повернул в сторону университета, и оттуда Мод пришлось проехать два оставшихся километра на городском транспорте.
Оказавшись перед высокой кованой оградой, Мод удивленно заглянула во двор – ей показалось, что в доме слишком тихо. Таблички с названием отеля не было. Неужто Джон и Сизи больше не владели этим домом? А немного поодаль от пансионата вырос новый двухэтажный дом. Первый этаж его щеголял просторной застекленной верандой, а на втором этаже над верандой была устроена терраса. Это был красивый кирпичный дом. Мод долго стояла, обозревая окрестности, и не решаясь войти.
– Миз Мод?
Голос за спиной заставил Мод вздрогнуть. Обернувшись, она обнаружила позади себя Сизи. Та похудела и состарилась, но ее все же можно было легко узнать. В обеих руках Сизи держала сумки с продуктами.
– Добрый день, Сизи… Я снова приехала в Кейптаун… и решила вас навестить, – выдавила Мод.
Сизи поставила сумки на тротуар, подошла к Мод и, распахнув объятия, заключила в них старушку. Мод остолбенела, но в то же время ощутила, как потеплело на душе. Реакция Сизи ее удивила. Они не виделись пять лет, и не поддерживали связь ни по обычной, ни по электронной почте. Тем не менее, Сизи узнала Мод, и, очевидно, была рада новой встрече. Вот только когда Сизи отпустила ее, Мод заметила, как по щекам женщины текут слезы. Прежде, чем Мод успела что-либо спросить, Сизи сама заговорила плачущим голосом:
– Миз Мод, с нами столько всего случилось… Столько всего.
Она запнулась, медленно покачала головой и, прежде чем снова заговорить, какое-то время глядела на Мод.
– У меня на обед жареный цыпленок с овощами. Нужно только разогреть. Буду рада, если вы составите мне компанию.
– С удовольствием, – ответила Мод, не успев даже подумать.
Вслед за хозяйкой она вошла в притихший дом. Насколько могла видеть Мод, внутри ничего не изменилось. Сизи попросила посидеть на веранде, пока она накроет на стол.
Мод разглядывала цветущий сад. Какой-то старик ходил вокруг клумб, и поливал цветы из шланга. Лужайку огибала высокая ограда с острыми, как пики, навершиями. Единственный вход был через кованые ворота. Конкретно этот район, между Вудстоком и Обсерваторией, считался тихим и спокойным, но так как общий уровень преступности в Кейптауне был высоким, горожанам приходилось изобретать способы защитить себя и свое имущество, – размышляла Мод.
На веранду вышла Сизи, держа в каждой руке по тарелке. От еды соблазнительно пахло, и Мод внезапно ощутила, как сильно она успела проголодаться. Это было странно, учитывая съеденный ею плотный завтрак. Они приступили к еде, и разговор вертелся пока что вокруг впечатлений Мод от посещения северной части страны. После еды Сизи сварила кофе, к которому подала шоколадное печенье. Снова усевшись на стул, она подняла на Мод полный грусти взгляд.
– Мой Джон умер… инфаркт… в ноябре. Он не был болен… Вот еще только что он был здесь, со мной. А в следующее мгновение он уже… умер, – треснувшим голосом произнесла Сизи.
За этими словами ненадолго воцарилась тишина, а потом Сизи стала рассказывать, что произошло за прошедшие пять лет. Новый двухэтажный дом был построен для того, чтобы они сами смогли переехать туда. Он был готов еще четыре года назад. Два этажа в нем потому, что их единственный сын Блейд вместе со своей маленькой семьей тоже собирался там жить. Прежде семейство Мотланте занимало три комнаты на верхнем этаже пансионата, а Блейд с семьей жили в тесной съемной квартирке в центре Вудстока. Теперь же их квартира на верхнем этаже пансионата была переделана в четыре комнаты под аренду. Джон твердо собирался сворачивать отельный бизнес. Эта работа требовала двадцатичетырехчасового присутствия, к тому же приходилось держать немаленький штат. А в Вудстоке живет множество студентов – район расположен вблизи университета – поэтому пансионат легко можно было переделать в съемное студенческое жилье.
– Сейчас у меня двенадцать арендаторов, все – девушки. Они все очень работящие и старательные. Но у меня есть правила. Например, ворота закрываются в определенное время. И само собой, никаких мальчиков в комнатах. Никаких наркотиков или алкоголя. Того, кто нарушает хоть одно правило, я без промедления выселяю. Бизнес идет хорошо. Девушки обслуживают себя сами. Проблема в том… что Джон умер. А Блейд переехал.
Сизи заново наполнила чашку Мод и свою собственную, и снова заговорила:
– Как вам известно, Блейд был политически активен еще с подросткового возраста, и вступил в ряды ANC [12]. В университете он изучал политологию и английский язык. Там он и познакомился с Лаву. Но с ней ты, наверное, никогда не встречалась? – спросила Сизи.
– Нет, – согласилась Мод, покачав головой.
Мод помнила только Блейда, высокого молодого человека, у которого всегда находилась улыбка для каждого.
– Лаву – замечательная девочка. Они поженились, и у них родился мальчик, его назвали Джеймсом. Сразу после рождения сына Блейду предложили должность в партийной канцелярии в Претории. Хорошая зарплата. Конечно, он не мог отказаться, и они вот уже почти год, как переехали. Лаву тоже получила работу в канцелярии. Сейчас они снова ждут ребенка, и Блейд просит меня переехать к ним в Преторию. И я бы сама этого очень хотела. Они – все, что у меня осталось, и я хочу быть рядом со своими внуками.
Информации было слишком много. Мод некоторое время сидела молча.
– Что же тогда ты станешь со всем этим делать? – спросила Мод, жестом обводя вокруг.
– Продам, – с тяжким вздохом отозвалась Сизи. Мод, к собственному удивлению, опечалилась. Ей было жаль, что этот уютный уголок прекратит свое существование.
– Я уже подготовила все к продаже. Я хочу быстро оформить сделку, поэтому цену установила невысокую – четыре миллиона рандов. Это очень дешево, но по крайней мере эта сумма покроет мои долги. Строительство нового дома обошлось дороже, чем мы предполагали. А мой ежемесячный доход от сдачи комнат студентам – около сорока тысяч рандов.
«Как жаль, что я не могу его купить», – пронеслось у Мод в голове. На самом деле, она могла бы, если бы продала картину Андерса Цорна. В таком случае у Мод даже осталось бы несколько миллионов. Но сама идея показалась Мод безумной. Не может же она сюда переехать. Тогда здесь пришлось бы жить круглый год. А зимы в Кейптауне одновременно холодные, дождливые и ветреные. А в Швеции в это время лето. А в возрасте Мод вообще можно в любой момент отдать концы. Мысли ее вновь подобрались к факту отсутствия наследников. Всеми ее деньгами станет распоряжаться Фонд Общественного Наследия, который распределит
