- Ну и что ему это даст? Это же надо дойти до такого идиотизма. Но, знаешь, лучше позвони ему, напомни. Пусть потом не отговаривается, что перепутал день или с кем-нибудь проспал.
- Вот именно, с кем-нибудь!
- Родная, даже когда вы были муж и жена, он чихал на твое мнение и спал, с кем хотел. Неужели ты думаешь, что после развода он будет стесняться? Чего внимание обращать? Правильно говорит матушка: не мыло, - не смылится.
- Ты знаешь, если сравнивать его с Женей, то возникает ощущение, что очень даже смыливается.
- Ага, так вот какая у тебя главная претензия к Джокеру. Ты же не поэтому разводишься, я надеюсь?
- Ну, как же. Во-первых, и это главное, я люблю другого. Во-вторых, я хочу создать нормальную семью, в-третьих, с этим надо как-то заканчивать.
- Так за кого ты собралась замуж? За Пельменя?
- Да нет, за Рено, пожалуй. Уеду отсюда ко всем чертям, начну новую жизнь, рожу этого ребенка, который у меня намечается на октябрь. Мне начинает казаться, что идти замуж по любви - это какое-то неприличное буйство, вроде как упиться шампанским и упасть мордой в салат. Буду сидеть на хозяйстве, может быть, книжку начну писать о взаимоотношениях Рембо с Верленом.
- Рембо? А, этот, которого играл Ди Каприо. Ну-ну... . Но как же ты бросишь Пельменя?
- А он пусть на Наташе женится.
- Вот что я тебе скажу, птица. Мне по секрету Валюня сказал, и ты никому, пожалуйста, не говори, но Николай Николаевич подозревает, что тетя Лена изменяла ему с Раздобурдиным. Ты видела, как они похожи?
- Кто?
- Дед Пихто! Пельмешки и Раздобурдин. Наташка - его сестра, понимаешь! Им нельзя жениться, вдруг уроды родятся.
- Да брось ты, что за водевиль. Потом окажется, вот увидишь, что Наташа не дочь Раздобурдина, она на него совсем не похожа. Да и ребенка ей сделает Джокер, пока Евгений разберется со своим самолюбием. Уж поверь мне, жизнь всегда все расставляет по местам.
- Да кстати, скажи, дорогая, ребенок-то от кого?
- Какой ребенок?
- Твой.
- Да у меня нет еще никакого ребенка. Будет - посмотрим. Если глазенки кругленькие, а нос - картошкой, то значит от Джокера. А если у него уголки глазок будут подняты вверх, носик тонкий, голос громкий, и будет хватать ручонками острые предметы, то это Пельмешек. Но главное, от Джокера должна обязательно родиться девочка.
- Двойня у тебя родится, попомни мое слово. Мальчик будет от Пельменя, а девочка - от Джокера.
Таня принялась набирать телефонный номер. Набирала долго и безуспешно.
- Что, занято? - Участливо спросила Маричка.
- Да нет, просто никто не отвечает.
В этот момент раздался звонок в дверь. Джокер решил все же заехать за своей женой на машине. Еще в машине сидел Валик.
- Пикантный момент, - сказал он, - пользуясь родственными связями, я одолжил у Джокера машину, потому, что у меня сегодня ночное шоу в "Рондо". Возвращаться в четыре утра, когда метро не ходит, проблематично. И я подсуетился, пока эти родственные связи еще есть. Их же через полчаса не будет. Маришка меня отвезет. А потом сразу отдаст машину. А коль скоро был прецедент, то я и впредь буду всегда обращаться к Джокеру.
- Егор, что это значит! - Возмутилась жена. - Ты вот так просто даешь свою машину человеку, который через полчаса перестанет быть твоим родственником! Маричка, у тебя разве есть права? У него ведь это шоу два раза в неделю! Тебе придется пешком ходить.
- Тутусик, через полчаса ты к этой машине не будешь иметь никакого отношения, как и ко мне тоже. Что за беда, если мы решили исчезнуть из твоей жизни порознь?
Джокер казался непривычно желчным и нервозным. Он начал раздражать Татьяну, потом ее стало укачивать, но приходилось скрывать свое положение от обоих мужчин. Наконец, она не выдержала, сделала вид, что обиделась и потребовала себя высадить. Джокер вышел за ней, решив, что обиделась она скорее на Валика. Маричка села за руль, и "рено" цвета мокрого асфальта исчез за поворотом трассы. Недобрым словом мысленно поминая отважного римлянина, который чинно беседовал с врагом, держа при этом руку в пламени, Татьяна шла по дороге под руку с мужем. Они дошли до метро, проехали несколько остановок, вышли где-то в центре, оказались в темном административном коридоре. Джокер едва удержал ее, когда она попыталась войти в дверь с надписью "Регистрация смертей". Это была единственная открытая дверь, и возле нее стояли три гордых кавказских старца в черных пальто, а изнутри доносился эксцентричный шум. Равнодушно миновав "Регистрацию рождений", Джокер похотливо поскребся в последнюю дверь. Открыла им крашеная блондинка, от которой во все стороны несло чесноком. Татьяна утонула в приступе дурноты, вся ее воля ушла на то, чтобы не вырвать. Ей что-то долго говорили, потом она что-то подписала, потом выскочила из душной комнаты и села на топчан. Теперь ее воля бросилась останавливать слезы. Джокер, вероятно, ухитрился переспать даже с этой жуткой регистраторшей. Лучше встать на карачки и лизать асфальт возле пункта приема стеклотары, чем нюхать розы, подаренные этим скользким типом. Завтра пойти и сделать аборт! Может, это и аморально, но, по крайней мере, честно. Должен же кто-то остановить геометрическую прогрессию воспроизводства наглых, циничных кобелей... В какой-то момент резко полегчало. Аборт отменился. Может, ребенок от Жени. А Женя-то чем виноват?
