- Значит, вы не пойдете к Таисии Павловне? - с отчаянием в голосе прошептала Иллария.
Мешков рванул мимо нее к выходу. Иллария побежала следом.
Мешков промчался по коридору.
Мешков ногой распахнул дверь номера 318 и закричал:
- Этот чемодан действительно починили в часовой мастерской по Садовой улице, дом сорок четыре!
Таисия Павловна приподнялась на постели:
- Что вы кричите? Какое мне дело, где починили этот чемодан? Вы его сломали, вы его и починили.
Мешков круто повернулся и исчез.
Следующим утром, спозаранку, Таисия Павловна уже вышагивала по городу. Вид у нее был боевой - кеды, синий спортивный костюм с белой оторочкой у шеи, на голове немыслима вязаная кепочка с большущим козырьком, в руках альбом и коробка с карандашами. Вот Таисия Павловна полезла на бугор. С него открывался вид на речку, на пристань с пароходиком, на извилистые дорожки между домиками, которые лепились по крутизне. Эта крутизна отделяла городскую улицу от реки. Таисия Павловна надвинула кепочку по самые брови, сощурилась, выбросила руки вперед и в воздухе обозначила ими границы будущего холста. Как вдруг возле художницы, с подозрением следя за ее манипуляциями, возник старик, одетый в пиджак покроя пятидесятых годов и в широченные бесформенные брюки.
- Что это вы тут выделываете? - строго спросил старик.
Вместо ответа Таисия Павловна опять отошла на шаг в сторону, опять выбросила руки вперед.
- Что это вы здесь высматриваете? - не отвязывался старик.
- Художник я. Не мешайте работать, пожалуйста!..
Но старикан был приставучий.
- Которые художники, те теперь срисовывают старые темные церкви, вместо того, чтоб срисовывать новую светлую жизнь. А вы собираетесь скопировать наш городской порт? Это с какой же целью?
Таисия Павловна огляделась по сторонам, отыскала палку и воткнула ее на то место, где потом будет стоять этюдник. Затем раскрыл альбом, собираясь сделать набросок.
Но шустрый старик встал так, чтобы загородить пейзаж.
- У вас разрешение есть, или направление или ходатайство с резолюцией?
В это время раздался крик: "Дедушка, дедушка!" - и появился мальчишка лет двенадцати. Он взял дедушку за руку и потащил за собой.
- Это художница, - презрительно сказал внук достойный наследник деда, - их тут полно шляется. Срисует пристань, а потом рванет за это большие деньги.
- Они все такие! - поддержал дед, и милая пара исчезла.
Таисия Павловна вздохнула и принялась набрасывать рисунок.
В то же самое время в гостинице Иллария отошла от буфетной стойки, держа в одной руке тарелку, на которой лежали сосиски и ломтик хлеба, а в другой руке - стакан кофе. Иллария оглядела буфетный зал и за одним из столиков увидела Мешкова, который разговаривал с нестарым, лет тридцати пяти, но совершенно лысым человеком. Расплывшись в улыбке, Иллария направилась к этому столику.
- Доброе утро, Виктор Михайлович! Можно, я к вам подсяду?
Услышав голос Илларии, Мешков вздрогнул.
- Здравствуйте, можно, - ответил Мешков и насторожился.
- Спасибо, - Иллария поставила на стол тарелку, стакан кофе и села на свободный стул, - это было просто замечательно, как вы вчера гаркнули: Садовая улица, дом сорок четыре!..
Мешков порывисто встал и сказал лысому:
- Ну, я помчался!
- Куда? - спросила Иллария.
- На стройку! - буркнул Мешков.
- Ты же не доел свой завтрак!.. - напомнил лысый, но Мешков уже ушел.
Иллария повернулась к лысому:
- Зачем он поехал на стройку, он строитель?
- Он инженер по технике безопасности.Моя фамилия Лазаренко. Догадываюсь, что именно из-за вас лишился номера. Вы с Мешковым друзья?
- Нет, мы познакомились на перроне, где он нас подобрал вместе с чемоданом.
- Трогательно, - сказал Лазаренко, - а все-таки, почему он отдал вам, номер?
- Не знаю, - искренне ответила Иллария, - я сама заинтригована, скорее всего, он необыкновенный человек, не такой, как все.
- Что-то я раньше этого не замечал.
- Вы не наблюдательны - у него отзывчивое сердце и добрая, светлая душа!
- Я это обязательно расскажу нашему управляющему, может быть, он повысит ему зарплату.
- И еще, - Иллария даже раскраснелась, - он человек высоких порывов!
- Остановитесь! - попросил Лазарен-ко. - И ешьте, а то все остынет. Мешков действительно мужик компанейский и может помочь человеку, но вашим братом он в принципе не интересуется. Спокойно! - добавил Лазаренко, потому что Иллария вся будто напружинилась.
- Что значит спокойно? - гневно повторила Иллария. - Вы что, считаете, что я могла... Что мне пришло...
