слишком о вас заботился.
– Лео, да что на тебя нашло? – прошипела Габриэла.
Брат Флориан добродушно рассмеялся.
– Кто знает, что уготовано для нас Господом? Возможно, и эта счастливая встреча не случайно. Может статься, это промысел его, – он переводил взгляд с парня на девушку и обратно. – Касающегося всех нас.
Лео поспешил сменить тему божественного вмешательства.
– Сколько же вы прошли в общей сложности.
Брат Флориан провел ладонью по бритой голове и сощурился на солнце.
– Кажется, я шел примерно три часа.
– Три часа? Кажется, вы не очень подготовились к такому длительному походу.
– Да, похоже, я увлекся. Один раз в неделю нам разрешается выйти на прогулку, поодиночке или в группах. Я всегда брожу один.
Из-за отсутствия волос было непросто определить его возраст, но Лео показалось, что они с монахом ровесники. Парень и представить себе не мог, почему тот проводит жизнь в лишениях, среди чисто мужской компании и без каких-либо контактов с семьей.
– Ну, мы вас и так сильно задержали, – начала Габриэла, бросив взгляд на возлюбленного.
– Спешить некуда, – оборвал ее Лео. – Скажите, брат Флориан, как давно вы стали монахом?
– С восемнадцати, итого, значит, уже лет десять.
– Хотите сказать, вы зря потратили лучшие годы своей жизни?
– Не зря, Лео. Я сильно вырос за это время. До монастыря я был совершенно потерянным. Я баловался наркотиками, часто напивался, и у меня было много… много женщин, если вы понимаете, о чем я.
Он кивком попросил зардевшуюся Габриэлу его простить.
– И все же я был неполноценен. Не чувствовал радости. Мне нужно было обратиться к Богу.
– Нельзя ли было просто ходить в церковь раз в неделю, как все мы? – Лео пинал камушки носком ботинка.
– Покаяние – это больше, чем признание своих грехов и молитвы о прощении. Нужно быть готовым отречься от самого себя, от прежнего, грешного себя, чтобы родиться заново и жить во Христе.
Монах накинул на голову капюшон и слегка поклонился.
– Прощайте и спасибо за воду. Благослови вас Господь.
Парень и девушка смотрели вслед его светлой фигуре, удаляющейся по пыльной дороге. Лео обнял подругу за талию.
– Я уж думал, он никогда не уйдет.
Он поцеловал Габриэлу в губы, но они оставались напряженно сжатыми. Она мягко оттолкнула его и посмотрела вслед Флориану.
– Думаешь, с ним все будет в порядке?
– Должно быть. За ним ведь присматривают оттуда, – ответил парень, указывая на небо.
– Не могу себе даже представить такую жизнь, понимаешь?
– Он сам ее выбрал. Никто не принуждал его.
– А что, если это и правда единственный путь попасть на небеса? Ты слышал его, Лео? Все мы грешники. Что, если мы сделали недостаточно, чтобы доказать Господу свое раскаяние? После того, чем мы занимались на этом покрывале, нас навечно сошлют в ад. С чего Богу пускать нас в рай, если там есть такие, как Флориан, посвятившие всю жизнь служению ему? Мне так страшно, – она прислонилась головой к его груди.
Лео гладил девушку по волосам, гадая, как они могли за полчаса докатиться от страстного подтверждения своей помолвки до разговоров о вечном проклятии.
– Тебе абсолютно не о чем волноваться, Габриэла. Ты самая милая, самая добрая девушка на свете. Смотри, как ты заботилась о монахе. Накормила и напоила его. Если кому и надо беспокоиться, то мне. Я только и мечтал поскорее от него избавиться. Богу это вряд ли по душе, – пытался он убедить невесту.
– Думаю, мне нужно завтра сходить на исповедь. Пойдем вместе?
Лео не считал, что они в чем-то согрешили, но все же согласился.
– Если ты так хочешь, – ответил он, притянув ее к себе и поцеловав в макушку.
