объятиях и его, и мисс Вурц. Ступив в проход, Джек заметил, что Каролина посылает в камеру воздушный поцелуй и произносит шепотом имя «Уильям» (Джек прочел по губам).
Джек принял «Оскара» из рук Кевина Спейси и встал к микрофону – ровно на тридцать пять из положенных сорока пяти секунд, загладив таким образом вину Педро Альмадовара, который благодарил Деву Марию Гваделупскую, Деву Марию Ла-Кабесскую, Священное Сердце Пресвятой Девы Марии и всех прочих, живых и мертвых. Джек, разумеется, сказал спасибо своей учительнице, мисс Каролине Вурц, – он знал, что в этом случае операторы покажут ее крупным планом; мистеру Рэмзи, Ричарду, Бешеному Биллу и всем-всем из компании «Мирамакс». Джек отметил, что глубоко благодарен покойной Эмме Оустлер за все, что она сделала для него, а еще сказал спасибо ее матери Лесли (главным образом потому, что знал, в какое бешенство придет блондинка) за помощь в работе над сценарием. Напоследок он поблагодарил Мишель Махер за то, что она провела бессонную ночь у телевизора. Джек, конечно, надеялся, что ее «как бы молодой человек» смотрит телевизор вместе с ней – он обязательно приревнует Мишель, и они поссорятся.
Он, конечно, проговорил бы все сорок пять секунд, если бы ему так сильно не хотелось в туалет. Покинув сцену вместе с Кевином Спейси, он столкнулся с Мелом Гибсоном – тот вручал приз за лучший сценарий (присужденный «Красоте по-американски»). Том Круз, сам бывший борец, попытался отобрать у Джека «Оскара» за сценой; все могло кончиться очень печально – так срочно Джеку нужно было в туалет. Еще ему что-то сказал Клинт Иствуд, вроде «молодец парень», но Джек знал – он не может доверять своей памяти насчет таких моментов; все, что чрезвычайно для него важно, он не в силах запомнить как следует.
Джек никак не мог найти туалет; за сценой появился Алан Болл с «Оскаром» за сценарий «Красоты», Джек поздравил его. «Отличная работа, приятель», – сказал Мел Гибсон, но кому, Джеку или Алану? Вот такая она, жизнь, – весь вечер ждешь, и на тебе, все кончено за одну минуту.
Наконец Джек нашел желанную дверь. Облегчение сменилось смущением – Джек еще ни разу не ходил в туалет с «Оскаром» в руках. Лесли Оустлер хотела унизить его приз, назвав статуэтку «лысым, золотым и голым мужиком, который якобы держит в руках меч, но я совсем другого мнения»; Джек же решил, что «Оскар» куда длиннее самого длинного порнопениса и куда тяжелее. Он никому не пожелал бы пи́сать с таким предметом в руках.
Он чувствовал себя так же неудобно, как четырехлетний сын Марии Лизы, который написал в карман горнолыжной куртки в отеле «Торни». Джек никак не мог принять нужную позу. Сначала он попробовал зажать «Оскара» под мышкой – получилось не очень. Но когда ты выиграл своего первого «Оскара» и хорошо понимаешь, что, возможно, он у тебя не только первый, но и последний, не очень хочется ставить его на пол мужского туалета – равно как и зажимать его между подбородком и верхней частью писсуара.
Слава богу, он тут хотя бы один и никто не видит, в каком он дурацком положении, подумал Джек. Как бы не так – едва подумав об этом, он заметил у дальнего конца писсуарной стены человека. Незнакомец только что закончил свои дела и никак не мог не заметить, как Джеку не удается закончить свои.
Незнакомец был широкоплеч, с фигурой тяжелоатлета и челюстью, которую не сломаешь. Джек не узнал его сначала, не вспомнил, что экс-бодибилдер вручал один из призов. Но как только гигант заговорил, Джек тут же опознал его неподражаемый австрийский акцент.
– Ну что, подержать его тебе? – спросил Арнольд Шварценеггер.
– Нет, спасибо, сам справлюсь, – сказал Джек.
– Боже мой! Я надеюсь, он имел в виду твоего «Оскара»! – воскликнула мисс Вурц, когда Джек пересказал ей свои туалетные злоключения.
Еще бы, конечно, Арнольд имел в виду «Оскара» – он такой вежливый! Невозможно даже вообразить себе, что будущий губернатор Калифорнии предлагал Джеку подержать его пенис.
За сценой все стояли на ушах; в очередной рекламный перерыв Джек вернулся на свое место рядом с мисс Вурц, он боялся оставлять ее без присмотра. Чего доброго, начнет расспрашивать Харви про его лучшие бои или, хуже того, в зале отключат электричество и мисс Вурц перенесется во времени в пещеру летучих мышей в Королевском музее Онтарио! Но церемония близилась к концу; «Глотатель» выиграл свой единственный «Оскар». Героиней вечера была «Красота по-американски», но и Джек с Эммой не подкачали.
Мисс Вурц выразила Джеку свое удивление, что на балу Совета директоров не танцуют. Но ведь на самом деле это традиционный торжественный ужин после окончания церемонии, он просто так называется! Сколько Джек ни старался, он не мог убедить учительницу, что «бал» – приемлемое обозначение такого мероприятия; впрочем, ему было плевать. Он был просто счастлив.
Они ужинали за одним столом с Мерил Стрип, та привела с собой дочь. Джек сразу заметил, как заработала мысль мисс Вурц: черт, да перед ней же та самая женщина из «Выбора Софи», да с живым ребенком! Джек тут же вызвал Эрику, и та утащила их на другой прием – кто знает, что было бы, успей Каролина обратить свою мысль в слова!
Из «Шрайна» они отправились на вечеринку журнала «Ярмарка тщеславия» в Мортонс; Эрика как-то их провела. Джек помнил, как долго им с Эммой пришлось ждать в прошлый раз, когда он не выиграл «Оскара». Но если ты победил, оказывается, другое дело! Водитель лимузина спустил стекло, помахал оттуда голым, лысым и золотым мужиком, и парковщики немедленно организовали им подъезд к дверям. Перед ними прибыл среди прочих Хью Хефнер, наверное, он обогнал их, потому что не заглядывал в «Шрайн». С хозяином «Плейбоя» были знаменитые близняшки Сэнди и Мэнди.
Мисс Вурц воспламенилась.
– Что этот грязный старик делает с этими красавицами? – спросила она Эрику и Джека.
Джек прошел мимо Роба Лоу, Майка Мейерса и Денниса Миллера; те разговаривали о чем-то, но, заметив Джека, замолчали. Он знал, что, когда мужчины замолкают в его присутствии, это значит, они говорили о «женской стороне» его личности. А он просто шел в туалет –
