НЕОБЫКНОВЕННЫЕ СТРАДАНИЯ ДИРЕКТОРА ЗАВОДА
Просматривая утреннюю почту, директор Горьковского автозавода натолкнулся на письмо, полное оптимизма.
"Дорогие товарищи, - читал он. - Для большевиков нет ничего невозможного, и вот мы решили своим рабочим коллективом в сезон 1933 года выработать сверх плана 10 тонн арбузного цуката не дороже 4 рублей 50 копеек за килограмм, являющегося в нашей кондитерской промышленности прекрасным предметом ширпотреба..."
- Что это такое? Иван Васильевич, зачем вы мне это дали? При чем тут наш завод? Это, наверно, адресовано в какой-нибудь верховный кондитерский трест. Давайте следующее письмо.
"Наша республика - бывшая царская колония... При царизме в Дагестане не было ни одного исследовательского учреждения, теперь - десятки..."
- Хорошо, а при чем тут мы?
"Конкретной задачей нашей Дербентской опытной станции по виноградарству и овощам является доведение дешевого и хорошего качества винограда до рабочего стола..."
- Иван Васильевич, что вы со мной делаете? Я же не против доведения винограда до стола. Пусть производят свои головокружительные опыты. Но какое это имеет отношение к производству автомобилей?
- Вы прочтите до конца. Там дальше есть и про автомобили.
- Где?
- А вот: "...Дагестан по богатству природных условий может быть назван советской Калифорнией..."
- Это какая-то глупая география!
- Они всегда начинают с географии. Вы слушайте: "...Огромным злом является малярия. Единственное спасение от малярии - это выехать ночью, когда появляется комар, из малярийной местности в город, где больше принято профилактических мер..." Видите? Мы уже дошли. Вые-хать! А на чем выехать? На извозчике от быстроходного комара не убежишь. Нужен автомобиль.
- Да, но ведь с малярией борются другими средствами. Что-то я помню, хинизация, нефтевание водоемов...
- Теперь это уже отменено. Директор станции товарищ Улусский считает, что от малярии можно спастись только на автомобиле. Понимаете?
- Не понимаю.
- А между тем все очень просто. Они предлагают нам, хотят, так сказать, довести до нашего стола один вагон ранней капусты, один вагон ранних томатов и один вагон винограда и взамен просят один автомобиль.
- Знаете что, - мрачно сказал директор, - доведите это письмо до мусорной корзинки.
В кабинет вошел курьер и, странно улыбаясь, поставил на стол тяжелый ящик.
- Цукаты, - сообщил секретарь кратко.
- Какие цукаты?
- Арбузные. Вы же только что читали: являются прекрасным предметом ширпотреба. Где первое письмо? Вот видите: "Посылая одновременно вам образцы нашей продукции, просим обсудить наше предложение". А предложение вы знаете. Они - Дубовской арбузопаточный завод-совхоз - нам десять тонн чудного цуката, этого роскошного ширпотреба, а мы мм... шесть автомобилей.
Через час начался прием посетителей.
В дверях сразу же застряли три человека: двое штатских и третий тоже штатский, но с морским уклоном в одежде. На нем был черный пиджак с золотыми торговыми пуговицами. Произошла короткая схватка, в результате которой усеянный пуговицами морской волк был отброшен в переднюю, и перед директором предстали двое просто штатских. Они были возбуждены борьбой и начали, задыхаясь:
- Мы из Ленинграда, - сказал первый штатский.
- От Государственного оптико-механического завода, - сообщил второй.
- Это товарищ Дубно, помощник директора, - представил первый.
- Вот товарищ Цветков, секретарь комитета ВЛКСМ, - представил второй.
- Мы вам два звуковых киноаппарата последней конструкции инженера Шорина для культурного обслуживания рабочих и ИТР, - начал первый.
- А вы нам два автомобильчика, - закончил второй.
- Уходите, - кротко сказал директор.
- Нас прислал треугольник.
- Все равно уходите.
- А автомобильчики?
- Я вам покажу автомобильчики! Знаете что? Поезд в Ленинград отходит ровно в восемь. Не опоздайте.
На пороге кабинета сверкнули золотые пуговицы.
- Я - Гнушевич, - сказал вошедший.
- Что?
- Гну-ше-вич. Из Черноморского управления кораблевождения. Нашему управлению кораблевождения стало известно, что ваш комсостав страдает от отсутствия часов. И вот управление кораблевождения считает своим долгом моряков, хранящих славные традиции управления и кораблевождения, обеспечить весь автозаводской комсостав импортными хронометрическими часами системы Буре. Управление кораблевождения...
- Подождите, у меня головокружение.
