, словно про запас, отложил на блюдечко, при этом обскоблив о края пальцы.
- У меня собственное хозяйство, в том числе и свой информационный источник в здешней спецслужбе. Нечто любопытное появилось и в печати.
- Когда ты настропалился читать по-эстонски, Ефим?
- Отец и дочь Велле...
Дочь Велле поставила передо мной чашку - подумать только! - капуччино. Меня все-таки держали если не за офицера, то за джентльмена
- Марика, - сказал я. - Вы великолепны!
- Это не я, - сказала она мрачно. - Папа варит.
Ефим подождал, пока Марика выйдет.
- Полиция задержала в доках, по гостиницам и притонам полтора десятка подозрительных всякого обличья. Печать подает событие как рутинную операцию по профилактике правонарушений... Некая личность, назвавшаяся Чико Тургеневым, по паспорту Вагаршак Овсепян, с группой из четырех человек попала под проверку ночью в гостинице "Палас". Группа имеет хорошие документы. Источник сообщил, что классика русской литературы и его почитателей все же внесли в список подозрительных. Орава раскатывала по городу на "Мерседесе" с калининградским номером. Полиция подозревает, что машина в угоне. Утром запросили ориентировку у рижского и варшавского представительств Интерпола.
- Вот и прекрасно. По местному закону без предъявления обвинения можно задерживать на сорок восемь часов, - сказал я. - Пусть пригласят Чико со товарищи за решетку на те дни, которые известная нам личность проведет в здешних краях. Генерал Бахметьев уезжает, и следом Чико выметается с казенных нар на все четыре...
Ефим Шлайн вскочил и побежал по комнате.
- А если это не основная, а подставная бригада для отвода глаз? И можем ли мы посчитать твою идентификацию Чико стопроцентной? Не получится ли, что, оказавшись в каталажке, твой Тургенев именно оттуда сделает свое гнусное дело с помощью других людей и полиция же обеспечит ему и защиту от нас, и алиби? А ты, Бэзил, напрасно получишь денежки.
- Обрати внимание, ты попрекаешь меня куском не выданного ещё хлеба, сказал я.
Ефим, не умеряя скорости, выбежал за стеклянную дверь к вешалке и вернулся со своим дешевым пальто свиной кожи. Пакет, выуженный из клеенчатого мешка, изображавшего внутренний карман, выглядел подозрительно тонким.
Ефим перехватил мой взгляд.
- Полностью. Эквивалент пяти тысяч долларов в немецких марках крупными купюрами, - сказал он. - Хотя я и вправе отказать тебе в выплате. Это мой источник назвал гостиницу, где Чико устроил логово. Поезжай и любуйся на него на свои, а не на народные!
Я вскрыл пакет и пересчитал деньги. Тщательно и демонстративно, для Шлайна.
- Поеду и полюбуюсь. И ты сам понимаешь, в другом месте. Гостиница "Палас" - промежуточное лежбище... Не из её вестибюля Чико отправится послезавтра убивать Бахметьева. Я могу отсюда позвонить своему источнику? спросил я.
- Это сделает Марика... Марика! Марика!
Он хотел узнать номер абонента.
Ефим и Марика светились от удовольствия взаимного общения. Глядя на парочку, невольно думалось, что они не просто переспали, а пребывают в медовом месяце. Как они поступали с протезами Марики в постели, хотелось бы мне знать?
На курорте в Паттайе, близ Бангкока, двое одноногих, обнявшись, гоняли на одной паре водных лыж. Парочка обедала в пивном ресторане "Слон-Блондин" и раздражающе хохотала... Одноногие перестали быть двуногими после того, как попались на мину-ловушку в бронированном предбаннике сейфовой комнаты алмазной гранильни на бангкокской Силом-роуд. Отбывать срок они начинали в госпитале самой вместительной в мире таиландской тюрьмы Бум-Буд, а подлечившись и получив протезы за счет казны, немного насладились свободой под залог. Прокуратура полагала, что с одной конечностью далеко не убежишь, и совершенно напрасно... Когда я выследил их в Новой Зеландии и вытащил оттуда, моя лицензия "практикующего юриста" стала бессрочной. Как и угроза мести. Отчасти последнее и привело меня к Ефиму Шлайну в тогдашнее советское посольство в Бангкоке...
Я вскользь подумал, что не имею никакого представления об интимной стороне существования Ефима Шлайна. Он не вел разговоров о женщинах, шнапсе, охоте или спорте, не играл в шахматы, как большинство его коллег, во всяком случае, со мной. И это мне нравилось. Но чем же заполнялась его личная жизнь?
