История моего моря - Кирилл Борисович Килунин

Все подземные коммуникации за полтора столетия износились, поэтому между столетними липами в аллеях больничного парка, заложенного еще тем самым губернатором К.Я. Тюфяевым, меж шелеста листвы периодически витал запах нечистот от прорвавшейся наружу канализации, но к этому жители сего мрачного места привыкли давно. А вот запах отчаяния и безысходности давил и мог напугать, своей материальностью ощущений. Тогда я почувствовал это на своей волчьей шкурке.

В наших – двух каменных строениях – архитектуры модерна начала 20 в… Зданиях с ажурными порталами и псевдоколоннами, выложенными из красного кирпича, облупившихся, и как все вокруг готовых вот – вот развалиться, находилась лаборатория третьего уровня биологической опасности. Лаборатория, не входившая в юрисдикцию сих пенат, относящаяся к какой – то неизвестной государственной структуре. И поэтому, вся территория вокруг объекта была огорожена по периметру собственным двухметровым забором, по верхушке которого шла ржавая колючая проволока. На дверях, столбах и окнах висели знаки паук в треугольнике. Между зданиями росло много старых деревьев, типичных для парков, проходило несколько тропинок из стершихся гранитных плит, вросших в землю, в зарослях жимолости прятался заваленный мусором и превращенный в подобие клумбы небольшой фонтан позапрошлого века, чаша цветок – затянутая зеленым мхом, весь покрытый трещинами. Также на объекте располагался бункер – подземный гараж на десяток машин, вольеры для животных и птиц: в одном паслись бараны, в другом разгуливали кролики, загон с гусями, у которых был свой маленький прудик – наполненный водой. Еще, моя будка охранника, она соприкасалась с пропускным пунктом и воротами, к моей будке примыкал и перекошенный от времени одноэтажный барак, в котором жили какие-то люди – больше всего похожие на обычных бомжей, непонятно каким образом, оказавшиеся на закрытой территории.

Как я понял уже потом, здесь еще в эпоху СССР был дом для семей молодых ученых, не имеющих собственного жилья, на вроде маленького общежития, в 90-е его каким-то образом удалось приватизировать. И теперь там жили деградировавшие потомки тех самых молодых ученых. Время было такое запутанное и тяжелое, начало нового тысячелетия. Люди забыли, что такое порядок. И его, только еще предстояло наводить одному бывшему шпиону и главе ФСБ, нашему несменяемому президенту В.В.П. Именно в результате царящего вокруг беспорядка, на должность охранника в таком непростом месте взяли по знакомству – меня, студента. Пока постоянный охранник слег в больницу на пару месяцев, кажется, ему нужно было пройти реабилитацию, отголоски полученных ранений на первой Чеченской. Еще одним охранником был паренек, недавно прошедший срочную службу, смуглый, гибкий, темноглазый, молчаливый, похожий на цыгана. С ним я почти не общался. Третьим сменщиком оказался высоченный дедок – под два метра роста, с большой белой бородой, зычным басом и целым чемоданом разноцветных историй, по рассказам деда он всю свою жизнь прослужил боцманом на речных каботажных судах, и попал сюда также как и я – случайно, его устроила младшая внучка, работающая здесь лаборанткой. Это охрана внешнего периметра, был еще периметр – внутренний, там, служили люди военные. Общаться с ними, у нас не было заведено. Или может быть это такой регламент, о котором я ничего не знал. Иногда кого-то из них я встречал возле дверей бункера, пару-тройку раз, они наведывались в мою сторожку посреди ночи, проверить все ли в порядке и не сплю ли я на посту.

В первый день, оказавшись на объекте в шесть утра и пройдя инструктаж у бывшего боцмана – высоченного деда с окладистой белой бородой. Получив от него под расписку: связку ключей, упаковку пластилина и печать для опломбирования замков. А также: резиновую дубинку милицейского образца – 1 шт., наручники и ключ к ним – 1 шт., газовый баллончик – 1 шт., газовый пистолет 1 шт., обоймы к нему 2 шт… Оставив подпись в «Журнале дежурств» – «территорию принял…». После того как прогулялся с дедом по периметру забора, осмотрев целостность дверей и окон, поздоровавшись с охранником внутреннего периметра, дежурившим за дверями бункера и вышедшим на перекур. И узнав, где здесь сортир. И что, можно ставить чайник на плиту, пройдя через неприметную дверку в чулане, ведущую в жилой барак. Там же, на маленькой замурзанной кухоньке стоял бак с питьевой водой. А, кроме того, в чуланчике на полосатых деревенских ковриках спала устрашающего вида, заросшая серой шерстю дворняга размером с немецкую овчарку. – Познакомься, Дуся, – сказал тогда дед. Я лишь кивнул, слушая неприветливое урчанье и рассматривая оскаленные желтые клыки этой местной монстриллы.

В мои обязанности вахтера-охранника входило: заступив на пост, после контрольного обхода со сменщиком, отзвониться на центральную вахту и подтвердить свое присутствие на объекте, обход объекта раз в час сразу после 21 часа и до 6 утра, проверочный звонок на центральную вахту с 24 до часа ночи. Также: проверка пропусков у желающих пройти на территорию, открытие ворот и проверка пропуска при прибытии автотранспорта; выдача и приемка ключей от внешних дверей лабораторий, склада, пункта приема крови у населения, по паспортам и под расписку; опломбирование внешних дверей после окончания смены у персонала лаборатории с 18 до 21.00.

С утра я обычно успевал попить чаю с прихваченными из дома бутербродами и сушками, доспать часок самого сладкого раннего сна. Люди начинали появляться примерно с 8 до 9 утра. Первыми стучали каблучками девчонки – лаборантки, вечно подмигивающие и хохочущие эфемерные существа, на ходу обсуждающие своих кавалеров и обновки. Иногда они останавливались, чтобы поболтать ни о чем, и очень удивлялись, узнав, что я студент. Затем гордо вышагивали местные матроны – завлабы и научные работники в возрасте от сорока до шестидесяти лет, меня они практически не замечали, на вопросы не отвечали, только кивали в ответ. Ближе к 10 утра заявлялся тот, кого все называли директор, с личным водителем седым кавказцем, на большом черном джипе, похожем на стальную коробку. С 10 до 18 часов я откровенно маялся дурью, ибо делать было нечего, у нас редко появлялись гости и также редко кто-то отлучался из лаборатории. Я учился дремать с открытыми глазами и крутить дубинку на подобии меча, меняя хваты, крутя мельницу и нанося в своем воображении роковые удары неведомому врагу. Да, еще, по поручению, честно, больше похожему на приказ, бывшей местной директрисы, а теперь заслуженной пенсионерки, Наилии Яковлевны, жесткой как сталь старушенции, лет ста на первый взгляд, я варил принесенные ей кости и заправлял их крупой, готовя кашу