сесть в машину радиожурналистки. Она поставила диск с унылым инструментальным блюзом. Был первый час. Потоки машин, которые двигались по Садовому, представлялись сквозь пелену воды на стекле гирляндами огоньков.
– Опять тебе повезло, – заметила Таня, чиркая зажигалкой, – ну почему тебе так везёт? Объясни, пожалуйста!
– Ты о чём? – не поняла Рита.
– Да не придуривайся, Дроздова! Всё у тебя отлично состыковалось, как ты хотела. Я её бредом сейчас заслушалась, хоть считаю себя нормальной. Теперь ты будешь мне говорить, что когда она в первый раз увидела перевод, то сразу сообразила, что речь идёт о святом Граале, который уже не в Индии, а с Крылатым Странником! А потом она вдруг каким-то непостижимым образом догадалась, кто этот Крылатый Странник. Сейчас, конечно, бедная девочка ничего этого не помнит, так как нормально ударилась головой. Неясно только одно: при чём здесь попытка самоубийства, а именно – утопление?
– У неё отец – религиовед, – напомнила Рита, – и очень цепкая память. Она, возможно, слышала от него ту самую версию разговора Христа с покойниками в аду, которую изложила ты.
– При чём здесь попытка самоубийства, а именно – утопление? – повторила Танечка, – я никак не могу этого понять!
– И я не могу этого понять, – с печалью признала Рита, – обидно. Выходит, Клер и Верка Капустина превзошли нас сообразительностью! И от них обеих сейчас ничего уже не добьёшься.
– Как и от деда.
Рита не сразу вспомнила, о ком речь.
– От деда? А, ты про старого переводчика? От него добиваться нечего – просто понял, чей голос слышит, и от большого волнения ласты склеил. Могло быть ещё разочарование – иудеи не верят в то, что Иисус был Спасителем, они ждут Мессию до сего дня. Прикинь, как он обломался! Бывает.
– Но сердце у деда было здоровое! Тебе врач об этом сказал.
– А ему об этом сказал другой, который не проверял!
Минуту молчали. А потом Танечка, погасив окурок, произнесла:
– Забавно. Вывод напрашивается один: для того, чтоб встретиться с этим Крылатым Странником и забрать Грааль, нужно утопиться.
– А я уверена, что Грааль и Крылатый Странник – это всего лишь повод, чтоб утопиться, – зевая, сказала Рита, – очень удачный повод. Отличнейший.
Мысль подруги, видимо, оказалась Тане близка. Она улыбнулась и закурила ещё одну сигарету. Вскоре из клуба вышла с тремя девчонками Клер. Они громко спорили. Опустив стекло, Таня позвала весёлую парижанку. Та, послав собеседниц матом, приблизилась к «Мини-Куперу» и уселась за спиной Риты.
– Домой? – спросила последняя.
– Да, – ответила Клер, сильно хлопнув дверью, – только мой дом – психушка!
– Я бы сказала, что зоопарк, – возразила Таня и запустила мотор, – где эти спасатели обитают?
Рита велела ей пока двигаться по Садовому – дальше, мол, покажу. Долетели быстро. Заглянуть в гости Танечка наотрез отказалась. Высадив пассажирок перед подъездом, она с фонтанами брызг из луж развернулась и унеслась со двора. Стало очень тихо.
– Риточка, а гитара? – вдруг спохватилась буйная парижанка, когда уж отперли дверь квартиры, – мы ведь её оставили в «Сухаре»!
– Да не в «Сухаре», дура, а в кабинете у Гамаюнова! И не мы, а ты.
Вспомнив, что у неё ещё есть другая гитара, которую подарили мальчики, Клер немедленно успокоилась и отправилась сразу спать. Тишка её встретил радостным визгом. Рита прошла на кухню. Там, как обычно, клубился дым различных цветов и запахов. Из него звучали слегка осипшие голоса. Сидя за столом, Веттель, Шильцер, Димка и Блин пили чёрный кофе и рассуждали о привидениях. На диванчике, между мойкой и холодильником, спала Инга. Она была почти голая. По окну растёкся белый фонарный свет.
– Где Щегол? – поинтересовалась Рита, очень жалея, что этого персонажа на кухне нет – вот он бы сейчас поумничал, объясняя, что привидений не существует, так же как Бабы Яги, Кащея Бессмертного и русалок!
– Он утопился, – вяло ответил Блин. Рита сильно вздрогнула. Сев к столу, спросила:
– Серьёзно?
– Вряд ли, – негромко произнёс Веттель, сделав затяжку, – я думаю, что он бросился под машину или повесился. Где он мог утопиться-то? В луже, что ли?
Димка заржал. Инга застонала.
– Ну да, успеть дойти до реки он никак не мог, – согласился Мишка, беря у Веттеля косячок, – конечно, теоретически он мог взять такси до набережной, но, кажется, денег у него нет.
– Я всё поняла, – разозлилась Рита, – вы его довели опять! Идиоты! Что он вам сделал?
Ответом было молчание. Вероятно, все пытались припомнить. Тогда у Риты возник вопрос, почему вдруг Инга спит здесь, на кухне. Ей объяснили, что эта странная девочка, ни с того ни с сего приняв Юльку за змею, чуть не откусила ей палец, и вот теперь Малика боится спать с ней вдвоём в одной комнате.
– Так у змей, оказывается, есть пальцы? – спросила Рита, делая себе кофе, – как интересно! Чем она укурилась?
– Никто этого не знает, – промолвил Блин, – она не была такой никогда. Ромка прочитал, что всё это связано с лесбиянством.
Димку опять разобрал припадочный смех. Потом Блин спросил у Риты, не принесла ли она водяры. Рита не отвечала. Она следила за Ингой. Та неожиданно шевельнулась и приняла сидячее положение, очень пристально глядя прямо перед собой глазами цвета осоки над лесным озером. Её трусики и футболка казались довольно чистыми, но про волосы и лицо с ввалившимися щеками такое трудно было сказать. У спинки дивана лежали смычок и скрипка. Кусательница змеи потянулась к ним с вполне очевидным намерением устроить ночной концерт, но шустрая Рита быстро подсела к ней на диван, взяла её за руки и спросила:
– Инга, ты знаешь, что у тебя под правой лопаткой – кровь? Это что такое?
– Это укус кобры, – мрачно ответила Инга, – здесь кругом змеи. Ты ни одну ещё не заметила?
Даже Димка на этот раз промолчал – так страшен был голос зеленоглазой скрипачки, обычно звонкий и радостный. Её взгляд также внушал оторопь.
– Кругом змеи? – переспросила Рита, – и ты их видишь?
– Конечно.
– Надеюсь, я – не змея?
– Ты – нет, – заявила Инга вполне уверенно, хоть на Риту даже и не глядела, – ты со змеёй не имеешь ничего общего. У тебя есть руки и ноги.
– Но если ты укусила змею за палец – значит, и у змеи могут быть конечности? – возразила Рита. Этот убийственный аргумент на Ингу не произвёл впечатления. С её уст слетел только вздох досады – вот, мол, тупица!
– Ведь это был указательный палец Юльки, – дал пояснение Веттель, – Инга и Малика его вряд ли считают пальцем.
На этот раз смешно стало всем, кроме одной Инги. Но её руки, стиснутые пальцами Риты, чуть напряглись.
– Смех смехом, но у неё под лопаткой действительно что-то очень похожее на змеиный укус, – заметила Рита, слегка подавшись назад, чтобы ещё раз поглядеть на спину скрипачки, – чем это объяснить?
– Паршивостью героина, которым позавчера обдолбились эти
