список названий, составленный ее отцом. Увидев, как она возвела глаза к потолку, явно пытаясь определить, где именно в библиотеке находится, Боб вернулся и вызвался помочь подобрать книги, и она согласилась.
– Списочек не соскучишься, – предупредила она.
– Я тот, кто вам нужен, – ответил Боб, и они вместе принялись бродить взад-вперед между стеллажами.
Вскоре он нашел все книги, заказанные ее отцом, и оформил их выдачу. После этого он проводил ее к выходу, и они еще постояли немного, не зная, как попрощаться. Конни сказала Бобу:
– Мне не жаль, что отсюда отца погнали. Потому что это так здорово, прийти сюда и поболтать нормально с людьми, когда его нет рядом. Честно скажу, так здорово, что я и слов найти не могу. Спасибо огромное.
– Не за что.
– Может, еще увидимся.
Боб указал на стойку книговыдачи.
– Вот тут я люблю стоять.
Конни ушла, а Боб пошел в туалет и заперся там в кабинке, постоять и заново пережить свою встречу с новым человеком, с этой девушкой. Он был смущен и напуган. У него голова шла кругом. Додумался до того, что усомнился, способен ли он кого-то привлечь. Раньше не был. Или же дело в том, что раньше не было случая расстараться?
К тому времени у Боба завязались дружеские отношения с Итаном Огастином. Мужское товарищество, как и романтическая любовь, не давались Бобу на протяжении всей его предыдущей жизни, но тут возник Итан, обаятельный, славный или, может, работающий под славного, и Боб, который определенно ему нравился, не совсем понимая, с чего бы такое вдруг, пошел у него на поводу хотя бы для того, чтобы увидеть, куда это их заведет.
Вечером того дня, когда Боб впервые поговорил с Конни, они с Итаном пошли в бар в квартале от библиотеки, где Боб в подробностях поведал Итану, что ему довелось пережить. В процессе пересказа вся история показалась самому Бобу хлипкой, как будто ничего особенного и не случилось. Но отчего ж тогда он никак не может перестать думать о Конни? И не дурак ли он, что думает, будто чувство взаимно?
– Может быть, это все только у меня в голове, – сказал Боб, на что Итан, который как никто понимал, что романтические чувства словами зачастую не выразить, ответил:
– Но, возможно, и в ее голове тоже.
Боб в этом сомневался, но после того дни напролет стал следить за библиотечной дверью, следить и мучиться ожиданием. Когда он увидел ее в следующий раз, она была без накидки, в свитере винного цвета и твидовой юбке, черных колготках и туфлях без каблука. Их взгляды встретились, и он понял, что болен недугом древним и ужасающим, болен, и очень всерьез.
* * *
С Итаном Боб познакомился тихим библиотечным утром, которые так любил.
Заехав на стоянку, он обнаружил, что на положенном ему, Бобу, месте косо стоит сильно потрепанный и без колесных колпаков “меркурий” 1951 года. Не заглушив двигателя, Боб посидел в своем “шевроле” и в который уж раз подумал о том, что все проблемы в этой жизни создают людям люди. Потом припарковался все-таки и подошел к “меркурию”.
На переднем сиденье лицом вниз лежало тело, Бобу даже показалось на миг, что это труп. Но потом, когда он стукнул в окно, тело шевельнулось и застонало, и то был Итан. Он сел, поднял глаза на Боба, уже улыбаясь, красивый, пусть и растрепанный, и было сразу понятно, как ему здоровски в его теле, удобно и ладно.
– Привет, – сказал он, опуская стекло. – Как жизнь?
– Вам нельзя тут парковаться, – сказал Боб.
– Нельзя? – Итан оглядел пустую парковку. – Почему?
Боб указал на знак, торчавший перед самой машиной: “Только для сотрудников библиотеки”. Итан, глянув на знак, сказал:
– А, так я занял ваше особое место!
Боб толком не понял, насмехается над ним этот человек или нет.
– Просто уезжайте и все, ладно? – попросил он, и Итан приступил к ритуалу запуска двигателя: нажал на газ и повертел рулевым колесом. Протянул руку к ключу в замке зажигания – и замер.
– Нет, я тут кое-что вспомнил.
– Что?
– Я уехать сейчас не могу. То есть могу, но не могу вернуться домой, поэтому предпочел бы не уезжать, потому что деваться мне сейчас некуда, – объяснил Итан. – А давайте я переставлюсь на какое-нибудь еще, не такое особое место?
– А с чего это вы не можете поехать домой?
– Ну, это долгая история, но если вот в двух словах, то это может плохо сказаться на моем самочувствии.
– Как это?
– Мне придется вам все рассказать, чтобы ответить на этот вопрос.
Боб глянул на библиотеку, потом опять на “меркурий”.
– А если версию покороче?
– Ну, можно и покороче, – сказал Итан и сел прямо, чтобы приступить к изложению.
Живет он в квартире над аптекой, через дорогу от библиотеки. Накануне вечером, вернувшись домой из кино и объезжая квартал в поисках, где бы припарковаться, Итан заметил, что в его квартире горит свет, хотя отчетливо помнил, что, уходя из дому, свет проверял. Он посидел в машине, не выключая двигателя, и вскоре увидел в окно, как человек, которого он теперь обозначил Бобу как “того, кто, я знаю, хочет меня убить”, расхаживает по его спальне. Решив переждать, Итан отогнал свою машину с улицы на библиотечную стоянку, за кустарник, отделяющий территорию библиотеки от тротуара. С этой выгодной позиции, объяснил Итан, он мог видеть свою квартиру, а сам оставался не на виду. Таким образом, он провел ночь в засаде и заснул лишь с восходом солнца.
– Откуда вы знаете, что он все еще там? – спросил Боб.
– Вон стоит его белый пикап, – ответил Итан.
– Тогда, может, вызвать полицию?
– Справедливый вопрос, но сложный, и ответ на него, увы, в том, что тот, кто хочет меня убить, сам является полицейским.
Итан, закурив сигарету, сидел с таким видом, будто обдумывает, нравится ему курить или нет. В этот момент Боб осознал, что Итан ему симпатичен. Это явилось как озарение и сбило его с толку, ведь не понять было, что случилось такого, чтобы вдохновить на симпатию. Во всяком случае, исходная его обида на то, что ему испортили идеальное утро, прошла.
– Ладно, – сказал он. – Тогда следующий вопрос. Почему он надумал убить вас?
– Ну, тут тоже история.
– Длинная?
– Нет, короткая. – Он стряхнул пепел в окно. – Могу я узнать ваше имя?
– Боб.
– Рад познакомиться, Боб. Я Итан.
– Привет, Итан.
– Привет. Ну, по сути, убить этот человек хочет меня потому, что в деле замешана жена.
– Жена этого человека.
– Да, Боб, верно, его жена, не моя. Старая пыльная история, про это дело тысяча дурацких песен написана, но что ж тут поделаешь?