Осмотревшись по сторонам, Таня не обнаружила никого знакомого. И вдруг поняла, что развод уже позади, а Джокер ушел и бросил ее тут одну.
* * *
Зато к ней пристально приглядывался импозантный мужчина лет пятидесяти, под девизом "седина - в бороду, бес - в ребро". Наконец, не выдержал и подошел знакомиться.
- Мадам! Я рискнул вас назвать мадам, а не мадмуазель, потому, что я наблюдал, как вы разводились с мужем. И не говорите мне, пожалуйста, что у вас кто-то есть. Такой одинокой и красивой женщины мне никогда еще видеть не приходилось. У вас такой вид, будто вы готовы... м-м... влюбиться в первого встречного. Если так, то мне очень повезло. - Мужчина протянул ухоженную белую руку ладонью вверх, - Разрешите представиться, меня зовут Никита Сергеевич, а вас?
- С чего вы взяли, что я одинока?
- Красивые женщины всегда одиноки. Они слишком хороши для этого мира, тем более, здесь и сейчас. Я, знаете ли, петербуржец, и видел много блестящих особ...
- Да уж, за монаха-отшельника вас принять трудно. И некая митьковщина действительно в вас заметна. Я знаю, что там очень красивые женщины, даже, может, самые лучшие в мире. Только не надо сейчас рассказывать мне о своих амурных похождениях, мне действительно тошно, меня может стошнить.
- На самом деле я монах! - Он тряхнул демоническими седыми патлами. Исповедуйтесь мне, дочь моя, покайтесь мне в своих тайных помыслах и прегрешениях, ибо свыше наделен я правом отпускать грехи.
- Да господи, какие грехи. У меня всех тайных помыслов, как бы скорее домой добраться и плюхнуться в постель.
- А вот я грешен, дочь моя. Когда вижу хорошеньких прихожаночек, в чистой молитве вздевающих ясные очи горе, бес презренный и премерзкий, и зело смердящий, алчет моей души вечной и терзает плоть огнем адским.
- Извините, - Таня все же чувствовала к незнакомцу невольный интерес, А вы-то что тут делаете? Неужели разводитесь?
- Видите ли, мон этуаль, я неисправимый романтик. Меня интересуют прекрасные незнакомки, у которых безымянные пальчики не украшены золотыми колечками. Леопард, когда хочет поймать антилопу, идет к водопою. Я же, оцените мою честность, прихожу сюда, где женщины перестают быть женами, однако, девушками при этом не становятся.
- Ну-ну, продолжайте, ваше нахальство прелестно.
- У меня, видите ли, в этой жизни есть высокая миссия. После того, что в стране наделали вонючие разночинцы, была истреблена практически вся аристократия. Вы зайдите в любой автобус и поглядите на людей - это же стая шавок беспородных! Все нынешнее неустройство происходит от этого расплодившегося хамова племени.
- Простите, - перебила его Татьяна, - чтобы не было недоразумений, должна предупредить, что все мои предки были рабочими и крестьянами, и максимум, чем я могу похвастать, что моя прабабушка была полячка, а дедушкой мог быть немецкий оккупант. Причем, еще три года назад я жила в Василькове, откуда мы родом, и ездила по утрам в электричке. Такой зеленой, бешенной, чертями обвешанной и колбасой воняющей.
- Дитя мое. Не помню, как вас звать, что-то на эС, но ваше фото я вырезал из газеты и вот уж несколько лет храню в своем портмоне. Можете взглянуть. - Он вынул несколько газетных вырезок, полистал их и, наконец, нашел пожелтевшую Таню с "Мисс Киев" через плечо. - Все правильно, Татьяна Ставрович, учится на филфаке КГУ. Потом вы еще стали "Мисс Украина". Взгляните, вас увенчали короной. Вы - королева. Зачем же прибедняться. Верите ли, у меня, когда я учился в институте, тоже было рабоче-крестьянское происхождение. Абсурд, аристократов не пускали в вузы! Как в том анекдоте про логику, чистого и грязного, кто первым должен мыться в ванне. Они решили, что чистый мыться не должен. Откуда вы знаете, какой финт ушами проделали ваши прадедушки и прабабушки в семнадцатом году. Может, вы вообще из династии Романовых. Вопросы крови всегда покрыты непроницаемым мраком.