- Марика, - сказал я, - номер телефона сорок три восемнадцать двадцать. Попросите хозяина, скажите, что вчерашний гость желает придти ещё раз. Что все приготовлено.
Ефим перестал бегать, пока она разговаривала с Гаргантюа Пантагрюэличем. По телефону, номер которого, я уверен, никакого отношения к логову в лохусальском бору не имел.
- А после обеда у вас считается в котором часу? - спросила Марика. Потом она закончила разговор, положила трубку и, повернувшись к Ефиму, сказала: - Господин Шемякин должен вернуться в пансионат. За ним приедут после обеда, около трех...
- Услышал? - спросил Ефим. - Дополнительная экипировка потребуется?
- Хороший вопрос, - сказал я. - Давно ожидаемый.
Ефим улыбнулся Марике.
- Я принесу ещё пирожок, - оповестила она и выплыла из салона.
- Инвентарь следующий, - сказал я. - Бинокль. Фотокамера с телеобъективом, непременно "Яшиха". Снайперка "Галил", израильского производства, с сошками...
- Почему "Галил"?
- Легко достанешь. Сто пятьдесят штук эстонская армия купила в девяносто третьем. Двадцатизарядная. Тяжелый ствол с пламегасителем и телескопические сошки. Плюс две коробки патронов, мне нужны американские "эм-сто-восемнадцать" или бельгийские "эф-эн" с одиннадцатиграммовой пулей...
- Когда?
- К ночи... Еще не все. Мне нужен швейцарский "ЗИГ-Зауэр пи-двести-двадцать-восемь", двойного действия, тринадцатизарядный.
Ефим что-то рассчитывал на карманном калькуляторе.
- Иное нельзя? Я про парабеллум...
Я не хотел иного. "ЗИГ-Зауэр" ложится в ладонь, как рука любимой девушки. Прицеливание обеспечивается, как говорится, инстинктивно. Кистью чувствуешь цель, словно дотрагиваешься...
- Здесь трудно достать... и дорого обойдется.
- Ефим!
Мне показалось, что он посмотрел на меня без обычной брезгливости.
- Ну, хорошо. Позвони сюда. Я приготовлю.
- Еще момент. Напоминание, - сказал я, не особенно надеясь на хорошие новости.
Ефим перекинул мне на колени компьютерную распечатку:
"О.П. Махмадов - г.р. 1969, м.р. Баку. Херсонское мореходное училище, 1984-89. Бакинский ГУ, юр. ф-т, 1988-93. Москва, Востряковское кладбище, подсобный рабочий ритуальной бригады, 1996-99. Выбыл.
В.В. Вайсиддинов - г.р. 1966, м.р. Баку. Служба в ВС - Тихоокеанский флот, подводник, 1984-87. Бакинский ГУ, физ. - мат. ф-т, 1988-94. Москва, Востряковское кладбище, разнорабочий, гранитная мастерская, 1995-99. Выбыл".
Для себя я отметил, что оба в прошлом морячки, при этом один подводник.
- Только четыре человека катались в "Мерседесе" с Чико? Эстонцы не ошиблись? - спросил я.
Гаргантюа Пантагрюэлевич говорил о шести. Двое исчезли, оставив "мерс" Тургеневу.
- Нет, не ошиблись, - сказал Ефим. - Информация достоверная. А что?
Я снова подумал, как хорошо, что Шлайну не известен мой контакт с Мариной Бургер, второй эстонский муж которой имеет подводный транспортник "Икс-пять".
- Известно обличье свиты?
- Лица славянского происхождения. Все четверо.
Стало быть, юрист и физик, морские волки кавказской национальности, господа Махмадов и Вайсиддинов, чистенькие и свежие из запасника, - вовсе не фантазия Ефима Шлайна, как я гнусновато подозревал. Охотно предъявили паспорта эстонским полицейским где-нибудь в новой гостинице вроде "Вестерн Юнион"... Как просто!
- Эти двое черненьких на распечатке, значит, тоже на работе при Чико Тургеневе? - спросил Ефим. - Такие же литераторы?
- Судя по твоей информации, уже уволены, - буркнул я, но Шлайн, поглощенный видом вплывавшей в салон Марики с пирожками, вряд ли это расслышал.
Я встал и ушел.
На стоянке на площади Выру пришлось доставать запаску и, пачкая дорогие кожаные перчатки, оттягивая брюки на коленях, менять проколотое ножом колесо. Хорошо, что не два испортили. Возмездие носителей белесых бакенбард, которое не заставило, конечно, себя ждать, с этой точки зрения выглядело сдержанным... Наверное, по телефону попросили контору привезти дубликат ключей зажигания. Знать бы, что за контора!
