надежный. Кэти сейчас нужен именно такой мужчина. Способный ее оценить, с хорошей зарплатой, толстокожий. Впрочем, это совсем не значит, что надо выходить за него замуж.
4
Джордж налил в емкость цементного раствора и проверил мастерком, нет ли комков. Смазав кирпич смесью, поставил на место и легонько подвигал, чтобы сел по уровню.
Страх полетов… Сначала его не слишком беспокоили короткие тряские перелеты на Пальму или в Лиссабон. Запоминались только противный сыр, упакованный в целлофан, и рычание унитаза, когда открываешь его в стратосфере. А в семьдесят девятом году самолет, на котором они возвращались из Лиона, три раза проходил обработку против обледенения. Сначала он заметил, что все в зале отлетов, как нарочно, выводят его из себя: Кэти тренировалась стоять на руках, Джин после объявления посадки побежала в дьюти-фри, парень, сидящий напротив, гладил свои слишком длинные волосы, как кошку…
В самолете у него сдавило грудь от душного, насыщенного какой-то химией воздуха. И лишь когда они выкатились на взлетную полосу, Джордж понял, что самолет неминуемо сломается, а сам он полетит кувырком на землю в металлической трубе вместе с двумя сотнями незнакомцев, кричащих и обделавшихся от страха, и умрет в огненном шаре из раскуроченной стали.
– Мам, по-моему, с папой что-то не то, – произнесла Кэти.
Голос дочери звучал откуда-то издалека, с маленького солнечного круга в самом верху глубокого колодца, в который он падал. Джордж внимательно смотрел на спинку кресла, отчаянно стараясь представить, что сидит в собственной гостиной. Но каждые несколько минут слышал зловещий перезвон и видел красные огоньки справа на переборке, сообщающие экипажу, что пилот сражается с какими-то роковыми неисправностями. Не то чтобы он не мог говорить, просто слова доносились как будто из другого мира, о котором он имел самое смутное представление. А тут еще Джейми выглянул в иллюминатор и оповестил:
– По-моему, у нас отвалилось крыло.
– Когда ты уже повзрослеешь, – прошипела Джин.
А Джордж просто почувствовал, как свистит ветер в образовавшейся дыре, и бесполезная груда металла устремляется вниз. Даже месяц спустя он не мог спокойно смотреть на пролетающие самолеты. Это естественная реакция. Люди не созданы для того, чтобы запихивать их в жестянки и запускать в небо с помощью ракет.
Он поставил кирпич в противоположный угол и протянул над ними веревку, чтобы кладка шла ровно.
Это было невыносимо. Страх заставляет человека любой ценой избегать опасных ситуаций. Леопардов, крупных пауков, незнакомцев с копьями, переходящих через реку. Пусть другие сидят в жестянках, читая «Дейли экспресс», посасывая карамельки, словно едут в обычном автобусе.
Однако Джин любила понежиться на солнышке. А ехать на юг Франции на машине – сомнительное удовольствие. Джордж придумывал способы победить страх, приходивший в мае и достигающий пика, когда они оказывались в Хитроу в июле. Сквош, долгие прогулки, кино, Тони Беннетт на всю громкость, первый бокал красного вина в шесть вечера, новый роман Фрейзера.
Услышав голоса, Джордж поднял голову. Джин, Кэти и Рэй стояли в патио, точно иностранные сановники, ожидающие захода корабля в гавань.
– Джордж!
– Иду. – Сняв с кирпича лишний раствор, он стряхнул остатки в ведро, накрыл крышкой и пошел по лужайке, вытирая руки ветошью.
– У Кэти для нас новость, – сообщила Джин таким голосом, как будто у нее снова разыгрался коленный артрит. – Она не хотела говорить, пока ты не придешь.
– Мы с Рэем решили пожениться, – сказала Кэти.
Душа Джорджа покинула тело. Он наблюдал за самим собой, целующим Кэти и пожимающим руку ее жениху, с высоты метров в пять. Как тогда, при падении со стремянки. Время замедлилось. Сработал инстинкт – защитить голову.
– Поставлю шампанское на лед. – Джин рысью понеслась в дом.
Джордж вернулся в тело.
– В конце сентября, – добавил Рэй. – Все будет очень скромно. Чтобы не причинять вам лишних хлопот.
– Да, – согласился Джордж. – Конечно.
Ему придется произнести речь, сказать что-то хорошее о Рэе. Джейми откажется прийти на свадьбу. Джин запретит Джейми отказываться идти на свадьбу. Рэй станет членом семьи. Всегда будет маячить перед глазами. Пока они не умрут. Или не эмигрируют. Что же она вытворяет? Джордж знал, что дети с трудом поддаются управлению. Их невозможно заставить, например, есть овощи. Но выйти за Рэя? Кэти окончила философский факультет!
На пороге появился Джейкоб, размахивающий хлебным ножом.
– Я снолик, и я спешу на поезд, и… и… и это мой… бивень.
– Наверное, бивень лучше положить на место, – подняла бровь Кэти.
Джейкоб с радостным визгом побежал назад в кухню. Кэти поспешила за ним.
– Иди ко мне, печенька.
И Джордж остался наедине с Рэем. Брат которого сидел в тюрьме. Рэй работал в инженерной компании, делающей высокопроизводительные фрезерные станки с распределительным валом. Джордж понятия не имел, что это такое.
– Гм.
– Гм.
– Как продвигается строительство студии? – поинтересовался Рэй, скрестив руки на груди.
– Пока не завалилась. – Джордж повторил его жест, но понял, что копирует Рэя, и опустил руки. – Еще слишком маленькая.
Оба долго молчали. Рэй поправил носком ботинка три камешка на плитке. У Джорджа громко заурчало в животе.
– Я знаю, что вы думаете, – заявил Рэй.
Джорджу на миг показалось, что тот действительно знает, и его охватил ужас.
– Ну, что я разведен, и все такое. – Он сжал губы и медленно кивнул. – Я понимаю, как мне повезло. Я позабочусь о вашей дочери. Не беспокойтесь на этот счет.
– Хорошо, – сказал Джордж.
– Мы возьмем расходы на себя, – продолжал Рэй, – если вы не против. Вам ведь уже приходилось это делать.
– Нет, это необязательно, – ответил Джордж, радуясь, что может настоять на своем. – Кэти – наша дочь. Мы должны выдать ее, как полагается.
Выдать? Она что, приз?
– Тоже верно, – кивнул Рэй.
Дело не в том, что Рэй из рабочего класса и говорит с северным акцентом. Джордж – не сноб, а судя по размеру машины и по описанию дома, ее жених неплохо обеспечен.
Больше всего Джорджу не нравилось, что Рэй такой огромный – словно обычный человек, на которого смотришь через увеличительное стекло. Двигался он медленно, как жирафы и буйволы в зоопарке. Ему приходилось наклонять голову, чтобы пройти в дверь, а Джейми однажды выдал, что у него «руки душителя».
За тридцать пять лет работы на производстве Джорджу приходилось сталкиваться с самыми разными типами «настоящих мужчин». Здоровяки, силачи, способные открыть пивную бутылку зубами, участники военных действий, убивавшие людей, сексуальные маньяки, готовые трахать все, что шевелится. С ними он не чувствовал себя как дома, но и не боялся. А когда приезжал Рэй, он вспоминал себя четырнадцатилетним мальчишкой, от которого друзья
