отвечает ей соплеменница из очереди, знакомая с такой ситуацией,
– У меня, муж сестры, такой же «ударник тюремного труда». Пенсия у него такая же, ну, может чуток поменьше, чем у меня.
4
– Пенсия – то откуда, они же не работали. Воровали да грабили, – возмущается «Справедливица».
– Это ты у «Клавиши» узнай, она про благосостояние народа все знает, – советует ей Семеновна.
– Я работала, с другими категориями граждан, – тут же отзывается Клавдия Шевеловна.
– Это которые, задницы креслами, полируют, – уточнила Семеновна.
Клавдия Шевеловна, недовольно фыркнула, давая понять, что с «неотесанными» говорить не желает.
– А не двигаемся почему? – громко поинтересовался я.
– Денег пока нет, – пояснила мне первая в очереди, стоящая у самого окошка выдачи в которой я признал соседку по дому.
– А скоро и совсем не будет. Слышали в новостях? Два миллиарда, Африке подарили, у них там с пенсиями, тоже полный завал,– объяснила отсутствие финансов Семеновна.
– А до этого говорили, что Киргизии все долги простили, – поддакнула моя соседка.
– Вот, а мне с 85 года, по страховке сына до сих пор вернуть не могут,– посетовала середина очереди.
– Какая страховка? Ты как с луны свалилась? Нам-то еще раньше, все свои долги государство простило. Ты чего, не слышала? Как Ельцин распинался, – Простите, россияне, – возмутилась Семеновна.
– Сейчас не так, говорят. Сейчас, держитесь, говорят, мол, дальше будет еще хуже, – поправила ее, моя соседка.
– Ну, вот о чем, вы говорите? – во весь голос, стала возмущаться «Клавиша», – инфляция падает. Валовый продукт растет. Благосостояние народа постоянно повышается. Реновация началась, пятиэтажки в Москве сносят. Жителей по новым квартирам, благоустроенным и большей площади расселяют.
А сносить-то зачем? Сдуру-то можно и «инструмент сломать? Взяли бы с коммуналок, да хоть бы и от нас с Октябрьской улицы, и поселили в эти дома. Со времен, ударных строек, там живут,
– высказалась середина очереди.
–Ишь ты чего захотела? С голым задом, да в Москву. Сама слышала, скоро и так туда, только по «визам» пускать будут, – отбила «хотелки» Семеновна.
Я вжикнул молнией на куртке, расстегнул еще одну пуговицу на рубашке. Чувствую, пошел «накал», на почте становится жарковато
– А тут удивляться нечему,– подхватила «Справедливица». Турникетов везде понаставили, от народа отгородились. В милицию пошла, фиг тебе, турникет. Так мало турникет, сбоку еще будка стеклянная, за стеклом еще одна «будка» только в форме, да еще говорить может, но только вопросами, – Паспорт? Размер лифчика? К кому? Здесь ответишь, на третьем этаже, где прокуратура и суд опять, спрашивают, правда, там «Будка» без будки, на третьем этаже ее поставить некуда, -
Паспорт предъяви? Что в лифчике носишь? А что за двадцать ступенек изменилось? Если только, паспорт от стыда цвет поменял. Раньше в горсовет свободно ходили, к любому можно было зайти.
Теперь ни как. Тоже «дуболома» на входе поставили турникет охранять. Тоже одни вопросы,
– Паспорт? К кому? Замучаешься этому сторожу объяснять. А как только дойдет до него и соизволит пропустить. Тут же звонит в тот кабинет, куда ты идешь. Это чтоб, все успели убрать со столов. Чашки, рюмки, ложки, вилки, колбасу, печенье, и конфеты. На компьютерах игры закрыть, в зеркало глянуть, на лицо деловое выражение накинуть. А то еще вместо этого, расстроенно – злобное изобразить, чтоб, сразу значит, с другой стороны дверь закрыли и не мешали.
– Это точно. В стране работать некому. Раньше в сторожа пенсионеры шли от безделья. Сейчас, молодежь, все кому работать неохота. Обидно, сторожами зваться, так теперь «секьюрити»
– добавила моя соседка, – кого там охранять? Они свои кресла сами, от любого врага отобьют.
Бездельники к бездельникам, это как деньги к деньгам.
– Множество нерегулируемых посетителей, мешают нормальной работе администрации, – не выдержав натиска на «родное и кровное» – вступилась «Клавиша».
– Насчет «нерегулируемых», это ты в точку, – сказала Семеновна, – отцов потом, хрен, найдешь.
– Вот, что вы за люди? – возмутилась Клавдия Шевеловна, – все исказите, все перевернете.
– А в Америке, вся полиция за стеклом. Чтоб все видели, как работает, – сказала «Справедливица»
– У нас, если начни полицию и мэрию, через стекло показывать, дома и на работе никого не найдешь.
Все будут на улице стоять, и через эти стекла смотреть. А дня через два, набегут артисты из всех этих «Ментов с разбитыми фонарями», « Следствий с бесконечными тайнами» с битами.
5
Толпы будут разгонять у отделений полиции. А у мэрии депутаты будут тем же заниматься. Если народ увидит, как они за стеклами от безделья маются, кому они – то тогда нужны?
– Кто с краю? – граждане, – прервал дискуссию, мужской голос со стороны входа.
– Наконец – то мужики стали подтягиваться, – обрадовавшись, поворачиваясь, я на голос.
– Петрович, я по голосу тебя и не узнал. Богатым будешь, – говорю я, крепко пожимая руку.
– Я чего не слышал, чтоб свистел? – говорит он, крепко пожимая мою ладонь в ответ.
– Кто? – не понимаю я.
– Рак на горе, что богатым меня сделает, – смеется он, обращаясь ко всем присутствующим,
– Пламенный привет, всему честному пенсионному братству, – говорит Александр Петрович, мужик средних лет, на льготной пенсии по ранению, как он сам про себя говорит, – Извиняйте, граждане, два ранения, три контузии. Он самый заслуженный, член нашей «команды» Хотя он по возрасту, некоторым из нас годиться в сыновья, мы с уважением обращаемся к нему по отчеству.
– И тебе Петрович со всем нашим почтением,– от имени всех, приветствует его Семеновна,
– Согласно льготам или как?
– По льготам теперь и в сортир, не пускают, – улыбается ей Петрович, – по очереди.
– Кто последний, – спрашивает теперь женский голос.
– Катерина, как картина, за мной, – шуткой отзывается Петрович, увидев знакомую.
– А «амбразура» чего не фырчит? – интересуется Петрович. «Амбразурой» он называет окошко кассира.
– Денег еще нет, – поясняю я.
– Интересное кино. Как украсть, миллиарды находят, а крохи на пенсию, не найти. Я вот все время про это думаю. Может, мы в разных странах живем? В одной все богато живут. От богатства бесятся, воруют друг у друга, развлекаются. За это никого не сажают, ничего ни у кого не отбирают.
А в той, где мы, все вот у таких «амбразур» раз в месяц стоят, за пайком от их обильного стола. По минимуму, чтоб не загнуться. Причем эту страну, где мы живем, по телику не показывают, в газетах про нее не пишут.
– У нас телевидение: пристанище идиотов, специально делают так, чтоб его нормальные люди не смотрели, – делится своими впечатлениями крайняя в очереди Катерина – картина,
– Нашими же денежками платят. Рассчитываются с теми, кто больше всех на передачах грязью польет нашу матушку Россию.
