дочь в следующий раз. Может статься, наивная Бекка уже пригласила ее ко мне на чай и теперь та злится, потому что от меня самой приглашения так и не последовало.
Глупости, конечно, но кто знает, что может прийти в голову таким людям.
Я принесла Бекке розы из нашего сада и несколько веточек душистого горошка для Кейт. Для последней еще прихватила миленький носовой платочек, отделанный кружевом, с вышитой буквой «К». Она молча кивнула и забрала цветы с платком, после чего сразу ушла, даже не перекинувшись со мной парой слов.
– Кейт, у вас все хорошо?
– Как нельзя лучше, благодарю за беспокойство, – сказала она, снимая пальто с вешалки на двери своего кабинета, и сразу направилась к выходу.
Было в этом что-то очень таинственное.
Бекка выглядела как обычно, разве что смотрела на меня несколько настороженно, подозрительно. Словно изучала.
– Мы всегда говорим обо мне, – сказала она. – Но здесь почти ничего не меняется. Лучше расскажи, мама, как проходят твои дни и ночи.
Тут я немного растерялась. Не ожидала такого. До сих пор о своей жизни я говорила расплывчато, а она и не расспрашивала.
– Ну ты же меня знаешь, дорогая Бекка, то одним займусь, то другим, то в бридж немного поиграю, то напомню твоему чертову папаше, что он, вообще-то, должен мне помогать. Так дни и проходят.
Она взяла меня за руку и подняла ее, разглядывая ногти.
– Некоторые из них, похоже, проходят в салоне красоты, – заметила она.
– Ах, если бы, дорогая, обычный дешевенький лак, сама накрасила.
– И волосы, видимо, сама подстригла. Кухонными ножницами, да?
Я была крайне раздосадована. Эти вещи я от нее скрыть не могла: ни дорогую укладку и стрижку, которую я каждые пять недель делаю у Фабиана, ни еженедельный маникюр в салоне «Помпадур».
– К чему эти вопросы? – произнесла я.
– Ни к чему, мама. Здесь учишься помалкивать, пока до конца не уверена, что именно хочешь сказать.
– Это верный путь остаться в полнейшей тишине, – хохотнула я.
– Не скажи, зато все сразу становится гораздо понятнее.
Я попробовала сменить тему:
– Видимо, Кейт сегодня очень торопилась: пронеслась мимо меня стрелой.
– У нее короткий день, – пояснила Бекка.
– Да, и я помню, дорогая, ты хотела, чтобы я пригласила ее на послеобеденный чай, но ты несколько оторвана от реальности, Бекка. Это было бы совершенно неуместно. Надеюсь, ты не обижаешься.
– Нет, что ты, все в порядке, я понимаю, и она тоже.
– Ну и хорошо, – неуверенно сказала я.
– Мама, а тебе бывает когда-нибудь одиноко? Все-таки отец ушел, а я здесь.
Я недоумевала, почему она задает мне такой вопрос.
– Ну, «одиноко» – это не совсем подходящее слово. О подонке Эймоне я сейчас даже не вспоминаю. А по тебе, дорогая, очень скучаю и жду, когда ты вернешься домой. И ты вернешься. В один прекрасный день.
– Долго придется ждать, мама, – невозмутимо отозвалась она.
– Я дождусь, – твердо пообещала я.
– Честно сказать, мама, очень в этом сомневаюсь.
Она по-прежнему выглядела совершенно спокойной, но говорила как-то непривычно. Мы замолчали. Когда тишина, на мой взгляд, уже порядком затянулась, Бекка наконец ее нарушила.
– Почему ты так поступила, мама? – спросила она.
– Не понимаю, о чем ты, – начала было я. И ведь действительно не понимала – речь могла идти о куче разных вещей.
Может, дело в такси? И на дороге тогда и правда стояла Кейт, которая рассказала ей о нашем похорошевшем доме? Что по нему ясно видно, что у хозяйки водятся деньги и деньги эти добыты нечестным путем? Или надзирательница рассказала ей о чем-то другом?
Я поднялась, словно собираясь уходить, но дочь выбросила вперед руку и пригвоздила мое запястье к столу. Одна из надзирательниц двинулась к нам, но Бекка улыбнулась и заверила ее, что все в порядке.
– Мама как раз собирается мне кое о чем рассказать. Ей это дается несколько тяжело, но, я уверена, она сможет подобрать подходящие слова.
Я потерла запястье.
– Видишь ли… – начала я.
– Нет, мама, не вижу. Но я слышала, что ты живешь с Франклином. Вот что я слышу.
– Так ведь это все ради тебя, Бекка, дорогая, – понесло меня. – Уилфреду с Франклином надо было где-то жить. А у меня не дом, а большая развалюха. Вот я и пустила их к себе.
– Насколько мне известно, не такая и развалюха, – не согласилась Бекка.
– Но, дорогая, не глупи. Они заняли там всего парочку комнат.
– Ты спишь с Франклином? – спросила она.
– Да как у тебя язык поворачивается такое говорить?
– Мне об этом рассказала Кейт. И Гвен.
– Гвен?
– Одна из местных надзирательниц, ты каждую неделю ходишь к ней на маникюр. И одеваешься совсем не так, как сегодня.
На этот раз слов у меня не нашлось. А вот Бекка не молчала:
– Какая мерзость, он же на тридцать лет моложе тебя.
– На девятнадцать, – горячо возразила я.
– Он скоро тебя бросит, – продолжила она.
– Может быть, – согласилась я. – Когда-нибудь и бросит, наверное.
– Скорее, чем ты думаешь, – заявила мне дочь.
И Бекка поведала о своем плане. Она напомнила мне мои слова о том, что у каждого должен быть план. План Бекки состоял в том, чтобы свести Кейт с журналистами таблоидов. Кейт и Гвен считали, что с Беккой обошлись несправедливо, и подговорили фотографов этих газетенок подловить меня в компании с Франклином.
«Убийцу предала собственная мать» – такая история обещала выстрелить куда громче тех, что я до сих пор продавала журналистам. Они наверняка хорошенько заплатят за нее Кейт.
Бекка разговаривала со мной с совершенно спокойным и невозмутимым видом. А я вдруг задумалась о том, что, отбрось я свои принципы и пригласи эту клятую Кейт на чай, ничего из этого никогда бы не случилось. Но кто мог знать…
Глава 6
Праздничные выходные
Понимаете, я всегда любила повеселиться и на работе все только вокруг меня и крутилось, поэтому я, понятное дело, полагала, что приму самое непосредственное участие в подготовке праздника. Мне и в голову не могло прийти, что они обойдутся без меня. Без меня, Барбары, души любой компании. Вообще-то, именно я рассказала всем о гостинице в славном, но глухом местечке под названием Россмор с большим бассейном и террасой, на которой разрешено жарить свои стейки или куски курицы. Я нашла сайт, распечатала всю информацию и показала ее коллегам.
Естественно, я думала, что приглашена.
А потом услышала, как все вокруг только праздник и обсуждают, решают,
