жил много лет назад, жил за другого, – и что прикажете с этим делать?
Песок перекатывается по циновке. Зажав ноздрю пальцем, Боливар исторгает соплю. Роза!
За Боливаром, будто он призрак, скользнувший сквозь занавеску из бусин, наблюдает с верхней полки Святая Дева Гваделупская. Роза спит в гамаке, вечно она спит. Боливар тянется к пульту и включает канал, где крутят игру, которую он смотрел вчера вечером.
Роза, спрашивает он, ты видела Анхеля?
Женщина шевелится, раздраженно бурча. На неверных ногах выбирается из гамака и стоит в темноте, поправляя волосы. Он видит только ее глаза, как будто они притягивают к себе весь свет. Боливар перемаргивает, и древняя часть его сознания угадывает в ней ведьму, пока Роза не поднимает шторку на окне и вперед не выступает ее тело. Его глаза следят, как свет скользит по животу, прикрытому мешковатой рубашкой, по гладким рукам и бедрам. Это оценивающий взгляд, каким мужчина смотрит на женщину.
Роза, Анхель не появлялся?
Та коробка с лаймами, Боливар. Ты ее принес? Я тебя вчера просила.
Он либо тут, либо его здесь нет. На лодке мне больше пары штук без надобности.
Все, что ни делает Роза, она делает как бы нехотя. Ее тело – печаль, склонившаяся над холодильником. Она вынимает две бутылки пива, открывая дверцу с измученным видом, не приставшим такой молодой женщине. Не глядя, откупоривает бутылки, устремив взгляд вдаль, за пределы лагуны.
Глаза Боливара прикованы к Розе, пока она делает большой глоток.
Похоже, забили, и он высовывается на шум трибун за занавеску из бусин, а вернувшись, вытирает запястьем рот.
Ты не поверишь, говорит он. Помнишь большой улов в прошлом году? Я только что видел выброшенную на пляж попочу.
Мгновение Роза задумчиво смотрит на него.
Вчера ночью тебя искал какой-то мужик, говорит она.
Что за мужик?
Не знаю. Сказал, отрежет тебе уши.
Это он.
Кто?
Я тут сглупил. Но я все исправлю.
Он глядит, как подергивается правый глаз Розы, пока она пьет. Разглядывает ее прохладную комнату с кирпичными стенами. Гамак, два пальмовых стула, жужжащий холодильник. Легкий запах пота. Одежда на гвоздях.
Он тянется к ее запястью, но Роза отстраняется, и тогда Боливар выпаливает не подумав.
Когда-нибудь, Роза, ты за меня выйдешь. Пусть я всего лишь рыбак. Но я расплачусь за твой телевизор. И может быть, куплю тебе джип. И мебель, чтобы было куда повесить одежду. Я дам тебе столько лаймов, сколько захочешь.
Роза разглядывает его загорелые ноги, заклеенные пластмассовые сандалии, пухлые оттопыренные пальцы. На большом пальце левой ноги не хватает ногтя.
Когда она смотрит на Боливара, он выворачивает ступню.
Роза вздыхает. Боливар, у меня дел по горло. Эти лаймы. Мне нужно идти.
Они слушают, как Александр смеется себе под нос.
Боливар разворачивается к двери, и старик снова заводит песню.
Вот идиот, говорит Боливар. Что за чушь он голосит.
Это песни для костей мертвых, говорит Роза.
Боливар отколупывает от стены кусок штукатурки.
Эта халупа разваливается на части. В один прекрасный день, Роза, ветер и море тебя унесут.
Роза вздыхает. Но вряд ли сегодня.
Артуро! Босс! Боливар заходит в кабинет Артуро, фасадом выходящий на пляж. Делает глубокий вдох. Свежий бриз доносит легкую морскую гнильцу. Снова окликает Артура и поправляет бейсболку. Треск рации переходит в далекие помехи. Артуро там, где обычно, думает он. Дрыхнет у себя с той бабой, смотрит телевизор или выпивает у Габриэлы, ворча на тех, кто опустошает его карманы.
Он выходит во двор и видит на ступенях маленького Артуро. Мальчишка – точная копия отца или того, кем отец мог когда-то быть. В лице с густыми бровями уже виден будущий мужчина.
Где босс? У меня срочное дело.
Рассеянный взгляд мальчишки останавливается на Боливаре. Он пожимает плечами и продолжает тыкать пальцем в теле-фон.
Он дома или нет?
Дверь за ними распахивается, и в проеме возникает всклокоченная голова. Артуро босиком спускается по бетонной лестнице и бесстрастно смотрит на Боливара, а тот смотрит в ответ. На Артуро всегдашний серый жилет и красные шорты, которых он не снимает. Небось и спит в этой одежде, и постепенно она становится кожей.
