сумме эти минуты составляли ровно два часа. Это – на то, чтобы проснуться под будильник мобильного, понежиться в постели пять минут, принять прохладный душ, сделать пробежку, накраситься, причесаться, одеться и выпить чашку крепкого чая. На этом утро заканчивалось, потому что я включала громкость мобильного звонка. Всего несколько человек знали номер моего домашнего телефона, он был как бы emergency, поэтому я не любила, когда звонил этот аппарат.
Я поставила последнюю чашку в посудомоечную и не успела закрыть ее, потому что противно затренькал звонок. К домашнему я подхожу всегда.
Это была Надя. Я сначала не узнала ее.
– Ань, Костик разбился… – Голос приглушенный и абсолютно индифферентный. Моя реакция была такой, какой она бывает у ста из ста.
– Как «разбился»?!
– Он летел на этом самолете, ты что, не смотрела телевизор? – Надюшка была спокойна до такой степени, что я испугалась, что она сделает с собой что-нибудь.
– Надь, ты в порядке? Я сейчас приеду к тебе.
– Я – нормально. Мне не хочется плакать. – Она помолчала. – Даже плакать не хочется. Можешь не приезжать, тебе ведь на работу.
– Надюш, что с тобой? Ты понимаешь, что это я – Аня, твоя подруга, мы с тобой жили в одном доме на одной лестничной клетке, наши родители…
– Ань, перестань. – Она говорила так, будто пять минут назад ушибла коленку, но сейчас уже чувствует себя намного лучше.
– Короче, жди меня. Через двадцать минут буду.
Я бросила трубку, тут же раздался звонок.
– Не выходи. Я сама приеду.
Я начала нервно вышагивать по комнате туда-сюда, в моих руках метались на цепочке ключи от машины. Я кусала нижнюю губу и считала минуты, пока не догадалась включить телевизор. Действительно, рано утром в Иркутском аэропорту разбился самолет, причина будет названа после вскрытия черных ящиков, то есть никогда. Пока было понятно, что самолет взорвался после приземления, потому что съехал с полосы и врезался в какие-то конструкции; пассажиры, оказавшиеся в зоне возгорания, погибли, раненые госпитализированы, живые рады до смерти. Вот такие дела.
Откуда же Надька знает, что Костика нет в числе живых, а совсем даже наоборот, не могла же она так быстро провести расследование…
Костик действительно часто летал в Иркутск, особенно последний год. Да, черт, сорок восемь… Мог бы, конечно, еще пожить. В принципе мужик неплохой, дети опять же. Как ни странно, я пыталась представить, что мне делать с Надюшкой, которая с минуты на минуту появится на моем пороге. Будет ли правильно прижать ее к своей груди и по-матерински гладить ее по головке, несмотря на ее огромный рост и богатырское телосложение?
Я была не уверена, что это нужно. Если честно, я не знала наверняка, как вести себя с подругами, пережившими несколько часов назад гибель мужа в авиакатастрофе. Даже моя любимая книга золотых правил этикета не предусматривала подобных ситуаций, тем более того, что им предшествовало.
Минут через двадцать пять Надя, с прямой спиной, вытянувшись во весь свой богатырский рост, появилась у меня в гостиной. Ни следа траура или скорби – плотно сжатые челюсти и появившиеся из-за этого ямки на скулах свидетельствовали о гневе, раздражении, саркастическом недоумении, но только не о скорби. Она не стенала, не хватала себя руками за голову и даже не плакала. Более того, она настолько четко ориентировалась в пространстве, что захватила с собой бутылку коньяка. Пока Надежда доставала бутылку из сумки, я осторожно пыталась заглянуть ей в глаза.
– Лучше достань бокалы. Не надо меня успокаивать.
Я молча проследовала на кухню. Надя появилась, когда стол был практически накрыт – в смысле на нем стояла пара хрустальных коньячных фужеров Riedel.
– Что смотришь, наливай. Надо помянуть. – Она говорила так, как будто это у меня разбился муж в авиакатастрофе, причем около года назад. Я взяла у нее бутылку Hennessy и налила по капле в оба бокала. Надюшка молча выхватила у меня бутылку и долила бокалы почти до краев. Мы молча отпили. Я не знала, что сказать.
– Надь, ну я и так знаю, что ты сильная… Может, тебе поплакать?
– Я же тебе сказала, что мне не хочется плакать. У меня слишком много забот, чтобы тратить время на слезы.
– Ты имеешь в виду похороны? Этим, слава богу, есть кому заниматься.
– Я не это имею в виду. Черт, немного отлегло. – Она сделала еще глоток, практически осушив бокал до дна. – Ты знаешь, что он сидел на последнем ряду, который горел? Все остальные, кто сидел дальше в хвосте, спаслись, по крайней мере, остались живы. Кто-то в больнице, кто-то дома отходит, а Костику не повезло. Да и вообще… странно все это… он в принципе не летает экономом…
– Какой ужас! – Я не кривила душой, у меня еще никто из знакомых не разбивался на самолете, тем более что я сама панически боюсь летать. А теперь авиация и вовсе лишилась меня как потенциального пассажира.
– Ужас не в этом. – Надя уставилась в одну точку прямо перед собой. – Два года назад у Костика появилась молодая телка. Ему 48, ей 21, в принципе нормальная пара по нынешним меркам. Наши приятели попросили помочь устроиться дочке на работу. Костик помог.
– Откуда ты знаешь?
– Откуда? – Она горько ухмыльнулась. – Он прожужжал мне все уши, какая она тупая, эта Олеся. Как ей будет тяжело жить, как хорошо, что наша Катюня не такая, что даже при таких внешних данных, оказывается, можно вызывать отвращение у людей одной лишь тупостью. Как родители допустили, что молодая девочка настолько неразвита, не читала элементарных книг, не знает ни одного языка, не умеет общаться, одеваться, не может даже сварить яйцо всмятку. Блин, какая я дура, я еще тогда могла догадаться, когда он сказал про яйцо. Это ведь его любимое блюдо на завтрак, особенно с похмелья. Но я думала, он фигурально… Да ладно, черт с ним.
Я была в шоке от новости, но знала, что о покойниках – или хорошо, или никак.
– Надь, уже ведь все равно, погорюй и забудь об этом.
– Подожди, я дорасскажу. Просто чтобы ты не думала, что я сволочь. Ты знаешь, какие у нас были отношения. И все видели их такими. А полгода назад мне открылась истина. Наверное, для чего-то это было нужно. Костик пришел пьяный в стельку и упал на кровать без памяти, чего с ним не случалось несколько лет. Его мобильный просто разрывался от звонков. Короче, я подошла, естественно, звонила веселая молодая телка с сильным хохляцким акцентом. Я очень вежливо
