не понравился. А ваш зефир очень вкусный.
Она села рядом, ласково улыбаясь.
— Ну, вот, значит, всё хорошо.
— Конечно.
Порывшись в сумочке, она достала маленький свёрток.
— Вам.
Вольский развернул целлофан. Внутри лежал раздавленный подсохший зефир.
— Спасибо.
— Кушайте. Он без шоколада, но кушайте.
— Я потом.
— Вы забудете.
— Нет. Съем дома, с чаем.
Она счастливо улыбнулась и прослезилась.
— Дайте мне свой номер телефона. Я позвоню и напомню.
— Я забыл.
— А вы мне сейчас позвоните, и ваш номер отобразится. Телефон при вас?
Вольский послушно достал смартфон. Увидел сообщение от Саши: «Коля, это автозамена дурацкая. Ты разве не понял? Где ты сейчас?»
«На встрече. Это по работе. Скоро приеду».
— Звоните мне, — сказала женщина и положила руку ему на колено.
— Да–да.
Она продиктовала. Вольский послушно набрал. Заиграл старинный романс. Женщина нажала отбой.
— Зафиксировано, — сказала она, встала и быстро ушла.
Вольский откинулся на спинку, вытянул ноги, посмотрел на свои ботинки, пару раз свёл и развёл носки.
«Придёшь сюда вменяемым, уйдёшь чокнутым», — подумал он.
Минут через двадцать Олег Александрович вышел. Хитро подмигнул Вольскому и сказал:
— Не вешайте, нос, тёзка! И сами не вешайтесь, охахохахахоха…
Вольский зашёл в кабинет. За столом сидела старуха в круглых очках.
— Здравствуйте, — сказала она странным низко–высоким голосом. — Проходите, пожалуйста, присаживайтесь.
Вольский сел.
— Меня зовут Прохорова Людмила Ивановна. Как зовут вас?
— Николай Александрович Вольский. То есть Алексеевич.
— У вас написано «Саша» на пальце.
— Это имя жены.
— Я понимаю. Это любовь, — сказала старуха и мечтательно улыбнулась.
— Да, любовь.
— Что вас беспокоит? Расскажите, Николай Алексеевич.
Её голос взлетал до невыносимого фальцета и тут же опускался, становясь басом.
— Это сложно и непонятно.
— Смелее. Уверена, всё не так страшно. Мы во всём разберёмся.
— А бывает так, что симптомом психического заболевания могут быть сильные боли?
— Что у вас болит?
— Живот. Точнее правый бок.
— Выпиваете?
— Нет. Совсем не пью.
— Наркотические препараты?
— Нет–нет, что вы! Я даже таблетки стараюсь лишний раз не пить. Только в крайнем случае.
— Расскажите, что вас беспокоит кроме боли. Возможно, тут нет связи. И вам придётся обратиться к терапевту.
— Уже был.
— Что он сказал?
— Они сами толком не знают. Возможно, камень.
— Ну, вот, значит, камень. Предположим, так и есть. А кроме камня?
— Кошмарные сны. В одном из них я убил и изнасиловал женщину.
— Именно в таком порядке?
— Кажется, да.
— Какая–то ваша знакомая?
— Нет. Не уверен.
— Было приятно?
— Было страшно.
— Николай Алексеевич, кошмарные сны — это, в общем, нормально.
— Потом появился голос, — сказал Вольский.
— Расскажите.
— Это, конечно, всё будет звучать безумно.
— Ой, как страшно!
— Голос в голове требует, чтобы я совершал всякие плохие поступки, а если я их не совершаю, он меня пытает. Начинаются невыносимые боли.
— А голос мужской или женский? Он вам знаком?
— Не знаком. Голос мужской. Обычный.
— Что он конкретно требует?
— Например, чтобы я убил Принца Альберта или хотя бы засунул палец ему в задницу. Ещё требовал, чтобы я убил кота. Избил кондуктора. Оттаскал за волосы старуху в трамвае.
— А принц Альберт, он же, кажется, живёт в Бельгии. Или Англии? К сожалению, не помню. Но всё равно, сложно осуществить требование голоса.
— Принц Альберт — это собака, мопс.
— Вот оно что! Как же вы ведёте себя в эти моменты?
— Я держусь. Зла никому не делаю. Терплю боль. К счастью, она быстро проходит. Этот голос, он как будто засыпает постоянно. Но ненадолго.
— Хм, — сказала Людмила Ивановна. — А чем вы занимаетесь, Николай Алексеевич?
— Ну, разным.
— Это понятно. Где вы работаете?
— Официально я безработный. Но вообще я писатель.
— Вы пишете романы?
