Рассказик первый
Море
Закончив школу младших авиационных специалистов в городе Кусары, нас на автобусах перевезли в город Баку, в порт и прямо с машин, с личными вещами в рюкзаках и скатками шинелей через плечо, мы буквально бегом по специальным трапам, погрузились на пароход-паром. Для нас, молодых ребят, никогда раньше не видевших море, это было нечто удивительное. Яркое солнце, освещавшее сине-зеленую воду в береговой бухте, миллионами искр сверкающих на небольшой ряби, огромный пароход, размером с восьми-девяти этажный дом, громадные краны, двигающиеся вдоль причалов – все это нас, живших до этого в деревнях и маленьких поселках, буквально завораживало. А когда в наш пароход-паром стали заезжать железнодорожные составы, а потом и грузовые автомобили в большом количестве, то мы вообще, как говорится, тихо «обалдевали» или «выпадали в осадок». А потом был гудок – рев парохода и мы поплыли. Стоя на верхней палубе, вдоль бортов, мы наблюдали за удаляющимся берегом, махали руками людям, провожающим наш паром, любовались чайками, совершающими виражи и с криками летящими за нами. Все это в душе навевало какое-то романтическое настроение. Первый раз в море. Довольно сильный встречный ветер, соленые брызги, непонятно откуда попадающие на лицо, мерное гудение двигателей и легкая вибрация корпуса парома – все это реально подтверждало: плывем. И не просто плывем – путешествуем. Никаких обязанностей по службе выполнять не надо. Любуйся, отдыхай, что для солдата очень редко выпадает. Смотря на темно-зеленую воду с высоты борта и представляя, какая ужасная глубина – бездна под нами, становилось чуть-чуть жутковато и хотелось пойти поискать специальные ящики со спасательными жилетами. Так, на всякий случай. Но глядя на беззаботных пассажиров, гуляющих по палубе и в бинокли рассматривающих нефтяные вышки, тут и там торчащие из моря, как-то немного успокоились. Плыть нам надо было примерно двенадцать часов. За это время мы практически по прямой должны были пересечь Каспийское море по маршруту Баку-Красноводск. Большая часть времени приходилась на ночь. Вечером нас покормили и разместили в большом салоне, в креслах, похожих на самолетные. Все потихоньку успокоились и стали засыпать… А потом случился шторм. Так уж нам не повезло. Читая раньше рассказы Станюкевича и Новикова-Прибоя про бури в море, как-то не совсем себе представляешь, что это такое. Понимая, что мы плывем не на древней яхте или допотопном пароходике через океан, не хотелось плохо думать о нашем громадном пароме.
Сначала, когда мы уже фактически спали, стало покачивать и сбоку на бок, и с носа на корму. Ощущения были необычными, даже немного приятными, как будто на качелях легонечко качаешься. Но потом меня стало явно укачивать. Решил выйти на палубу, стало еще хуже. Пока полулежал в кресле, было терпимо, а когда встал и пошел, укачивать стало еще сильней. Корабль кренился то с боку на бок, то вперед, то назад. Пришлось идти, держась за стены, всякие ручки, чтобы не упасть. Решил пройти по внутреннему коридору на нос корабля. Там был музыкальный салон и какой-то ресторан. Захотелось посмотреть. Лучше бы не хотелось. До сих пор не могу понять, как нос этого громадного парома мог так болтаться. Лично я там на ногах с трудом удерживался. Решил выйти на «улицу», то есть на палубу, где мы стояли, когда отплывали от Баку. Мамочка моя! То, что я увидел, до сих пор спустя пятьдесят лет стоит в моих глазах. Я не знаю, как выглядят бури и ураганы в других морях и океанах, но то, что я увидел, меня потрясло до глубины души, причем в настоящем виде. Наш паром размером с очень высокий дом окружали громадные черные волны с белой пеной на макушках, причем, как мне показалось, они двигались сразу во всех направлениях. Паром качался так сильно, что макушки волн, казалось, можно достать рукой. Это было что-то невероятное. Я с силой вцепился в металлические поручни, и казалось, что меня не может оторвать от них. Потом мою душу, потрясенную, вывернуло несколько раз наизнанку, прямо за борт. Единственное, что немного остужало, это сильный ветер, порывами набрасывающийся на меня. Я не знаю, как другие, но лично я чувствовал себя хуже некуда. Мне было плохо. Я пошел в салон и стал искать место, где бы мне приютиться. В кресле это было невозможно. Голова качалась во всех направлениях, и укачивало еще больше. Тогда я размотал свою скатку и лег на пол примерно посередине салона. Там, по крайней мере, качало только с носа на корму, а сбоку на бок не так заметно. Весь измученный, с пустыми кишками, я как-то задремал. Молодой организм свое взял. А когда проснулся, шторма не было. Ритмично гудели двигатели, подрагивала палуба. А на улице было яркое солнце. Оно вставало из-за горизонта, на востоке, куда мы и плыли. Несмотря на то, что мы все были измучены штормом и лица наши имели оттенки от бледно-белого до бледно-зеленого, приближающееся окончание нашего путешествия радовало нас. Было даже удивительно смотреть, как паром скользит по абсолютно гладкой воде. И только появившиеся чайки, летающие над головой, как бы говорили нам о приближении берега. И вскоре на горизонте появилась скалистая гряда. Путешествию подошел конец. Впереди был город Красноводск. Впоследствии я несколько раз переплывал Каспийское море на разных паромах. Но, на удивление, ни в какие шторма больше не попадал. А романтика путешествий по морям у меня пропала навсегда.
