в Россию, но как дирижер Вашингтонского оркестра. Галина же заявила:
- Ноги моей там не будет! Чтобы я поехала? Никогда!
В этом вся она. Вообще, Слава - человек экспансивный, когда волнуется, становится совершенно белого, землистого цвета, а стоит понервничать Галине, как кровь приливает к лицу и она начинает пылать. Кажется, если прикоснешься можно ошпариться.
Я была совершенно очарована их домом
и оказанным нам приемом. Будучи человеком сентиментальным, я лишь с годами научилась скрывать свои переживания. К трогательным моментам начинаешь относиться с осторожностью.
- Галина Павловна, сегодня один из самых счастливых дней в моей жизни, сказала я.
О, если бы я знала, что ждет нас потом!
Как водится у Ростроповичей, если сидишь, то сидишь допоздна. Наутро мы улетали в Москву часов
в семь. И Галина Павловна приговаривала:
- Ну, уже надо досидеть.
Мы вышли часа в два, Слава отговорил нас вызывать такси, потому что наш отель "Рафаэль" находился на авеню Клебер, совсем близко от их дома. Сейчас, зная парижские расстояния, я это прекрасно понимаю.
Слава пошел нас провожать в рубашке и жилеточке. Когда до отеля уже оставалось метров двести, он подмерз. Мы поцеловались, обнялись, распрощались,
и Слава побежал домой, а мы перешли улицу и тихо двинулись по направлению к отелю. Концерт в Париже завершал Володино турне по Европе, уже были получены деньги, которые наличными нужно было везти в Госконцерт. Естественно, в те годы, как все артисты, он возил деньги с собой. На плече у него висела скрипка, я несла концертный костюм, вдвоем мы еще волочили портплед. Шли не спеша, и Володя рассуждал, какое это хорошее состояние, когда сыграешь удачный концерт. У нас было блаженное чувство: идем ночью по Парижу, я - на высоченных каблуках, он в - бежевом плаще.
Я вдруг увидела, что на углу стоят трое - негр и два араба. Стоят и курят. Когда мы поравнялись с ними,
я боковым зрением заметила их резкое перемещение. Они подали друг другу сигнал тихим свистом и в секунду преградили нам дорогу. Негр, очень высокий, спортивный молодой парень, стоял в центре, арабы - по бокам. Он спросил Володю:
- Do you have money?
Володя ответил по-русски:
- Я не понимаю, я - русский артист.
Тот переводит вопрос на французский, спрашивает меня:
- Ты тоже русская?
Вова снова "не понимает". Они обступили нас
и оттеснили к какой-то запаркованной машине. Все произошло в считанные доли секунды. Один из арабов тряс каким-то удостоверением, пытаясь запугать нас тем, что он якобы из полиции. Володя прижал к груди скрипку. Негр размахивается, и я вижу, как в лицо моего мужа летит огромный кулак. Поскольку боксерские навыки у Володи сохранились, хоть он
и занимался боксом в восемнадцать лет, он уходит от удара. Но, отскочив назад, спотыкается о бордюр тротуара и падает на спину. Скрипка летит дугой
в сторону. Я инстинктивно упала на асфальт, прикрывая собой скрипку. Лежа, вижу, как негр насел на Володю
и бьет его, мне даже показалось, что я увидела мелькнувший нож. Я чувствовала себя как в кошмарном сне, когда все настолько явно, что хочешь проснуться
и не можешь. Мелькнула мысль: "Его сейчас убьют!" И тут же я начала дико орать. Теперь, шутя, он рассказывает:
- Моя жена орала, как сто армянских женщин.
Я же слышала свой крик словно со стороны. Потом этот кошмар преследовал меня долго.
Они там дерутся, причем негр бьет Володю ногами, один араб пытается заткнуть мне рот, второй - на шухере. Вдруг вижу, что Володя, улучив момент, когда противник подустал, неожиданно вскакивает
и, размахнувшись, сильно бьет негра прямо в середину морды, и уже тот отпрыгивает, схватившись за нос. А мой муж, как Евгений Леонов в фильме "Джентльмены удачи", идет на него на полусогнутых, только что не кричит: "Пасть порву, моргалы выколю!" Спиваков не пользовался в тот момент такими литературными выражениями. Он орал выразительным русским матом. Это было так страшно, я никогда его таким не видела: артист, только что отыгравший концерт Чайковского, побывавший в гостях у Ростроповича, шел на бандита, как настоящий урка. Слава Богу, они были не вооружены. Им, похоже, просто не хватало на наркотики. Они не представляли, сколько могли бы поиметь. Володя сказал потом, что
у него возникла мысль отдать им все деньги, чтобы они от нас отстали. Но вторая мысль была: "Что же завтра будет в Госконцерте? Поди рассказывай, что негры деньги отняли". Негр, заливаясь кровью, отозвал своих свистом, они всё побросали и скрылись. За все время драки не проехало ни одной машины субботняя ночь, очень респектабельный район. У меня зуб на зуб не попадал от страха, а Вова вошел в роль, схватил меня за загривок:
- Что ты орешь, дура! Мы победили, Сачок, вставай!
