руки! – воскликнула она.
Паулина улыбнулась:
– Вот видишь? Расхламление почистило твое сердце! И теперь в твоей голове есть место для новых идей.
Пока Йоханна не передумала, Паулина написала кому-то на WhatsApp.
– Мой дядя самый лучший в мире риелтор, – объяснила девушка. – Он обязательно найдет для тебя что-нибудь подходящее. Тут я хоть свою фирму на кон поставлю!
Йоханна чувствовала, что немного не успевает за событиями, но, наверное, так даже лучше – действовать, не дожидаясь, когда подступят страх и сомнения.
Риелтор. Почему бы и нет?
– О! Он уже ответил. Дядя Генри спрашивает, может ли он завтра забежать к тебе после обеда? Удобно будет?
Удобно, конечно! Ведь у нее нет сейчас никаких обязательств.
– Да! – ответила Йоханна. – Я буду дома.
Инес, ты была права. Дневник мне очень помогает облечь в слова и оставить позади груз прошлых лет.
Но я еще не обо всем тут написала. И даже если я уже внутренне давно приняла тот эпизод моей жизни, я все равно считаю нужным описать его.
Это произошло в один из дождливых октябрьских дней. Несколько дней после моего дня рождения и годовщины нашей свадьбы (я не хочу больше вспоминать этот день) я была в ужасном настроении и чуть не разрыдалась в супермаркете только потому, что там не было карамельного мороженого. Можешь себе представить?
Села в машину и решила ехать куда глаза глядят. Только не домой, в тюрьму моего брака.
Я поняла, что нам с Рене надо расстаться, если я не хочу, чтобы мне стало еще хуже. Так что я все же поехала домой. Но не для того, чтобы там остаться, а чтобы собрать свои вещи.
Я собиралась рассказать Рене о своем решении, как только он придет с работы. Сообщить ему, что я устала и хочу уехать. И хочу развестись.
Но именно в тот день пришло подтверждение его диагноза. И ничего нельзя было с этим поделать. Смертный приговор.
Разумеется, я не сказала Рене о своих планах и тихо распаковала вещи. В радости и горе, как я обещала. Даже если бо́льшую часть своих обещаний – особенно те, которые про верность, – он сам давно уже нарушил, я собиралась сдержать свое слово. Мне предстояло пережить с ним вместе эти трудные дни.
Врачи давали ему максимум шесть месяцев. В реальности они превратились в восемь с половиной.
Слишком мало времени, если дальше не дано жить. И слишком долго, если делаешь что-то только из чувства долга…
Теперь это позади. И я начинаю все с белого листа. Можешь представить, какое это волнующее ощущение? Паулина, девушка, которая помогла мне избавиться от ненужных вещей (она бы тебе понравилась), порекомендовала мне одного риелтора. Самого лучшего, как она обещала. Ведь он ее дядя. Но будь он хотя бы наполовину такой же профессионал в своем деле, как она в своем, то мне уже подойдет.
Инес, как же я благодарна тебе за дневник. Ты даже не представляешь, как ты мне помогла! Твой подарок помог мне проработать в себе годы моего брака. Я наконец поняла, как так вышло, что я стала такой, какой стала. Точнее, какой была еще совсем недавно. Я не хочу оставаться такой! И сейчас я чувствую в себе готовность взять свою жизнь в собственные руки. Пора!
– Добрый день, госпожа Ландграф! Мы договаривались на сегодня, меня зовут… Секундочку, не верю своим глазам! Неужели это ты, Йо?
Уже давно никто не называл ее так, если не считать письмо от Инес. В первую секунду Йоханна даже не поняла, что это к ней обращаются. Она была Йо в совсем другой жизни.
Но все равно она тут же узнала его по голосу и по манере, с которой он произнес это ее подзабытое имя. Да и не очень сильно изменился он за эти годы. Ладно, в темных волосах появились седые пряди, а вокруг дружелюбных глаз разбежались морщинки, какие бывают от улыбок. В остальном он остался таким же. Даже прическа не изменилась: короткая стрижка, не слишком модная в конце восьмидесятых, зато очень модная теперь. И ведь при этом он никогда особо не следил за модой. Считал, что одежда должна быть практичной и функциональной. Стандартный набор – брюки карго и футболка, и в этом он также остался верен себе. Единственное – добавил пиджак спортивного кроя, возможно, чтобы придать себе чуть больше солидности. И он отлично в нем выглядел.
– Ты меня не узнаешь? – спросил он, смущенно подняв брови.
– Конечно узнаю! – поспешила ответить Йоханна. – Вот это да! Я уж точно не рассчитывала увидеть тебя, Генри.
Он ухмыльнулся. В той самой лишь ему присущей манере, которую Йоханна считала совершенно неотразимой. Тогда, лет тридцать назад, он улыбнулся ей в студенческой столовой, и она готова была моментально в него влюбиться, хотя не знала ни его имени, ни факультета, на котором он учился. Спустя короткое время она, разумеется, все выяснила. Он изучал психологию, и звали его Генри. Генри Ларсен. Ей бы и в голову не пришло, что он когда-нибудь позвонит в ее дверь. Даже тогда, когда Паулина назвала его имя. И вот перед ней «ее» Генри, а не «дядя Генри».
– Ты не пригласишь меня?
Только сейчас Йоханна заметила, что так и не впустила его в дом. Вцепилась правой рукой в ручку двери и перегородила проход, как будто готовилась в любой момент захлопнуть дверь. Сколько времени она уже так стоит: три секунды или тридцать? Три минуты? Еще дольше? Она потеряла чувство времени. В любом случае дольше, чем нужно, чтобы остаться в рамках хорошего тона.
Быстро сделала шаг в сторону, изобразив приглашающий жест.
– Забегай! – попробовала сказать весело. Но была слишком сбита с толку, чтобы шутить. – Прости, я совсем растерялась, – оправдываясь, добавила она. – Совсем не ожидала увидеть тебя в роли дяди Паулины.
– Я тоже не думал, что ты будешь моей клиенткой. Моя племянница дала контакты… Я даже не знал, что у тебя теперь фамилия Ландграф. И… – Он замялся. – И что у тебя умер муж, это ужасно. Прими мои соболезнования.
Йоханна вздохнула. Генри и не подозревал, что творится у нее внутри. Его, собственно, это мало касалось независимо от того, насколько близко они когда-то были знакомы. Интересно, что бы Генри подумал о ней, если б прочитал ее мысли?
– Спасибо большое… Но,