- Управление кораблевождения...
- Что вам надо?
- Три машины, - застенчиво прошептал Гнушевич, - три крохотных машинки. Они у вас так здорово получаются.
Директор поднялся и исторг из груди глухой звук, что-то среднее между "брысь" и "пошел ты со своими машинками, знаешь куда!"
- Спокойно, - сказал Гнушевич, выбегая из кабинета, - я не спешу.
На производственном совещании директора постиг новый удар. Во время рассмотрения вопроса о работе малого конвейера в комнату ворвался молодой энтузиаст из завкома. Щеки его пылали. В руке он держал письмо.
- Товарищи, необыкновенно приятное известие! Севастопольский институт физических методов лечения хочет изучить наши организмы. Да, да. Он проявляет исключительный интерес к исследованию физического состояния рабочих автомобильного производства. Так они пишут. Именно автомобильного. Они хотят установить систематическое наблюдение за изменениями, происходящими в организмах наших ударников. Ура! И вы знаете, они отводят нам у себя в санатории пять постоянных коек. Совершенно бесплатно! Ура!
- А автомобили они просят?
- Нет.
- А ты посмотри хорошенько там, внизу...
- Да, просят, - пробормотал энтузиаст. - Две штуки.
- Нас не любят бескорыстно, - промолвил директор со слезами на глазах, - нас любят только по расчету.
Когда он проходил по коридору, к нему подошел неизвестный гражданин и, таинственно шевеля усами, спросил:
- Вам не треба ширпотреба?
Директор молча пихнул его локтем и прошел дальше.
Он уже садился в автомобиль, чтобы ехать домой, как ему подали телеграмму и маленький розовый конвертик. Телеграмма была такая:
"Вперед светлому будущему шлите одну машину расчет возможности пятьдесят процентов продуктами Алма-Ата Райпартком".
Директор уронил телеграмму и бессильно повалился на сиденье автомобиля. Только через несколько минут он вспомнил про конвертик. Там была записка. Она благоухала.
"Я люблю вас. Вы такой интересный, непохожий на других директоров. Буду ждать у почтамта в шесть часов. В зубах у меня будет красная роза. Придете? Приходите! Ваша Женевьева".
А было как раз шесть часов. А путь как раз пролегал мимо почтамта. А чужая душа - потемки. А сердце - не камень. А директора - тоже люди. Так устаешь от бездушного отношения. И мы же, в общем, не монахи, так сказать, не игумены. А тут, кстати, весна, и вскрываются реки, и гремит лед, и дует какой-то бешеный ветер. И директор попросил остановиться у почтамта.
На ступеньках почтамта с красной бумажной розой в перламутровых зубах стоял Гнушевич.
Уносясь в пепельную весеннюю даль, директор долго еще слышал позади топот и страстные крики:
- П-с-с-с-т! Подождите! Полное великих традиций управления и кораблевождения, наше управление кораблевождения...
"И я поверил, - думал директор в тоске. - Тоже. Ария Хозе из оперы Бизе. Так мне и надо".
Вечер прошел сравнительно спокойно. Одна из фабрик Москвошвея дозналась, что рабочие и ИТР автозавода сильно "обносились", и по доброте душевной предлагала шефство, - конечно, не даром, а, так сказать, в обмен на... Кроме того, на кухне поймали представителя Сормовской судоверфи, который за автомобиль предлагал буксирный пароход. Только и всего.
Зато в два часа ночи в директорской спальне со звоном вылетела рама, и на подоконнике контражуром обрисовалась фигура человека.
Директор выхватил из-под подушки револьвер.
- Не надо, - сказала фигура. - Не стреляйте в меня. Выслушайте сначала стихи. Я член горкома писателей.
И он закаркал, как радио в час "рабочего отдыха":
Шуми, шуми, железный конь.
Пылай в конвейере, огонь!
Лети, мотор, в час по сто миль...
- Я вижу, вам автомобиль? - спросил директор, невольно впадая в размер стиха.
- Да, - удивился поэт. - А что?
- Стреляю, - чопорно ответил директор.
- А вот не надо! - сказал служитель муз, поспешно выпрыгивая на улицу.
Наутро директора посетил кошмар. Привиделись ему тридцать три пожарных и с ними дядька-брандмайор. Они покачивали медными касками и несли совершенную уже чушь:
- Вы нам автомобильчик вне плана, а мы вам пожарчики будем тушить вне плана, вне всякой очереди!
К директору вызвали врача.
- Что с вами такое? - спросил врач.
- Да понимаете, - заволновался директор, - каждый выпущенный автомобиль распределяется в строго централизованном, плановом порядке... А тут всякие типы...