17
Они прибыли домой в сумерках. Грязные, измотанные, они едва не валились с ног от усталости. Лео снял с лошадей упряжь, расчесал их особенно тщательно там, где шкуры примялись под седлами, и, наконец, отвел в стойло. От спины и боков освобожденного от сбруи Дьябло валил пар. Конь наклонил голову и принялся жадно глотать воду.
Габриэла вытянула руки над головой.
– Не знаю, откуда он черпает столько энергии, – сказала она, с трудом подавив зевок.
– Пойдем в дом, – позвал ее Лео, повесив седла на ограду, – поделимся прекрасными новостями с мамой и папой.
– Думаешь, они будут рады? – девушка покрутила кольцо на своем пальце.
– Мама выбрала тебя в снохи, когда тебе было всего пять лет.
Когда парень и девушка вошли на кухню, Фелипе дремал в кресле. Марисса приложила палец к губам.
– Шшш, пусть отдохнет. Он совсем без сил. Обрезал оливковые деревья, а это работа не из легких. Хорошо провели день?
Лео стиснул руку Габриэлы.
– Покажи ей.
Девушка подняла руку и пошевелила пальцами. Бриллиантовое кольцо засверкало, отражая свет зажженной свечи, оставленной на столе.
– О боже мой! – воскликнула Марисса. – Это просто чудо. Фелипе, – она принялась трясти мужа за плечо. – Проснись, это нужно отпраздновать! Скорее принеси нам вина из погреба.
Филипе, с трудом приходя в себя, принялся тереть глаза, а вслед за ними и виски.
– О чем это ты говоришь?
– Мы с Габриэлой решили пожениться, – объявил Лео, протягивая ему руку девушки, на которой красовалось доказательство обручения.
Фелипе взял ее пальцы и, прищурившись, медленно кивнул.
– Поздравляю, дорогая Габриэла! Вы осчастливили нас всех этим решением.
Он поднялся с места, чтобы расцеловать будущую сноху в обе щеки и одобрительно похлопать сына по спине.
– Вина, Фелипе, сейчас же! – скомандовала Марисса, поставив на стол четыре стакана.
– Видишь? – сказал отец, указывая пальцем на жену. – Вот что тебя ждет.
В дверях появился Матео с сонными глазами и взъерошенными волосами:
– Лео, я рисовал бабочек, – объявил он, прижимая к груди альбом.
– Посмотри, как получилось?
– Дай-ка сюда, малыш.
Старший брат внимательно рассмотрел довольно неловкие наброски.
– Очень многообещающе, Матео. Кстати, почему бы нам завтра не устроить охоту на бабочек?
– Было бы здорово. – Мальчик развернулся и направился к лестнице, но, передумав, остановился. – Она согласна, Лео?
Каменные стены отразили бархатистый смех Габриэлы.
– Я согласна, малыш. Как же я могла отказаться от предложения стать сестрой такого чудесного мальчугана?
Фелипе подлил жене вина и вопросительно взглянул на пару влюбленных, которые не расцепили рук даже за столом. Оба одобрительно кивнули.
Марисса устроилась за столом с блокнотом и ручкой.
– Пора нам начать все планировать, – сказала она. – Габриэла, завтра утром я загляну в пекарню, чтобы поговорить с твоей мамой. Еще ведь не очень поздно? Вы не слишком устали? – она откинулась в кресле и рассмеялась. – Конечно, не поздно. Все равно ты сегодня, скорее всего, не уснешь. Не каждый же день обручаешься с самым красивым и завидным холостяком во всей деревне.
Она ущипнула сына за щеку, словно тот был упитанным малышом.
– Береги ее, слышишь меня? Позже проводишь ее домой и убедишься, что она зашла в свою дверь в целости и сохранности.
Лео поерзал на своем стуле.
– Ммм… Я думал, Габриэла может остаться на ночь со мной. Это же нормально, да?
Ответом ему был увесистый подзатыльник.
– Прояви уважение к свое невесте, Лео.