- Могло и пришло, почему бы нет. Вы так вдохновенно про него говорите.
- Да как вы смеете? Это неслыханно! Иллария резко встала и направилась к выходу.
- Вы же не доели свой завтрак! - крикнул ей вдогонку Лазаренко, но Иллария уже ушла.
Иллария вышла из буфета и остановилась в коридоре, прислонившись к стене. Неожиданные слова Лазаренко произвели на нее сильное впечатление.
Какой-то мужчина, он направлялся в буфет, заметил Илларию и озабоченно спросил:
- Вам плохо?
- Нет, мне непонятно...
- Что? - переспросил мужчина.
- Может ли такое со мной случиться и тем более за один день?
Мужчина шарахнулся от Илларии и исчез в буфете.
Иллария оторвалась от стены и двинулась по коридору. Она закрыла глаза и шла, слегка пошатываясь. Мысли у нее заплетались, ноги тоже. Она медленно шла и шла по длинному коридору, как вдруг натолкнулась на кого-то. И этот "кто-то" была ее родная сестра Таисия Павловна.
- Ты что, рехнулась? Ты зачем ходишь с закрытыми глазами?
- Чтобы отключиться от внешних раздражителей, - искренне объяснила Иллария, - и разобраться в своих чувствах и ощущениях.
- Разбираться некогда. Я нашла гениальный мотив. Может быть, он вырастет в картину. Пошли, посмотришь.
- Пошли!
- Только не вздумай закрывать глаза, споткнешься и упадешь!
- Хорошо. Я буду думать с открытыми глазами, - пообещала Иллария.
Вскоре они уже шли по улице. Иллария несла белый парусиновый зонт, а Таисия Павловна - этюдник.
- Я просто счастлива. Приехать и сразу напасть на мотив!
Они взобрались на холм, и отсюда на самом деле открывался такой захватывающий вид, что Иллария на какое-то время забыла про все свои личные заботы.
- Ну? - торжествующе спросила сестра, и Иллария ответила:
- Колоссально! Просто неслыханная красота!
Вскоре на том самом месте, где художница прежде воткнула в землю палку, стоял треногий этюдник. На нем держателями была укреплена картонка, и на этой картонке быстрый уголь Таисии успел начертить изгиб реки, и контуры пристани, и чередование домишек на крутом берегу. Таисия отставила уголь и тоненькой кисточкой маленькими звонкими мазками взяла тон неба и тон земли на другом берегу реки...
Таисия Павловна работала стоя, а Иллария задумчиво сидела неподалеку на складном стульчике.
- Иля! - вдруг спохватилась Таисия. - Мы забыли дать телеграмму!
Иллария покорно встала, намереваясь идти на почту, но сестра задержала ее:
- Слушай, в отношении этого, как его, Виктора Михайловича... Я вчера устала, была с дороги, ну, конечно, он симпатичный, столько для нас сделал...
- Нет! - горячо возразила Иллария. Он малопривлекательный и вообще мрачный тип! - и ушла на почту.
Иллария отыскала почту, поднялась ступенькам, толкнула дверь, на которой висело объявление: "Осторожно, окрашено", бочком протиснулась внутрь, подошла окошку, чтобы взять телеграфный бланк, внезапно возле окошка увидела Мешкова и от этой внезапности, оттого, что опять он здесь, на ее пути, застыла на месте, как истукан.
Мешков почувствовал на себе взгляд, обернулся и обнаружил Илларию.
- Вы как здесь очутились?
Иллария молчала.
- Телеграмму мужу, чтобы не волновался? - продолжал Мешков.
Иллария по-прежнему не произносила ни звука.
- Вы что, воды в рот набрали? - улыбнулся Мешков.
Иллария молчала и не двигалась.
- Эй, - забеспокоился Мешков. - Что вами? Очнитесь!
Он осторожно взял Илларию за плечи встряхнул.
Иллария даже не почувствовала, что её трясут.
- Пошли-ка на свежий воздух, ну-ка! - Мешков обнял Илларию и потащил к выходу. Иллария обмякла, и ее ноги волочились по полу.
- Дверь крашеная, черт бы ее побрал! - Мешков отворил дверь, придержал ее ногой, подтолкнул Илларию. Она вылетела на улицу, скатилась по ступенькам и, наверно, упала бы, если бы не оперлась спиной о телеграфный столб. И этот толчок привел её в чувство.
- Извините, - вдруг заговорила Иллария, когда Мешков снова приблизился к ней, - на меня напал молчун!
- Кто напал?
- Я суеверная, я почему-то про вас подумала, и вдруг вы как с неба упали. Вот я и оцепенела!
- Нервы! - сказал Мешков. - Надо взять себя в руки!
- Сама взять себя в руки я не могу, а меня взять в руки некому...
В это время появился Лазаренко, злой, как черт.
- Ты тут ля-ля-ля... - закричал он на Мешкова, - а я должен сдыхать в раскаленной машине. Главный инженер уже весь расплавился, а шофер матерится...
