Спокойной ночи - Алексей Редькин

Уже было довольно темно. Понятия не имею сколько времени сейчас.

– Сора, ты знаешь сколько сейчас времени?

Он отрицательно покачал головой.

Водитель приехал через пятнадцать минут. Это по словам Соры. Мне же казалось, что я жду ужасно долго – время тянулось как резина.

Мы сели в машину и поехали. Всю дорогу я был на иголке. У меня появилась возможность получить то пианино сегодня и потому мне нужно получить его именно сегодня.

Как на зло это было временем пробок. И вроде всю дорогу нам везло и в крупного застоя на нашем пути не было, но только мы уже въехали на нужный нам район, как оказались в громадной пробке. Это была прямая дорога – светофор еле-еле виднелся вдали. Мы тут на долго.

Я очень нервничал и не мог понять что же делать, но тут я сообразил, что пешком до туда будет проще добраться.

– Сора, выходим.

Мы выбрались из машины. Сора попросил водителя подъехать к нужному месту.

Я рванул вперёд. Я очень сильно надеялся успеть. Я не могу опоздать!

Преодолев несколько поворотов и чуть не попав под колёса, перебегая дорогу, я уже оказался буквально за углом магазина. Пот лился, лёгкие бешено сокращались, а сердце стучало что есть силы.

Я завернул и…

Ч-ч-что…

От прошлого, которое нам лучше забыть, часто остаются некоторые осколки. Зачем они нужны? Уж точно не для того, чтобы собрать всё заново – нет, нет и нет. Осколки прошлого – выбор. И зависимо от того, какой же мы сделаем выбор, зависит пойдём ли мы дальше или же сами себя погубим.

Что же это за выбор? Выбор: выбросить осколок в бездну прошлого или же забрать его. Забрать осколок будет не просто – это ловушка. Он будет убегать от тебя, пока ты будешь пытаться поймать его. И знаешь что самое интересное? Ты не сможешь его поймать. В конце концов он сам прыгнет в пропасть, стараясь утащить на дно и тебя.

Языки пламени… Ужасающие облака заполняли всё помещение изнутри. Горело абсолютно всё. Голодный огонь не жалел ничего. Он разъедал всё, что там было.

Пианино… Оно стоит там за окном, всё в пламени. Оно умирает. Я слышу как оно кричит и молит о помощи!

Дым захватывает помещение. От пианино остаётся только невнятный печальный очерк. За сгорающим до основания пианино сидит мать и продолжает играть. Я не слышу мелодию, но знаю, что она грустная. Она о боли. Боль и смерть переполняет помещение за окном.

Прозвучал пронзающий вопль. Он донёсся оттуда! ЧЁРТ-ЧЁРТ-ЧЁРТ!!!

Я мигом подбежал к двери и потянул. Заперто! Я потянул ещё пару раз – без результата. Срочно я всмотрелся во внутрь. Висел такой плотный чёрный дым, что ни черта не видно!

Я всматривался, стараясь хоть что—то увидеть и… Мужчина выскакивает из дыма и врезается в стеклянную дверь. Уродливые ожоги на его лице и теле приносили ему чудовищную боль. Он постарался открыть дверь, но у него ничего не вышло.

– Помогите! – вопя он молил о помощи.

Он начал стучать кулаками по стеклу. Он треснул руками по стеклу в двери, оно треснуло и куски стекла полетели в мою сторону. Немного, но я успел отвернутся. Когда, я развернулся, то обгоревший человек уже пытался вылезти через разбитое стекло. Я схватил его за подмышки и вытащил наружу.

– П-пожар?! – крикнул Сора.

Я схватил раненного и попытался оттащить его в сторону от горящего здания.

– Скорая и пожарные скоро будут, – сообщила подбежавшая девушка.

Ожоги выглядели серьёзно. Мужчина был без сознания.

– Поскорей бы.

Я посмотрел на Сору. Он стоял напротив окна горящего здания и смотрел во внутрь.

– Сора! – крикнул я ему.

Парень развернулся и подбежал к нам.

Он осмотрел обгоревшего.

Через минут, наверное, пять приехали пожарные и полиция. Медики забрали потерпевшего и осмотрели нас. Пожарные взялись незамедлительно справляться с пожаром.

Ч-ч-что… Почему? Почему… Почему?!

Было сложно переварить происходящее. Весь этот ужас, это… это…

Я заплакал. Мне ничего не оставалось, кроме того, чтобы просто заплакать. Слёзы просто лились по моему лицу, скатывались по подбородку и утекали прямо под одежду. Я просто закрыл глаза руками и заревел.

Сора обнял меня.

Вечера, как тот, не дают ни намёка на приближающийся ужас. Дряхлые, подобные терновым ветвям, руки смерти достают тебя, напав со спины неожиданно, чтобы шанса сбежать от них у тебя попросту не было. Но самое страшное, что ветви эти не хватают тебя. Они пролетают мимо тебя и хватают то, что дороже тебе больше всего. Ты смотришь на то, как смерть разрывает в клочья твою главную ценность и не можешь сделать ничего. Затылком ты чувствуешь, как сморщенное, растянутое лицо чудовища свисает над тобой с жуткой натянутой гримасой чистой радости.

Когда остаются лишь осколки, бесконечно длинные руки уходят назад, не забыв оставить на твоём теле пару шрамов.

Уходит ли чудовище после этого? Нет. Вместо этого оно смотрит на твои страдания, питается ими и, самое главное, ждёт, когда ты возьмёшь в руки оставшийся осколок. Осколок прошлого, который ты будешь изо всех сил стараться сохранить – главное лакомство для того, кто сидит у тебя за спиной.

Я ждал возвращения родителей. Мне было страшно. Было понятно, когда они придут, мне несдобровать. Поэтому я спрятался под одеялом. Одеяло было моим единственным местом, где ничто меня не достанет. Под одеялом я не способен никого увидеть, значит и меня не видно тоже.

Пускай под пеленой я был в безопасности, но я чувствовал, что нечто произошло. Шоркающий звук тормозящего автомобиля, свист и жуткий грохот раздавались где-то так далеко, но так громко, что даже самое уютное одеяло мира не способно тебя от него защитить. Собирать осколки стёкол бессмысленно, свернуть назад уже невозможно. И вот уже монстр позади тебя раскрывает свою пасть во всю ширину и с довольной улыбкой глазеет на тебя. Он гордится своим поступком и теперь с нетерпением ожидает твоего хода.

Мамина мелодия больше не звучит, родной дом больше не роднит, а счастье больше не делает тебя счастливым. Тогда…