каждые пять лет вакантное… Без средств, потому что у нас никак это сделать не получится, как и везде, не только у нас, впрочем. Хотя, я слышал, что в Швеции, толи в Швейцарии…
–Для нас разницы нет.
–Я тоже так думаю. Словом, я слышал, что там правительство городским транспортом на работу добирается.
–Но то, пожалуй, уже юродство, – снова не преминул вставить свое замечание Дмитрий Сергеевич, одними глазами хитро улыбаясь при этом, как будто что-то замыслив.
–Бог с ней, со Швецией! – рассудил Данил. – Я говорил о том, что мне было нужно и, чего я собирался достичь…
–Ага, ну-ну.
–Ни-ни-ни, Дмитрий Сергеевич, пожалуйста, не торопитесь в своих суждениях на мой счет, прошу вас, не обижайте меня; никакому современному просвещению места в моих словах не могло оказаться. Уверяю вас, всей этой мотивационной ереси не было и духу в моей стратегии, потому что… Ну в самом деле, ну ведь это странно! Дмитрий Сергеевич, я нахожусь в решительном недоумении, может, вы объясните мне, как избитые, рядовые понятия, сплошь общие места, причем, пошиба исключительно неприличного, вдруг в современном человеке такую безграничную доверенность сыскали? Неужели, спрошу я вас, неужели в нас совсем не осталось остроумия и… вкуса, в конце концов? Я не понимаю, почему в своем развитии мы движемся назад, а не вперед? Почему это унизительное слово «цель» собою напрочь вытеснило благородную «идею», почему поклонение деньгам, это беспрерывное и бесконечное о них думание теперь принято считать делом полезным, а не делом… постыдным? Как хотите, а я не понимаю…
–Думаю, все дело в воспитании…
–Не в бровь, а в глаз, как говорится! Дмитрий Сергеевич, с вами, как с самим собой разговариваешь.
–Ну… – От вновь полученной похвалы потребность говорить в Пряникове возросла еще больше. Он и поспешил вставить свое словцо, но был перебит, к великому своему неудовольствию; он хотел ущипнуть здесь молодого человека упоминанием о женитьбе на деньгах, но не успел вставить и слова.
–Вздор, – в свою очередь тоже торопился высказаться Данил, – вздор, я не хотел и думать в этом направлении, до поры. Деньги! Где бы взял? Заработал бы. Нашел бы как заработать честным путем.
–Ну, знаешь ли, заработать сумму «достаточную» для такого предприятия и по-честному в нашей стране… – скучным голосом, как бы в отместку, за то, что был перебит, как-то подчеркнуто равнодушно замямлил Пряников.
–Украл бы! – вдруг отрезал Данил.
–Вот, это уже другой разговор! – даже подскочив на стуле от удивления, подхватил Дмитрий Сергеевич, обнаруживая всем своим видом теперь уже натуральный интерес к беседе.
–Я и сам думал, что без воровства не обойтись будет, лишь попробовать думал, авось…
–Не место, друг мой, в денежном вопросе русскому «авось», – вдруг почувствовав себя совсем в своей тарелке, с переменой климата в разговоре, отвечал Пряников. – У нас, на беду, и украсть по цивилизованному не научились еще, – продолжал он, потирая руки, от удовольствия и с неопределенной улыбочкой на лице. – Ну, ничего, праотцовскою методой, по монголо-татарски, на распил заводиков…
–Что же, можно и на распил, так даже лучше будет, быстрее будет, – насторожившись и оттого опять с вызовом, отвечал Данил.
–Быстрее однозначно, – все с тою же улыбкой согласился Пряников.
–Вы, конечно, с меня смеетесь сейчас? – раздражительно заметил Данил.
–Нет, что ты! – с искренним испугом отвечал Пряников, мигом и начисто прибрав с лица всякую плутовскую черту.
–Вы думаете, эк куда махнул, с правдою!
–А как иначе, а как иначе, Данечка? – торопился Дмитрий Сергеевич умиротворить молодого своего друга…
―Справедливо, Данил Андреевич, изволил рассудить, что без влиятельных покровителей было бы тебе не обойтись, – с выражением умудренного опытом эксперта говорил Пряников, немногим позже, когда была приведена в почин вторая бутылка «напитка народного».
–К самому бессовестному люду был намерен в доверенность войти, потому что мне на самый верх было нужно, – безотчетно для себя попадая в тон собеседника, уже достаточно развязанным языком отвечал Данил.
–А баллотировался бы?..
–Баллотировался бы как все: врал бы безбожно, подкупал избирателей, подкупал бы комиссию… Как видите, Дмитрий Сергеевич, стратегию нарисовал я себе самую обыкновенную: двигаться проторенной дорожкой, не изобретая велосипед.
–Идея? – лаконически и с неменяющимся выражением знатока интересовался Пряников.
–Идея тоже не нова… Вы, Дмитрий Сергеевич, должно быть, не единожды слышали о бомбе?
–О бомбе?
–О бомбе. Отовсюду можно услышать, Дмитрий Сергеевич, и вашего слуха, я уверен, мысль эта, умнею́щая мысль, не могла минуть. У любого прохожего мужика спроси, у супруги мужика, у пенсионера какого – спроси, как страну спасти, в чем выход искать? Один ответ будет – в бомбе. Это мысль народная, Дмитрий Сергеевич, – теперь вы, конечно, поняли, о чем я говорю, – мысль, по которой, нужно собрать всю верхушку, по народному – «шайку», в самом их логове, в Раде, двери запечатать со всех сторон и… – так, чтобы мокрого места внутри не осталось.
–Ну, эта мысль, может быть, слишком народная, Даня…
–Дмитрий Сергеевич, я уверен, что вы не склонны так обо мне думать, чтобы я идею эту в буквальном смысле в расчет когда брал и что действительно, по-мужицки, одним махом собирался всю проблему решить. Вы это свое замечание, так, для связи, как наводящий вопрос здесь ввернули, я это слишком понимаю, и потому не спешу на ваши слова обидеться. Вас интересует, что я под бомбой подразумеваю на самом деле, правильно?
–Совершенно правильно, ты все вернее верного сейчас рассудил, Данечка! – восхищенно отозвался Пряников, глядя любовно осоловевшими уже несколько глазами на молодого своего собеседника. (Мимо всех обстоятельств, сын его друга, на его взгляд, на удивление неплохо соображал сейчас.)
–А под бомбой я как раз таки и подразумеваю правду, – продолжал Данил.
–Правду?
–Да. Вот, в чем заключалась, так сказать, эссенция моей идеи, вот как я собирался в чиновничий мир – место, которое вы очень справедливо абстрагировали в своих суждениях, Дмитрий Сергеевич, от мира остального, – вот как я собирался провести в чиновничий мир правду: с помощью лжи и без помощи совести.
–Вот как!
–Да. Правду бы мне в оболочке лжи пришлось бы туда провожать, иначе туда не пускают. Не пускают туда и с совестью, точнее с наличием совести туда не найдешь провожатых; поэтому и совесть нужно было прятать под ту же оболочку. Вот в чем препятствие, а деньги – что деньги? – деньги, то дело пятое.
–Интересно, очень интересно…
–Да! – подхватил Данил, – я сам чувствую, что складно сейчас говорю, мысли сами из-под языка бегут,