Он иногда называет меня Сачок, потому что, когда мы только начали встречаться, я как-то раз прогуляла
в институте пару лекций, чего обычно не делала.
Ноги у меня были совершенно ватные, каблук сломан. Спиваков шел в азарте:
- Они разбежались! Я его избил! Я выбил ему зуб!
Мы появились на пороге шикарного отеля "Рафаэль"; открыл изумленный швейцар: Володя
в разорванном плаще, с расцарапанным виском, окровавленными руками.
- Месье Спиваков, что случилось?
- На нас напали.
- Давайте вызовем полицию.
- К черту полицию. Что я буду им доказывать!
Мы пошли в номер. Володя стал умываться.
- У тебя кровь, - говорю я ему.
- Это не моя, это негритянская кровь, - отвечает.
Средний палец у него распух от удара. Володя умылся, переоделся в белую маечку, спокойненько улегся в огромную кровать, взяв, как он любит перед сном, кусочек яблочка, и открыл как ни в чем не бывало газету. А я стала курить одну сигарету за другой,
не могла остановиться. Он посмотрел:
- Ты знаешь, во сколько нам вставать?
А я представляла себе, что полчаса назад его могли убить. Троих сразу, одним ударом!
- Вова, я тобой горжусь! - это было мною сказано очень искренне.
- Я же специально это все организовал, неужели ты не поняла, что это подставные люди, что Слава знал, когда мы туда придем? - дразнил меня Спиваков.
Кстати, надо было позвонить Ростроповичу.
- Да-да, алло, - отвечает низким голосом Галина Павловна.
- Слава нормально дошел?
- Всё в порядке.
- А вот нас чуть не убили.
Ее голос сразу взлетает на колоратуру. Слава хватает трубку и со свойственным ему чувством юмора резюмирует:
- А, Сатишка, так это ты орала? А я решил, какие-то французские проститутки беснуются.
Наутро, когда мы улетали в Москву, Володя с трудом дышал. Из аэропорта мы поехали в Институт Склифософского. Оказалось, что у него сломано два ребра. Володя еще месяц ходил в корсете.
ПОЧТИ ОБИДНО
С Юрием Хатуевичем Темиркановым отношения всегда складывались очень странно. Для меня это - старая рана, которая зажила, но иногда дает о себе знать. Быть без вины виноватыми перед людьми, с которыми, казалось, контакт и взаимопонимание были полными, обидно. Так случилось с Темиркановым.
Володя дружил с ним давно, много лет они играли вместе. Записали концерт Чайковского, концерт Брамса, двойной концерт Брамса и концерт Прокофьева одну из лучших Володиных записей и вообще одно из лучших исполнений этого произведения.
Темирканов - человек необыкновенно яркий, артистичный. С ним всегда приятно находиться в компании, общаться, наблюдать за ним. Дирижер он фантастический. У Темирканова чувственная манера, от него исходит нервный заряд. Под влияние, под магию этого человека попадают все - оркестр, солист, публика.
Как часто бывает в жизни многих больших артистов, на каждого крупного художника, как правило, приходится своя "инномабиле". У Юрия Хатуевича, к сожалению, тоже существует такая "инномабиле", которая полностью подчиняет его волю и разум.
Однажды произошел странный инцидент, который, к счастью, был замят. Но тогда еще была жива покойная супруга Темирканова Ирина. Она очень любила Володю, отношения были невероятно теплыми еще с самой юности. Когда оркестр "Виртуозы Москвы" жил в Испании, должен был состояться концерт в Питере. И вдруг нам сообщили, что Юрий Хатуевич выступил по радио и объявил, что своей волей художественного руководителя Ленинградской филармонии он отменяет концерт "Виртуозов Москвы", потому что "Спиваков со своими музыкантами, гуляя по Мадридам и Парижам, несколько оторвался от нашей действительности и забыл, сколько получают музыканты в России". Для точности надо сказать, что Спиваков в России за концерты либо ничего не получает, либо его гонорар составляет сумму, в несколько раз меньшую, чем на Западе. Но, как говорил Шаляпин, бесплатно только птицы поют, нет ничего зазорного в том, что артист за свои выступления получает деньги.
Когда Володя услышал об этом заявлении, то пораженный несправедливостью обвинения, решил: "Хорошо, я не поеду". Начались перезвоны. Звонила Ирина, говорила, что Юрия захлестнуло, он не то хотел сказать, его спровоцировали. Пришла телеграмма: "Прошу сделать все возможное, чтобы концерт состоялся. С ув. Темирканов". Но Володя не поехал, и года два они не общались.
