Фокстрот»? Мы не хотим больше о них слышать. Мы раскусили твою маленькую игру. Я не знаю, что ты там задумал, но обещаю, что спущу тебя на Землю и упрячу в санаторий строгого режима с такой скоростью, что у тебя дух захватит. Мы поняли друг друга? — Генерал со злостью откусил кончик новой сигары. — Прием.
— Вы проверили те имена и адреса? Прием.
Генерал посмотрел на Грошингера, который нахмурился и покачал головой.
— Конечно. Только это ничего не доказывает. Ну, есть у тебя с собой список с именами и адресами. Что это доказывает? Прием.
— Так проверили, говорите? Прием.
— Я говорю, чтобы ты кончал с этой херней. Сейчас же. Забудь про голоса, ты понял? Давай переходи к погоде. Прием.
— Просветы над зонами Одиннадцать, Пятнадцать и Шестнадцать. Плотная облачность над зонами Один, Два и Три. Над остальными зонами небо чистое. Прием.
— Так-то лучше, «Альфа Браво Фокстрот», — сказал генерал. — Без этих голосов значительно лучше, правда? Прием.
— Тут какая-то старуха, говорит с немецким акцентом. Доктор Грошингер там? Мне кажется, она называет его имя. Просит не волноваться так из-за работы, не…
Грошингер перегнулся через радиста и вырубил приемник.
— Это самая подлейшая выдумка, какую я только слышал.
— Давай все-таки послушаем, — сказал генерал. — Ученый вы или нет?
Грошингер с вызовом глянул на генерала, включил приемник и отошел назад, скрестив руки на груди.
— …говорит что-то по-немецки, — продолжал голос майора Райса. — Я не понимаю ее, могу только повторять, что слышу: Аллес гебен ди гойтер, ди унендлихен, ирен либлинген, ганц. Алле…
Грошингер выключил звук.
— Алле фрейден, ди унендлихен, алле шмерцен, ди унендлихен, ганц, — прошептал он. — Так оно оканчивается.
Он сел на раскладушку.
— Это любимое стихотворение моей матери. Что-то из Гете.
— Я могу еще раз его встряхнуть, — предложил генерал.
— Зачем? — Грошингер улыбнулся и пожал плечами. — Космос полон потусторонних голосов. — Он нервно хохотнул. — Придется править учебники по физике.
— Это знамение, сэр, знамение, — выпалил радист.
— С чего вдруг «знамение»? — спросил генерал. — Подумаешь, космос полон духов. Меня это не удивляет.
— Тогда вас уже ничто не удивит, — ответил Грошингер.
— Так точно. Хреновый был бы я генерал, если бы всему удивлялся. По мне, так Луна сделана из сыра. Подумаешь. Мне нужен человек, способный сообщить, попадают ли в цель мои снаряды. И плевать я хотел на то, что творится там в космосе.
— Сэр, как же вы не понимаете?! — не унимался радист. — Это знамение! Когда люди узнают об этих душах, они забудут о войне. Они вообще обо всем забудут, кроме духов.
— Расслабься, сержант, — сказал генерал. — Никто о них не узнает, ты понял?
— Такое открытие невозможно удержать в тайне, — возразил Грошингер.
— С чего это ты так уверен? Как ты собираешься рассказывать миру о голосах, не сообщая о полете в космос?
— У них есть право знать, — сказал радист.
— Если люди узнают, что мы запустили эту ракету, начнется Третья мировая. Скажи мне, ты этого хочешь? У врага не будет иного выхода, кроме как попытаться стереть нас в порошок прежде, чем мы сможем использовать майора Райса. И у нас тоже не будет иного выхода, кроме как попытаться стереть их в порошок. Ты этого хочешь?
— Нет, сэр, — сказал радист. — Не этого.
— Зато мы сможем провести серию экспериментов, — предложил Грошингер. — Узнать побольше об этих духах. Отправить Райса на более высокую орбиту, выяснить, слышны ли и там голоса, и какое…
— Только не на деньги ВВС, — оборвал его генерал Дейн. — Его туда не за этим отправили, мы не в игрушки играем. Он нужен нам на своем месте.
— Ладно, ладно, — согласился Грошингер.
— Давай послушаем, что он там говорит. Сержант, включить звук.
— Есть, сэр. — Радист принялся вертеть ручки. — Кажется, он молчит, сэр.
Шипение приемника сменилось гулом в динамике.
— Связь налажена. «Альфа Браво Фокстрот», это «Дельта Эхо Чарли»…
— Кило Два Икс Виски Лима, это Виски Пять Зулу Зулу Кило из Далласа, — донеслось из динамика. Голос был выше, чем у майора Райса и имел характерный южный выговор.
Ему ответил бас:
— Это Кило Два Икс Виски Лима из Олбани. Отлично, W5ZZK, слышу вас отлично. Как меня слышите? Прием.
— Связь отличная, K2XWL, на шкале 25 гигагерц. Сейчас попробую подстроить…
Их прервал голос майора Райса.
— Плохо вас слышу, «Дельта Эхо Чарли». Голоса превратились в сплошной гул. Я успеваю ухватить лишь фрагменты. Грантленд Уитмэн, голливудский актер, кричит, что племянник Карл подделал его завещание. Он говорит…
— Повторите, K2XWL, — сказал южанин. — Я вас не расслышал. Прием.
— W5ZZK, я ничего не говорил. Так что там насчет Грантленда Уитмэна? Прием.
— Голоса угомонились, — продолжал майор Райс. — Остался только один. Вроде бы молодая женщина. Такой тихий голос, почти неслышный. Не понимаю.
— Что происходит, K2XWL? Как слышите, K2XWL?
— Она называет мое имя. Вы слышали? Она зовет меня по имени, — сказал майор Райс.
— Черт подери, глуши частоту! — заорал генерал. — Включи свист или что там еще! Сделай что-нибудь!
Утренний поток машин перед университетским зданием на секунду превратился в сигналящую и ругающуюся пробку — доктор Грошингер, который возвращался в свой кабинет, задумчиво пересек улицу на красный свет. Он удивленно огляделся, пробормотал какие-то извинения и поспешил дальше. Только что он в полном одиночестве позавтракал в круглосуточной забегаловке в полутора кварталах от университета и неспешно вернулся назад. Ученый надеялся, что часовая прогулка прояснит мозги, но чувство беспомощности и непонимания никуда не делось. Имеет мир право знать или нет?
Новых сообщений от майора Райса не поступало. Частота, согласно генеральскому приказу, глушилась. Теперь на частоте 25 000 мегагерц непрошеный наблюдатель услышал бы постоянный гул. Вскоре после полуночи генерал Дейн доложил обо всем в Вашингтон. Возможно, скоро придут распоряжения относительно майора Райса.
Грошингер остановился на освещенном солнцем пятачке недалеко от входа в здание и снова перечитал передовицу под броским заголовком «Загадочное радиосообщение раскрывает возможный подлог». В статье говорилось о двух радиолюбителях, которые баловались, совершенно незаконно, с предположительно неиспользуемыми ультракороткими волнами и, к своему удивлению, услышали, как кто-то говорит о
