воде, как ребенок, плавала наперегонки, а потом съела огромную порцию мороженого с грильяжем и сливками. Они с Паулиной много смеялись, и она даже рассказала девушке про старые дневники. Умолчала лишь о том, что там были записи про Генри.
– Это гениально! Ты вела дневники о своих любовниках? Как интересно! – воскликнула Паулина.
Слово «любовники» в ее время было не столь употребимо, но Йоханна кивнула.
– А тебе не любопытно, что с ними потом стало? – поинтересовалась Паулина.
В ответ Йоханна пожала плечами, но сейчас, на балконе, с бокалом вина в руке, этот вопрос не давал ей покоя. И чем дольше она об этом думала, тем увереннее могла ответить: да, ей было любопытно. Даже очень!
Конечно, можно было бы ограничиться прочтением старых дневниковых записей и погрузиться в мир давно угасших чувств. А можно найти новую информацию, чтобы сопоставить картину прошлого с картиной настоящего.
В случае с Генри при сравнении явно выигрывало настоящее. У нее самой настоящее оказалось куда хуже, чем она предполагала в молодости.
А у Акселя?
Она зашла в дом, и не только для того, чтобы снова наполнить бокал, но и чтобы взять свой телефон. Благодаря интернету расследование оказалось проще, чем она предполагала. Как только она ввела имя, Google сразу выдал несколько результатов. Нет сомнений, что доктор медицинских наук в области стоматологии Аксель Таннеберг был именно тем самым Акселем. Владелец стоматологической клиники совсем неподалеку.
Получается, что университет он все-таки окончил. И даже открыл свое дело!
Йоханна заглянула на сайт клиники и была крайне удивлена. Все выглядело очень профессионально. Она явно не ожидала такого от лентяя.
Во вкладке «Наша команда» нашла его фотографию. И хотя это было стандартное фото – врач в белом халате, – она быстро узнала Акселя по легкой улыбке.
Интересно, у него все такой же шарм? Понравился бы он ей сейчас так же, как и тогда, когда она влюбилась в него? Или Аксель с годами стал нервным и раздражительным?
Вероятность, что Аксель, как и Генри, вдруг окажется перед ее дверью, равнялась нулю. Поэтому, чтобы выяснить, изменился ли он, надо брать дело в свои руки.
Можно сходить на профилактический осмотр. Она давно уже откладывала поход к стоматологу, потому что ее постоянный врач был другом Рене, а ей совсем не хотелось разговаривать с ним о «потере».
Вот и отлично! Она убьет двух зайцев сразу. Завтра же утром надо записаться в клинику.
Довольная своим планом, Йоханна пригубила вино. Потом снова зашла в дом, чтобы почитать свой старый дневник.
Четверг, 11 августа 1988 года
Это я серьезно говорила, что после разрыва с Тило и думать не захочу о любви? Я просто не знала, что меня ждет! Это о Тило я не хочу больше ничего слышать. Но если вдруг появится «тот самый», то я, конечно, рассмотрю этот вариант…
И вот, мне кажется, именно «тот самый» и прибежал ко мне. А точнее, это я попала в его руки!
Произошло это в университетской библиотеке, как будто более романтичного места нельзя придумать. Так вот, это и есть самое романтичное место! Я там была, чтобы подобрать материал для курсовой работы (несмотря на каникулы, потому что пока нет лекций, есть время для самостоятельной работы).
Заворачиваю за угол в поисках французского этимологического словаря и вижу его. Блондин, синие глаза, мощный подбородок и обворожительная улыбка.
Я чуть не свалила его с ног, хотя для этого мне понадобилось бы чуть больше сил – он неплохо накачан, что видно не сразу. Во всяком случае, этого не замечаешь, когда он в широких летних брюках и свободной рубашке с коротким рукавом, явно не самой дешевой. В таком наряде он бы запросто мог сыграть главную роль в «Полиции Майами: отдел нравов»! (Разумеется, шлепки у него были надеты на босу ногу…)
И почему я вспомнила про «Полицию Майами»? Ах да, из-за его одежды. И из-за его мышц. Хоть я их еще и не видела, но почувствовать успела.
Голос у него очень брутальный. Низкий и бархатный. Я чуть не растаяла, когда он произнес:
– Эй, что-то тебя занесло…
Когда это просто читаешь, кажется, что это даже грубо. Но когда слышишь, КАК он это сказал! И этот блеск в глазах, и вздрагивание уголков рта, как будто он старается сдержаться. У меня не хватило самообладания, и я засмеялась. Но скорее от волнения и от неловкости ситуации – как я уже написала, я врезалась в него, и ему ничего не оставалось, как обнять меня.
Конечно, ему стоило отлепить меня от себя чуть раньше, чем вышло.
Ну ладно, ему стоило это сделать НАМНОГО раньше. Но, вероятно, не так уж ему этого и хотелось. И мне тоже.
В конце концов я собралась с духом и выдавила из себя тихое «Извини!» (мы же все-таки в библиотеке находились).
Он же ответил, что примет мое извинение, только если я назову свое имя и приду к нему завтра в гости на вечеринку.
– Йоханна, – прошептала я. – Хорошо, ладно. Где и когда?
На этот раз он рассмеялся уже во весь голос.
– Тсс… – сказала я, указав на табличку с обозначением «Тихо!».
– Неважно, успокойся! Нельзя же все так серьезно воспринимать. Увидимся завтра, Йоханна, о’кей? Кстати, я Аксель.
А потом он написал на бумажке свой адрес.
Мое сердце готово было выпрыгнуть из груди. И, только придя домой, я посмотрела на записку.
Под адресом он приписал: «Случайностей не бывает. Очень рад знакомству».
Я разрисовала его записку сердечками и написала на ней: «Аксель». Если Инес это увидит, она подумает, что я свихнулась. И будет права. Но только в том случае, если «свихнулась» – это синоним «околдована».
Суббота, 27 августа 1988 года
Скоро за мной заедет Аксель. Так волнующе! Наши первые совместные выходные. В домике у озера. Вряд ли можно придумать что-то более романтичное! И при этом Аксель придумал еще кое-что: он заедет за мной на кабриолете. С ума сойти! Я еще ни разу в жизни не каталась на кабриолете!
Домик, конечно, не его, собственно, как и кабриолет. Все это принадлежит его отцу. Он стоматолог, и Аксель собирается пойти по его стопам, он учится на стоматологическом отделении. Класс!
Со вчерашнего дня я уже несколько раз переупаковывала свои вещи. Вещи для купания я взяла, что-то для пеших прогулок, ну и, конечно, мое самое красивое белье и ночная