Иди сюда, Толстяк, говорит Артуро, я тебе кое-что покажу.
Боливар следует за Артуро и останавливается перед полноприводным джипом павлиньей расцветки. Артуро показывает на джип пальцем.
Что скажешь, Толстяк, кто мог такое сделать?
Следуя за пальцем Артуро, Боливар наклоняется. Проводит рукой по глубокой царапине на краске. Сквозь кожу проникает чувство вины, но это точно не он. Покопавшись в мыслях, Боливар решает, что это был Анхель. Распрямляется, вздыхает, поправляет бейсболку, подтягивает шорты.
Какой-то пьянчуга. Или ребенок. Тут хватает детишек, от которых одни проблемы. Скажи, босс, ты видел Анхеля? Он до сих пор не объявился.
Артуро разворачивается и меряет Боливара взглядом. Закрывает глаза, а открыв, со скорбью взирает на джип.
Не могу поверить, Толстяк. Ничто в этом мире не остается нетронутым. Я думал, ты ушел вчера. Ты должен был вернуться сегодня. Почему не ушел с остальными?
Позвони ему.
Кому?
Анхелю.
Чего ради?
Мне нужно выйти в море, а куда я без Анхеля? Я больше ни с кем не рыбачу.
Артуро глубоко вздыхает и смотрит на пепельное море. Затем поворачивается к мужчине, который стоит перед ним.
Послушай, Боливар, с северо-востока идет шторм. Прислали сводку. Взгляни на пляж. Почти все лодки на берегу. А те, кто был в море, возвращаются.
Это неправда, Артуро. Я видел, как вышли три лодки. Мемо и две другие.
Мемо псих вроде тебя, Толстяк.
Позвони Анхелю.
Слушай, Боливар, никто тебя не гонит.
Позвони Анхелю.
Зачем?
Боливар морщится, начинает дергать себя за ухо.
Да пойми ты, мне нужно срочно заработать деньжат.
Сам звони.
Боливар пожимает плечами. Телефон разрядился. Сломался. Кончились деньги. Последняя баба забрала его с собой, когда уходила. Слушай, я простой рыбак.
Артуро вытаскивает телефон из заднего кармана и набирает номер. Смотрит на джип, качает головой, отключается, набирает другой номер.
Эй, Дохлый, тут у меня Толстяк без дела мается. Ты не видел Анхеля? У него телефон разрядился. Сходи постучись к нему.
Боливар наблюдает за мужчиной, говорящим по телефону, за его тенью на полированном боку джипа. Мужчина начинает мерцать, отражение воли, которая и есть его жадная душа. Боливар разглядывает лицо Артуро, в последнее время оно побурело, приобретя оттенок застоявшейся крови, крови, постепенно темнеющей, пока окончательно не почернеет. Плоть отслаивается от костей, думает он. Прямо на глазах.
Пока Артуро слушает, его глаза блуждают, взгляд устремлен не на пляж или лагуну, а дальше, мимо серферов и ловцов креветок, за туманный насупленный горизонт.
Артуро кивает и дает отбой.
Анхеля нет дома, Толстяк.
Может, заболел, или помер, или еще что. Ты должен найти мне кого-нибудь, и побыстрее. Только не абы кого.
Я найду тебе кого-нибудь, Толстяк. Но почему ты не можешь рыбачить, как остальные? Ты являешься неизвестно откуда, я сдаю тебе хижину, ты ловишь рыбу. Только в последнее время ты не просыхаешь. Ничему не веришь. Ничем не интересуешься, кроме себя.
Да неужто?
Докажи мне, что это не так.
Слушай, босс, какая разница, когда я выхожу в море? Ладно, сегодня на рассвете я не рыбачил с остальными. Я делаю по-своему. Знаю лучшие места. Забираюсь дальше всех. Они рыбачат в тридцати-сорока милях от берега. Как дети. Я заплываю за сто миль, если потребуется. На край света. Я не признаю границ.
Толстяк, шторм будет нешуточный.
Боливар изучает небо.
Да не, нормально.
Заметив, что Артуро шагает к нему с каким-то длинноволосым юнцом, Боливар распрямляется над лодкой. Поторапливает их взглядом, снова смотрит на море. Перегнувшись через планширь, затаскивает в лодку мусорный пакет, полный льда. Краем глаза Боливар изучает юнца. Это видно в его вихлявой походке, думает он. В слабых руках и запястьях. В недоразвитой грудной клетке. Насекомое из мангровых зарослей, вот что он такое.
Боливар перевешивается через борт и плюет