— Я пишу в основном всякие статьи в интернет. За деньги, понимаете?
— То есть вы копирайтер, — сказала старуха, улыбнувшись.
Вольский подумал, что зубы у неё вставные.
— Если угодно, копирайтер. Я предпочитаю — технический писатель.
— Николай Алексеевич, я не хотела вас обидеть.
— Ничего страшного. Вы не обидели.
«А, вон ты куда пришёл», — сказал голос.
Вольский замер.
— У вас дети есть? — спросила Людмила Ивановна.
— Что? Нет. А что?
— А супруга ваша чем занимается?
— Она… Это… Она бывшая гимнастка.
«Откуси старухе нос».
— Я его прямо сейчас слышу, — сказал Вольский.
— Вы сейчас слышите голос? А что он говорит?
— Не могу передать.
— Почему?
— Это страшно.
— Он требует, чтобы вы меня изнасиловали? — сказала старуха, поправляя очки.
— Вроде того.
— Точнее.
— Он требует, чтобы я откусил вам нос.
Она немножко отодвинулась.
— А живот болит?
— Пока нет.
«Einen Moment», — сказал голос почти ласково.
На этот раз боль была другой. Как будто ему распороли живот и насыпали туда раскалённых камней. Вольский закричал и грохнулся на колени.
— Держите себя в руках, Николай!
Людмила Ивановна выбежала из–за стола и встала на безопасном расстоянии, поближе к двери.
— Ооооооо!
— Контролируйте голос! Заставьте его молчать!
«На четвереньки, собачка! Цапни её за ногу!»
— Ааааааа!
— Прикажите, чтобы он замолчал! Вы — хозяин!
Вольский свернулся в позу эмбриона. Перед глазами всё плыло. Голос старухи был едва слышен. В отличие от того, что звучал в голове. В какой–то момент Вольскому показалось, что он лежит не на полу, а на потолке. Старуха суетилась и кричала где–то далеко внизу. «Вот бы сейчас умереть», — слабо подумал Вольский. Потом он ненадолго отключился и увидел себя плывущим в каноэ по широкой прозрачной реке, текущей среди леса. На берегу росли высокие, мощные клёны. «А, это, наверное, Канада», — догадался Вольский. Вспомнил, что в Монреале живёт его бывшая любовница, эмигрировавшая лет десять назад. Или в Ванкувере?
Но видение быстро исчезло. Вольский открыл глаза. Старуха лила ему на голову воду из чайника. Он зажмурился, закашлял и сел.
— Николай, что вы намерены сейчас сделать? — спросила Людмила Ивановна, отступая.
— Ничего, — пробормотал он, вытирая лицо. — Пойду, наверное.
— А боль? Голос? Что он сейчас говорит?
Голос молчал. И боли не было.
— Ничего. Наверное, уснул.
— Вы меня не обманываете?
— Что со мной происходит? — спросил Вольский. — А может, это и правда демон?
— Какой такой демон? — прищурилась Людмила Ивановна.
— Мне сказали, что во мне сидит демон. А вдруг это правда?
— Кто вам такое сказал?
Она поставила чайник на стол и снова встала поближе к двери.
— Терапевт ваш, Кузнецов.
— Фёдор Андреевич или Алексей Львович?
— Я уже даже и не помню, — вздохнул Вольский.
— Вероятно, Фёдор Андреевич.
— Что мне делать? — спросил Вольский. — Голос и боль точно связаны. Но вы сказали, что при психических заболеваниях больно не бывает.
— Возможно, боль фантомная. Ясно одно. Вам нужно пройти серьёзное обследование.
— Где? У кого? Мне делали УЗИ. Сказали, там камень. Терапевт говорит, демон. Кстати, он к вам никогда не обращался за помощью?
— Я выпишу вам направление в ПНД, — сказала Людмила Ивановна. — Начнём с этого.
— Как скажете.
— Подождите, пожалуйста, за дверью.
Он вышел в коридор. Сел. Ноги и руки дрожали. От слабости клонило в сон. Эти приступы отняли все силы. И ведь ещё не вечер. А что будет ночью? А завтра? Саше может грозить опасность. Хотя, конечно, Сашу он не тронет. Вот даже старуху не тронул. Никому зла не сделал. Кинул камнем в кота, но специально целился мимо. Обозвал какую–то женщину ведьмой. Нехорошо. Но не так уж страшно.
Людмила Ивановна выглянула из кабинета и протянула листок.
— Вот, Николай, держите. Я вам советую пойти туда как можно скорее.
— Спасибо.
Вольский сунул направление в задний карман.
— Это очень хороший специалист. Настоящее светило. Он бы мог в Москве работать. Его
